-Ужасно! Как на вьетнамском рынке, — скривилась моя коллега, когда мы наконец добрались до магазина национальной одежды в столице Объединенных Арабских Эмиратов. — Терпеть этого не могу. Ярко, дешево и безвкусно.
Из всей группы я единственная маялась в поисках арабских платьев, украшений и посуды. Из-за жары и усталости сама идея аутентичности начала казаться мне мифом. Кто, спрашивала я себя, станет носить тряпки, в которые заматывались настоящие бедуины или индийские крестьяне? Модники предпочитают адаптированные сувенирные изделия, в которых приятно будет пройтись по родному городу, впечатляя публику иноземными узорами. По сути, гардероб, забитый национальной одеждой, — это коллекция бессмысленных трофеев.
Этно на улицах
Настоящая «народная» одежда к современной жизни почти неприменима: если она действительно сшита вручную и по старым технологиям, то смотрится чересчур экзотически и мешает при быстрой городской ходьбе. Другое дело — одежда «этническая»: в ней, может, и используются вековые наработки, но изготовлена она на фабрике конвейерным методом и вышита на швейных машинках, запрограммированных под «народные» узоры. Современная «этника» адаптирована к потребностям дня: ткань подешевле, рисунок попроще, фасон отдает миланским показом «весна — лето 2008». В этом можно ходить.
Как дизайнеры всего мира тянутся к историческим корням и уличным поветриям, так и народные производители следят за подиумами. Глобализация делает свое черное дело: индивидуальное и серийное сближаются. Рынки Индии и Китая забиты гибридами.
У обычных горожан есть повод задуматься об этномоде, ведь она стала такой же частью культуры мегаполиса, как мода спортивная или деловая
Удачные образцы закупаются байерами серьезных марок и успешно продаются в Европе. Массовые линии индийских околохипповских кофточек любимы всеми без исключения. Мы видим их на рынках и на вешалках в Mango, Zara, Monsoon, Topshop. Китайские халаты для дома разлетаются, как пирожки в переходах метро, — со времен нэпа нечто шелковое с драконом служило символом мещанского счастья.
Любители народного
Аутентичная народная одежда редка и дорога, поэтому ее покупают отдельные ценители, знающие толк в винтаже и истории искусств. Сделанная руками конкретного мастера, она является музейным экспонатом, лишь по чистой случайности пригодным для носки.
Праздничный национальный костюм, фабричный, но качественный, любители экзотики ищут во время путешествий по странам Азии и Ближнего Востока. Такая одежда продается в салонах-ателье для местных жителей либо в сувенирных лавках, где любят дурить западного покупателя. Ее стоит сочетать с европейским костюмом в должных пропорциях.
«Индийские и китайские варианты лучше вписаны в современную моду, чем одежда грузин, скажем, или эскимосов. Дизайнеры этих стран — известные пираты. Они адаптируют модные тенденции к своему творчеству. 70% их продукции украшено священными символами. Только благодаря этому они и конкурируют с европейскими брендами»
Вариации известных дизайнеров на этнические темы покупают все, кто имеет к тому материальную склонность, не задаваясь вопросом «Узор какого народа я ношу?» — марка решает все. Копии дорогих брендов для среднего класса приобретаются тоже без особых раздумий и массово.
Этнический ширпотреб покупается в магазине, где блузы со знаком «ом» соседствуют с чаями, благовониями и книгами об эзотерических практиках. Именно здесь наконец-то задумываешься об идеологической нагрузке одежды той или иной национальности.
В лавки восточных товаров ходят люди «повернутые». Они выделяются в толпе. Кто-то из наряженных в этнику — просто большой оригинал, кто-то погружен в восточные духовные дисциплины и хочет сообщить об этом окружающим. Олег Вавилов, основатель интернет-магазина OmStore.ru, считает, что с головы до ног одеться в народное может лишь человек, помешанный на каком-либо учении или культуре. Прочие ограничиваются несколькими знаковыми элементами в туалете.
— Людей интересует то, что связано с учениями, боевыми искусствами, — говорит Евгений Маршинский, владелец культурного центра «Белые облака». — Подсел человек на китайские единоборства — и вот он уже ходит в китайских рубашках и шапочках. Съездил в Индию вслед за всеми — и, естественно, в качестве ностальгии по Гоа, купил несколько индийских вещей.
Олег и Евгений сходятся в том, что отношение к привозимой ими в Россию продукции определяется возрастом. Неохиппи, толкиенисты, студенты гуманитарных факультетов (особенно отличаются филологи и искусствоведы) до 23 лет пасутся в этнолавках и самостоятельно пытаются мастерить нечто подобное. Публика до 30 покупает здесь яркую, богато расшитую национальную одежду для выхода в свет.
