Всамом начале октября 1987 года в расписании движения самолетов «Аэрофлота» произошел сбой. Один из рейсов Москва — Одесса, которых в те времена совершалось по нескольку в день, задержался в Москве. Пассажирам сказали что-то вроде «по погодным условиям Одессы» или «по техническим причинам». Как это часто бывает, сказали неправду. На самом деле рейс задержали по телефонному звонку с «Мосфильма». Ушлые администраторы киногруппы режиссера Сергея Соловьева попросили авиаторов потерпеть минут двадцать. Этим рейсом планировалось доставить на кинофестиваль «Одесская альтернатива» первую копию нового художественного фильма, которому в первые 8 месяцев проката предстояло собрать 25 миллионов зрителей. Буквально мокрую пленку во Внуково привезли оператор Павел Лебешев и администратор Юрий Шумило. На следующий день на фестивале была премьера, а еще через день в кинотеатре Одесского дома офицеров картину посмотрел автор сборника, который вы держите в руках. Автору было 14 лет. Фильм назывался «Асса». Если бы не он, жизнь автора и множества его сверстников была бы другой…

…Я посмотрел этот фильм одним из первых. Я не стал бы так заострять внимание на обстоятельствах своего знакомства с этим произведением, если бы сама ситуация этого знакомства не объясняла многое в феномене «Ассы». Вот представьте себе: советский город-мил­лион­­ник, фактически провинция. И вдруг. На улицах — авангардные скульптуры. В программе фестиваля — сплошь будущие хиты, включая «Человека с бульвара Капуцинов» и «Десять негритят». В лучших залах — ретроспективы Чаплина и Хичкока. В ПРОКе — Жванецкий. Если что-то и можно было назвать дыханием нового времени, то как раз вот это. Но это фестиваль, дело одноразовое. Так ведь потом еще до города докатились премьеры по «мэлзовскому», на одной из которых я обзавелся бродяжьей сумкой из кожзаменителя с надписью «Асса». Когда она износилась, надпись была вырезана и нашита на аналогичный аксессуар из чис­той джинсовой ткани. Словом «Асса» наравне со словом «Кино» были украшены обложки школьных тетрадей. В какой-то момент в ухе появилась клипса (дырка в мочке была бы все же слишком радикальным шагом). Фильм спровоцировал фанатизм. Какому-то количеству людей крышу снесло безвозвратно. Не сказать чтобы всем.

Ровно через год после премьеры на «Одесской альтернативе» наша школа заключила некое соглашение с упоминавшимся в самом начале Домом офицеров, и детей стали бесплатно водить на сеансы — показывать актуальные кинопроизведения. Водили целыми классами, в обязательном порядке. На «Ассе» большинство откровенно скучало и не понимало, что вообще происходит. На «Маленькой Вере» хотя бы можно было поржать — там, в отличие от «Ассы», трахались. К тому же музыка в «Ассе» была какая-то незнакомая. Это сейчас кажется, что Гребенщиков и Цой были в 80-е вещами очевидными. На самом деле до «Ассы» лично я видел «Аквариум» всего один раз, на передаче «Музыкальный ринг», и был озадачен — отчего такой пиетет в голосе ведущей Максимовой? Что значит этот «вол, исполненный очей»? В кинозале эта песня вжала меня в кресло. Когда вышел виниловый диск с саундтреком, я переписал его на кассету и слушал, не вынимая. Мне казалось, что я был носителем тайного знания, доступного только жителям Москвы и Ленинграда. Приезжая с родителями в эти города, я тут же заказывал в местных студиях звукозаписи все, что только выходило из-под пера этих авторов и их соратников. Долгое время я чувствовал комплекс по отношению к жителям столиц — еще бы, музыканты из звуковой дорожки «Ассы» ходят по их улицам. Но вот уже совсем в зрелом возрасте я вдруг выяснил, что и в родном Ленинграде Гребенщиков и Цой не были универсальными героями и всеобщими любимцами. Не только в далекой советской провинции, но и в столицах их песни не звучали из каждого окна. Они были — андеграунднее некуда. Фактически фильм стал трамплином для музыкантов и художников, которые имели к нему отношение, что бы им там ни виделось изнутри истории. Монстрообразная машина советского государственного кинопроката была включена на  полную мощность, чтобы продвинуть в самые отдаленные уголки страны ленту, которая совершенно не была советской ни по содержанию, ни по языку.

Как это: сюжет-сюжет-сюжет и вдруг — Павел I? Кто следит за Крымовым? Что он собирается перевозить в трюме теплохода? И вообще, для начала, что это такое на афише: «Сергей Бугаев по прозвищу Африка»? По какому такому прозвищу? Сейчас сложно объяснить, насколько за гранью понимания могло быть это «по прозвищу» на афише обычного кинотеатра.

