«Добрая воля» Вашингтона демократизировать Ирак обернулась гражданской войной и строительством многокилометровых бетонных стен, разделяющих зоны, контролируемые враждующими суннитами и шиитами. Освобождение страны от тирана обошлось иракцам в миллион загубленных душ — таковы оценки авторитетной британской Opinion Research Business. И все чаще голодные и напуганные жители разрушенного Ирака тоскуют по эпохе Саддама, хоть тот и был жестоким тираном и на его совести сотни тысяч жизней.
Самой Америке военная кампания стоила потери чуть менее 4 тыс. военнослужащих. Кроме того, по подсчетам лауреата Нобелевской премии Джозефа Стиглица, война обошлась США в $3 трлн. прямых и косвенных затрат. То есть катастрофический для Ирака эффект был достигнут большими деньгами и относительно малыми военными потерями. В этом, пожалуй, единственный положительный пример, показанный США за последние 5 лет: жизнь американского солдата стоит действительно дорого.
За исключением фанатичных американских неоконсерваторов сегодня уже мало кто сомневается в том, что Соединенные Штаты должны оставить Ирак. Консенсус по этому поводу сложился как в США, так и в Европе. Но в США никто не знает, как покинуть страну, охваченную гражданской войной. Ведь с уходом американцев там не возникнет вакуум власти — пустое место будет кем-то занято. Более того, известно даже кем именно. Как говорят наблюдатели, в регионе от американской интервенции выиграл прежде всего иранский режим. С одной стороны, был сметен один из давних конкурентов Ирана, с другой — война усилила в Ираке позиции проирански настроенных шиитов и курдов. Так что уход США из региона обернется поражением не только моральным, но и политическим — резким усилением позиций Тегерана на Большом Ближнем Востоке.
Видимо, поэтому в Вашингтоне все еще можно найти немало влиятельных политиков, которые считают, что хотя уходить необходимо, но только после сокрушительного удара по военной и государственной машине Ирана.
Но так можно слишком далеко зайти. Ведь объявленный враг Америки — не только Иран, но и весь исламский фундаментализм. А значит, может потребоваться уже не один удар, а целая серия. Не случайно в Вашингтоне все чаще говорят о возможной атаке на террористов в Пакистане. Продвижение американцами демократии в этой стране также привело к плачевному результату: недавние выборы, на которые президент Мушарраф был вынужден пойти под давлением Вашингтона, сильно ослабили его режим. А Пакистан — не просто исламское государство, а исламское государство с ядерным оружием.
Там можно завязнуть так же глубоко, как в Ираке и Афганистане. Сильные землевладельцы в провинции Синдх, богатые коммерсанты Пенджаба, сильный клан военных, а также разные этносы и племена — все это образует гремучую смесь гражданской войны, неизбежной, если пакистанская государственность будет разрушена американской интервенцией.
Однако, хотя новые войны в регионе и могут показаться верхом безумия, от этого они не становятся менее вероятными. На основании собственного опыта нам легко понять механику втягивания в «маленькую победоносную войну» силами «ограниченных контингентов». Опыт распада СССР и Югославии показывает, что начать войну легче, чем ее закончить, а разрушить «плохую» государственность и стабильность легче, чем создать хоть какую-то новую.
Мы в состоянии понять «имперский синдром» США, но нам гораздо ближе границы Ирана, Афганистана и Пакистана. «Чужая» война Америки легко может стать «нашей». Поэтому стабильность на Ближнем Востоке — это наш национальный интерес. И мы вынуждены проводить там свою собственную независимую политику и делать все, чтобы не допустить новых «победоносных» и «высокотехнологичных» войн в этом регионе.