— Люди, желающие вырваться из офисного планктона, зажигают особенно ярко, — развивает тему Олег Вавилов. — Мой товарищ долгое время работал в топ-менеджменте РАО «ЕЭС». С каким удовольствием надел он на себя одежду с Шивой и Кришной после дорогущего костюма! Так что этно можно рассматривать и как одежду дауншифтеров — офисных беглецов.
Самыми последовательными поклонниками этнической одежды являются отдельные экстремальные модники и любители духовных практик. Однако у обычных горожан тоже есть повод задуматься об этномоде, ведь она стала такой же частью культуры мегаполиса, как мода спортивная или деловая.
Почему мы любим Индию
Больше половины этнической одежды во всем мире — родом из Индии, а исторически — из ее колониального прошлого. Англичане проложили дороги в стране махараджей, а те подарили европейцам новый подход к роскоши — на контрасте с вопиющей бедностью. Любой индийский платок, платье, рубаха несет в себе эту драму. Массивное золотое шитье может украшать вещь, сшитую гнилыми нитками из расползающейся ткани.
Индийская одежда баснословно дешева, ее всегда можно сторговать и за полцены, и за четверть. Тем не менее первой тотально модной штучкой с Востока стала очень дорогая шаль, она же пашмина, «в огурец» (традиционный рисунок в виде изогнутой капельки с шариком на конце).
Когда Индия стала независимой, медленный и качественный ручной труд был потеснен самостроком для глупого туриста. Первый вал европейцев обрушился на бывшую колонию волной хиппи в 60–70-е годы прошлого века. Тысячи очарованных странников искали себе гуру, параллельно скупая яркое оригинальное шмотье. Постепенно индуистский стиль стал ассоциироваться не столько с просветлением как результатом длительных исканий, сколько с психоделикой. Местная одежда начала экспортироваться в Европу и Америку, и вскоре белые люди сами приступили к ее изготовлению, трансформируя традиционные линии кроя и упрощая отделку.
В 80-е интерес к сексу, наркотикам и рок-н-роллу угас. Казалось, офисная сдержанность восторжествовала над свободной любовью, окончательно вытеснив этно из повседневного обихода, но 90-е познакомили мир с Гоа — самым маленьким штатом Индии, который из хипповской коммуны был превращен в горячую туристическую точку. Поездки в Гоа становятся все более популярны. Российские путешественники открывают для себя страну и культуру, приезжая на недельку и зависая на полгода. Они бессознательно повторяют схему, обкатанную их европейскими и американскими предшественниками: одеваются в этно сами, везут на родину в чемоданах друзьям, а потом организовывают свой бизнес по доставке и торговле.
Начиная с 60-х дизайнеры всего мира питались индийской традицией, встраивая в свои коллекции традиционные местные сочетания цветов и фактур.
— Сейчас Индия существует в постбританском режиме, — говорит модельер Владимир Середин, изучивший тамошние рынки вдоль и поперек. — Национальным языком стал английский вперемешку с хинди, но народные одеяния не претерпели изменений. И сейчас можно найти оригинальный вариант костюма любого из штатов. Есть пенджабская одежда, яркая, с крупнораппортным рисунком — почти как у наших скоморохов; есть одежда северных районов: различные оттенки коричневого, серебро, изобилие украшений, застиранная суровая шерсть, ручные принты или роспись. Север — это утонченность, ведь за ним Китай, то есть буддизм.
Владимир объясняет увлечение русских Индией мифическим культурным родством:
— Те же сарафаны, но с разрезами по бокам и штанами под ними, что продиктовано национальными особенностями. У русских на их месте были нижние юбки. Общее — белый цвет, и на нем красная, малиновая, лазурная вышивка, жемчуг.
Дальний Восток, Средняя Азия, Латинская Америка
Русские редко ездят в Китай и еще реже в Японию. Легенд о происхождении азиатов от князя Владимира пока вроде не существует. И тем не менее, многие из нас временами присматриваются к кимоно и матерчатым сапожкам с отдельным большим пальцем. Стиль шинуазри («китайщина») косил Европу во времена рококо, вторая волна накатила в 20-е годы прошлого
века. Эстетика нашего нэпа плотно смыкалась с шинуазри, создавая флер роскоши, порока и запрета: бинтовать грудь, чтобы она казалась плоской; краситься ярко, контрастно, декоративно; принимать гостей в китайских халатах; загораживать некрасивые части комнат ширмами с цаплями и летящими утками. В советские времена Китай с Японией манили нашего человека тысячей загадок: сериал «Каникулы Кроша», где главными героями стали миниатюры нэцке; первые подпольные секции карате; курсы при посольствах, где учили рисовать иероглифы, но реального знания языка не давали… Для детей 70-х китайские термосы и полотенца становились первыми примерами прекрасного в скучнейшем застойном быту.