История «Ассы» опровергает все постулаты сегодняшней развлекательно-пропагандист­ской индустрии. Смотрите-ка: никому не известные люди с сомнительными песнями, хулиганистые художники, сбивающие с толку повороты сюжета, теснящиеся смысловые слои — и все это продано гигантскому количеству зрителей. Продано государством-моно­полистом, и весьма успешно. Не менее успешно, чем «Человек с бульвара Капуцинов» и «Десять негритят».

Читать смыслы, заложенные в «Ассе», можно до бесконечности. Хотите — можете считать ее «энциклопедией советской жизни». Несмотря на всю фантасмагоричность заснеженной Ялты, там есть все атрибуты совка: Брежнев, советские рубли, столовки-«стояки», менты, урки, «цеховики» и «простой народ», олицетворяемый гопником, который избивает Бананана в участке. Собственно, за исключением незначительных деталек, все это легко экспонируется на сегодняшний день. Уж менты с гопниками так точно.

А хотите — смотрите «Ассу» как русский вариант антониониевского Blow Up. Пожалуй, более удачного аналога не найти во всей истории мирового кино. Африка вместо Дэвида Хэммингса, Друбич вместо Ванессы Редгрейв, слежка за Крымовым вместо слежки за любовниками в парке, андеграундная советская музыка 80-х вместо Yardbirds, отечественные «неформалы» вместо «свингующего Лондона». А главное — то же ощущение невозможности разобраться до конца и та же непроясненность чувств, которую Сергей Ливнев называет «томлением». При этом режиссер англо­язычного Blow Up — увенчанный лаврами итальянец, а автор «молодежной» «Ассы» — осыпанный госнаградами 42-летний советский режиссер. То есть оба по отношению к своим фильмам — инопланетяне. В «Ассе», как и в Blow Up, мелодраматическая линия соседствует с попыткой инкорпорировать в официальное искусство субкультурные мотивы и визуальный радикализм. Вот что говорит по этому поводу Борис Гребенщиков: «Смешно, что при этом Blow Up как фильм — лучше. Фильм безумно стильный. Но там рок-н-ролл, новая музыка, новое искусство проходят в стороне. На Yardbirds смотреть жалко. Там все приходит ни к чему, а Сережа своим фильмом, который фактически сделан хуже, эффекта добивается настоящего. То, что у Антониони не получилось, у Соловьева получилось стопроцентно. У него в конце как раз происходит тот взрыв, который у Антониони не произошел».

Еще вариант: «Асса» как энциклопедия тогдашней музыки. Помимо русского рока, ставшего классикой, там, например, есть совершенно органично смотрящийся поп с человеческим лицом в исполнении Чернавского — Матецкого. Кстати, «Мальчик Бананан» по нынешним меркам вещь совершенно не­эфирная — ни внятного мелодического хука, ни русской задушевности, какая-то футбольная речевка вместо припева и вообще что-то подозрительно неместное. «Иду на ты» — тоже не самая очевидная вещь для БГ и компании, совершенно не характерный для них электропоп. Ну и, наконец, не попавшие на саундтрек «нойзовые» и «эмбиентные» на­игрыши «Аквариума», которые в фильме идут фоном. Единственное, чего там нет, — так это хэви-метала. Ну и Бог с ним.

Это сейчас кажется, что Гребенщиков и Цой были в 80-е вещами очевидными. На самом деле до «Ассы» лично я видел «Аквариум» всего один раз, на передаче «Музыкальный ринг», и был озадачен

«Асса» — возможно, единственный фильм перестроечного времени, который сегодня не смотрится как ретро. Приметы той короткой и пронзительно позитивной эпохи можно найти не только в «рок-н-ролльных» «Игле» и «Взломщике», но и в «Дорогой Елене Сергеевне» (герои там, кстати, впроброс цитируют тот же «Аквариум»), и в «Маленькой Вере», музыку к которой написал Владимир Матецкий. Но любой из этих фильмов сегодня неизбежно рождает чувство ностальгии, а от нее рукой подать до «Дискотеки 80-х», продолжения «Иронии судьбы» и «Одноклассников.Ру». «Асса», возможно, не великий фильм, но он точно не протух. Сергей Соловьев не ставил своей целью запутать зрителя, загадать ему ребус, выстроить мир-лабиринт, он… рассказывал привычную для себя историю романтической, почти чеховской любви. Но в этом фильме точно есть что-то, что не разгадано до сих пор, тем он и жив. Или, как сказано почти в самом конце «Ассы», это не конец истории, и было бы несправедливо не рассказать, что было дальше. Впрочем, все еще только начинается.