На самом деле все не так плохо, как кажется. Хотя наше исследование нельзя считать полностью корректным, но из него однозначно следует, что сельское хозяйство, во всяком случае растениеводство, прибыльно при любом способе хозяйствования. Главное, чтобы это самое хозяйствование просто имело место.
Очевидно также и то, что технологическая и социальная революция, практически закончившаяся в промышленности, на селе только начинает набирать обороты. И то, насколько она будет болезненной, во многом зависит от государства. Мы должны понять, чего именно хотим от российского села. Если только увеличения производства, то нынешняя политика с льготными кредитами Россельхозбанка, административным ограничением роста цен на ГСМ для села в период посевной и уборочной и небольшой социальной поддержкой выглядит, может, и недостаточной, но вполне адекватной.
Собственно, об этом говорит и статистика: по словам главы Минсельхоза Алексея Гордеева, за последние 8 лет производство сельского хозяйства выросло на 34,5%, причем если в 2006-м прирост составил 2,6%, то в прошлом году — уже 3,3%, а в нынешнем, по прогнозам, будет 3,8%. Есть и определенный потенциал: сегодня село по всем отраслям производит 75% от того, что было в 1990 году.
Конечно, проблем еще великое множество. И главная из них — неупорядоченность земельных отношений, крайне запутанная ситуация с правами на землю, которые оформлялись в разное время по разным законам. Отсутствие как у государства, так и у сельхозпроизводителей понимания, кому, сколько и на каких условиях принадлежит земля, — основной тормоз развития сельского хозяйства. И без решения этой проблемы рывок в отрасли практически невозможен.
Однако село — это не только производство, но еще и уклад. Как показывает опыт «Урожайного», чисто капиталистический подход приводит к резкому сокращению потребности в рабочей силе. Если в рамках «социалистической утопии» колхоза имени Фрунзе один работник возделывает чуть больше 10 гектаров, то в «Урожайном» — почти 60, то есть в шесть раз больше, причем это не предел: по словам владельца угодий Валерия Зайцева, при укрупнении хозяйства количество гектаров, обрабатываемых одним крестьянином будет увеличиваться.
То есть при переходе к реальным рыночным отношениям в том же колхозе имени Фрунзе лишними окажутся более тысячи человек. Возможно, часть из них устроится дальнобойщиками или найдет работу в городе. Что будет с остальными, понятно уже сейчас — на примере Нечерноземья или русского Севера, где сельское хозяйство убыточно, а оставшиеся в «неперспективных» деревнях люди спиваются и маргинализируются.
Готовы ли государство и общество платить такую цену за капитализацию сельского хозяйства? Если нет, то нынешняя политика не просто недостаточна — она губительна.
Между тем в мире есть страны, где традиционный сельский уклад был сохранен при помощи экономических и административных рычагов.
Опыт США и Западной Европы свидетельствует о том, что, субсидируя сельское хозяйство через ценовую политику, систему льготного, а порой и бесплатного страхования, можно не только поддерживать сельхозпроизводство, но и сохранять традиционный сельский образ жизни. К примеру, новые технологии в виноделии могли бы сократить число занятых в разы (что доказывает опыт Латинской Америки и Южной Африки), но французские виноделы продолжают пользоваться «традиционными» технологиями, а господдержка позволяет им оставаться рентабельными, несмотря на жесточайшую конкуренцию со стороны новых производителей.
Понятно, что при таком подходе затраты на поддержку села должны быть на порядок больше, чем сегодня. В противном случае государство должно всерьез заняться социализацией избыточной рабочей силы, что, скорее всего, не менее затратно.