После перестройки китайско-японская культурная экспансия выражалась в огромном числе выставок и художественных альбомов — такова была эстетическая сторона процесса. Практической же его составляющей стали круж ки боевых искусств и философских учений. Дао, инь, ян, ушу, фен-шуй (в котором «х» была политкорректно заменена на «ш»), кунг-фу, тайцзицюань, цигун, И-цзин… Все эти звонкие слова знакомы россиянину, даже бесконечно далекому от «пути к себе» и употребляющему суши под пиво.
Евгений Маршинский из магазина «Белые облака» говорит о том, что из национальной одежды покупают все больше форму для борьбы и других видов физической деятельности. Спрос настолько велик, что вместе с Олегом Вавиловым из OmStore.ru он планирует организовать собственное производство. Друзья будут придумывать фасоны, ориентируясь на текущий спрос, и шить в Китае, контролируя качество.
На фоне продаж китайского, японского и индийского этно включения других стран в русскую уличную моду смотрятся бледно.
— Средняя Азия — наша, ближайшая — вообще не востребована, — рассказывает Олег. — Европы нет в принципе: ее не покупают. В Латинской Америке есть много отличных вещей — пончо, свитера. Их привозят сюда, но они не пользуются спросом. Та же история с тибетской одеждой. Индийские и китайские варианты лучше вписаны в современную моду, чем одежда грузин, скажем, или эскимосов. Дизайнеры этих стран — известные пираты. Они адаптируют модные тенденции к своему творчеству. 70% их продукции украшено священными символами. Только благодаря этому они и конкурируют с европейскими брендами.
Слишком народное
— Этно — не мой стиль, — объясняет Наталья Риздвенко, арт-директор дизайнерской фирмы Post#1. — Мне не нравится запах, который всегда сопровождает этнические вещи. И на ощупь они неприятные… Я люблю мягкую европейскую одежду, европейский стиль жизни и вообще Европу.
— Русскому цветотипу противопоказана яркая, контрастная одежда с крупным декором, — говорит визажист Мария Дейнека, — он в ней теряется. С другой стороны, сколько-нибудь восточной внешности она придает излишний колорит.
Две из пяти главных тенденций моды-2008 — это «возвращение хиппи» и «стильные племена» (африканские, мексиканские, индейские и индийские темы).
Исследование, проведенное нами совместно с компанией SuperJob, показывает, что только 20% россиян готовы время от времени наряжаться в иноземное. «Такая одежда скорее для сцены, — комментировали опрошенные. — Я не немец, не прусак, а потомственный русак». «Надо любить русское прежде всего остального». Хотя речь идет о мировой моде, большинство россиян все еще воспринимает национальную одежду как сценическую или политическую.
Причину непопулярности стиля этно в России многие видят в особенностях отечественного менталитета: «Кто уважает чужую веру, тот не любит свою». Есть и те, кто объясняет подобную позицию желанием стать европейцами: «Россияне стремятся в Европу. Но европейцы — они у себя дома, поэтому могут себе позволить флирт с азиатчиной».
Действительно, народные мотивы в одежде заявляют о себе слишком громко: надел изукрашенный каменьями кафтан — изволь ему соответствовать. За свой нестандартный внешний вид готов ответить, например, «ролевик». Его голова забита цитатами из фэнтези, а главное развлечение — турниры на деревянных мечах в Нескучном саду. Человек с китайским хвостиком и в шелковой «пижаме» гордо рассекает толпу в метро, потому что за ним — кодекс самурая. А что может сказать в свое оправдание клерк, решивший прийти на работу в веселой тибетской шапочке? Чудачество в корпоративной культуре не ценится.
У консервативно настроенной публики этно вызывает брезгливость, корни которой уходят в недавнее прошлое, ведь интерес к национальному костюму во всем мире возник прежде всего под влиянием хиппи. Именно они звенели бубенцами на штанинах джинсов-клеш, расписывали вручную и расшивали бисером рубахи, перевязывали длинные волосы кожаными ремешками. Хиппи были асоциальны и грязны — почти цыгане, практически революционеры.
Современный художник, одевающий на прогулку все самое лучшее из купленного в Гоа, подозрительно похож на хиппи. Назавтра, когда он отправится предлагать дизайн-проект серьезной конторе, ему придется все это снять и одеться по-человечески.
— В России к этнической одежде отношение ханжеское: если вы ее надеваете, значит, у вас что-то не в порядке, — подтверждает Владимир Середин. — В результате она стала одеждой внутреннего пользования. У нас считается дурным тоном, если в костюме очень много народного.
Фотографии: Orlova для «РР»; Риа-Новости; Anzenberg/Fotobank; Eyedea/Gamma/East News; Итар-Тасс
