Олег Климов родился в 1964 году в городе Томске. Учился в Казанском университете по специальности «астрофизика». С 1989 года фотокорреспондент газеты «Вечерняя Казань». С 1991 года — в газете NRC-Handelsblad (Нидерланды). Сотрудничал с «Огоньком», «Итогами», Time, Stern, Le Monde, «Известиями», «Комсомольской правдой», The Times, The Independent, The Washington Post, а также с информационными агентствами France Presse, Sygma, Panos и др.
В 1990 году получил Всесоюзный приз «Король репортажа» за освещение событий в Карабахе. В 1991-м стал одним из трех фотографов — участников издания книги «Как рухнула советская империя» о путче ГКЧП в СССР. В 1993-м вместе с голландским журналистом Губертом Сметсом издал документальную книгу о России «Обиженные души. Свобода в России». В 1999 году совместно с голландским фотографом Морисом Бойером выпустил в свет книгу о событиях в Косово «Между Белградом и Скопье. Фотографии войны в Косово».
Неоднократно выезжал в горячие точки бывшего Советского Союза, стран Восточной Европы и Центральной Азии. Автор фотопроекта «Просто война». В 2003 году в Амстердаме при поддержке гуманитарной организации Amnesty international состоялась персональная выставка Олега Климова «В Россию с любовью». В 2005 году в Нидерландах, Бельгии, Германии и Франции был издан его персональный фотоальбом «Наследие Империи, моя обреченная Родина» — о последствиях распада Советского Союза. И в том же году прошла персональная выставка в Музее фотографии Королевства Нидерландов.
После двух продолжительных поездок в Косово (в 1999 году) я решил больше никогда не ездить на войну, где по заданию голландской газеты довольно часто бывал в течение последнего десятилетия XX века. Но проблема была в том, что я не знал, могу ли и хочу ли я снимать что-либо еще, помимо состояния войны между людьми, нациями или странами. Я не видел ничего более важного для себя и для фотографии, чем фиксировать отношения «между жизнью и смертью». Я просто больше не мог снимать военные конфликты, тем самым продолжая разрушать — том числе и себя.
Голландская газета, для которой я работал, очень с пониманием отнеслась к моей новой позиции и весной 2000 года предложила проект с условным названием «Жизнь на Волге» для своего ежемесячного журнального приложения. Это был даже не заказ, а, скорее, приглашение отдохнуть «за счет заведения».
Я купил семиметровую парусную яхту и вместе с 11-летним сыном отправился сначала из Москвы по каналам до Волги, а затем вниз по ней до Ульяновска. Это путешествие длилось целый месяц.
Потом от Ульяновска до Астрахани я добрался на теплоходе и еще несколько раз проехал вдоль всей Волги на машине и на поезде. Одним словом, разъезжал до поздней осени.
Газетный заказ давно был выполнен, но меня настолько увлекла «жизнь на Волге» — среди рыбаков, речников, яхтсменов, просто лодочников и волжан, что я решил: это та бесконечная и добрая тема, которая поможет мне заменить бесконечную, но агрессивную и разрушающую тему войны. Пришло желание снимать Волгу в течение целого года. Или вообще всю оставшуюся жизнь.
Я родился в Сибири, тоже рядом с рекой, и река всегда вызывала во мне ассоциации детства. Кроме того, Волга до сих пор является неким символом человечности в жестком государстве — той частью страны, где люди кажутся добрее, а жизнь — слаще. Да, первыми дорогами в России были реки, и Волга среди них, быть может, самая главная, но вместе с тем я чувствовал, что люди не только кормятся около реки, но и получают еще какой-то неведомый заряд, что делает их добрее, мудрее и искренней. Может быть, поэтому это оказалась самая светлая тема из всех, которые я когда-либо снимал.
К сожалению, мне так и не удалось закончить этот проект, как я планировал: осенью я сел в такси, которое через несколько минут неудачно въехало под КамАЗ. Через год, когда я вернулся из амстердамского реабилитационного центра в Москву, я получил большой заказ на съемки войны в Афганистане, которая, надеюсь, действительно стала последней в моей биографии.
Потом я много раз пытался снимать Волгу — и летом, и зимой. Но тех эмоций, впечатлений, ощущений, желаний и оптимизма, как в первый раз, больше уже не было. Наверное, действительно «нельзя войти дважды в одну и ту же воду». Но как бы там ни было, «Жизнь на Волге» оказалась единственным светлым пятном среди моих мрачноватых репортажей о нашей действительности.
