Сижу на научной конференции. Все как обычно: президиум, докладчики, презентация на экране, сотня докторов и кандидатов наук в зале. И название мероприятия вполне невинное — «Космос и биосфера».

Но я испытываю откровенный ужас. Во-первых, не понимаю, о чем говорит добрая половина выступающих. Вроде бы рабочим языком объявлен русский, но до моего сознания доходят только предлоги и прочие служебные части речи. Существительные и прилагательные воспринимаются с трудом: «Kp-индекс», «макрофлуктуации», «субрадиация»…

Но это не самое страшное. Куда хуже те слова, которые я понимаю. Серьезные люди, увенчанные академическими регалиями, утверждают, что вода в живых клетках воспринимает сигналы из космоса, а солнечная активность провоцирует революции. Это же вроде принято считать махровой лженаукой!

Но если разобраться в терминах и признать все прозвучавшее научным, то становится еще ужаснее. Я начинаю понимать, что наше здоровье, настроение, творчество — в общем, вся наша жизнь зависит от солнечной активности. Мир устроен не так, как я думал еще два дня назад. Сами того не подозревая, мы становимся заложниками физических процессов, происходящих за миллионы километров от нас.

В голове нарисовалась довольно цельная картинка. Но вот на трибуну выходит очередной докладчик. Снова графики, диаграммы, какие-то непонятные формулы. Последний слайд на удивление прост: классическая китайская эмблема, символизирующая гармонию Инь и Ян. Только в кружочке не две «капельки», а три. На третьей — совершенно не китайское слово «хрень».

Это не хулиганство. Грубым словом «хрень» обозначен некий неизвестный фактор, без которого нельзя объяснить полученный эффект. Этим нормальная наука и отличается от всякой мистики: она честно признается в том, чего не знает.

— Имеющиеся на сегодня научные теории очень часто не могут объяснить всех феноменов влияния космической погоды на людей. Нужно провести тщательные исследования, что требует очень большой работы. Надо выдвигать новые идеи. И совсем не обязательно, что эти идеи окажутся верными, — говорит мне профессор МГУ Владимир Воейков.

«Нас перестали считать сектантами и еретиками»

Вернемся почти на сто лет назад. Октябрь 1915 года, в космосе еще не болтаются тысячи спутников, гигантские радиотелескопы еще не построены. В Калуге проходит семинар, организованный Циолковским. На нем выступает юноша по имени Александр Чижевский. Тема его доклада: «Периодическое влияние Солнца на биосферу Земли». Этот день можно считать датой рождения новой науки — гелиобиологии.

К 1930-м годам Чижевский накопил немало аргументов в пользу своей теории. «Мне выпало счастье обнаружить целый ряд замечательных явлений соответствия между разными земными феноменами и космическими факторами. Статистические исследования с несомненностью показали, что в те годы, в те месяцы, в те недели, когда электромагнитная и радиоактивная деятельность Солнца увеличивается, на Земле, на разных ее материках, в различных странах, увеличивается также число массовых феноменов, например заболевания, смертность от разных причин и многое другое», — писал он в своей книге «Земное эхо солнечных бурь».

В сентябре 1939 года в Нью-Йорке состоялся первый Международный конгресс по биологической физике и космичес­кой биологии. Чижевского избрали почетным президентом. Но на конгресс он приехать не смог: не выпустили из страны. А еще через три года Чижевский оказался в лагере.

Судьба основанной им науки была почти так же печальна. Ее не запрещали, как генетику, педологию или кибернетику. Но изучение воздействия Солнца на земные процессы долгое время считалось сомнительным занятием для настоящего ученого. Слишком уж много обнаруживалось этой самой «хрени» — неизвестных факторов, противоречивых результатов, неожиданных эффектов.

Только в последние годы гелиобиология начинает становиться признанным научным направлением. По этой теме уже можно защищать диссертацию, в крупных институтах создаются специальные рабочие группы, на подобные исследования выделяются пусть небольшие, но все-таки деньги.

— Нас вроде бы перестали считать еретиками и сектантами, — говорит ведущий научный сотрудник Крымской астрофизической обсерватории доктор физико-математических наук Борис Владимирский. Он своего рода гуру в мире специалистов, занимающихся солнечно-биосферными связями.

От солнечного ядра до изнасилования на Урале

Итак, во всем виновато Солнце. В его ядре, раскаленном до нескольких миллионов градусов, идут ядерные реакции. На поверхность выбрасываются энергия и излучение. Происходит это не совсем равномерно. Например, открытые давным-давно солнечные пятна — это зоны, где магнитное поле сильнее, чем в других местах.

Естественно, Солнце устроено куда сложнее. И для науки остается еще немало тайн или, выражаясь более грубо, все той же хрени. Впрочем, астрофизики накопили о Солнце такое огромное количество данных, что порой кажется, будто явления, происходящие в 150 млн км от нас, описаны куда подробнее и убедительнее, чем события на соседней улице.

Воздействие этого желтого карлика распространяется по всей Солнечной системе. Это и «замагниченный» солнечный ветер, и ультрафиолет, и рентгеновское излучение. До нас мало что долетает в «чистом» виде: Земля надежно защищена собственными магнитосферой, ионосферой и озоносферой. Но в результате мощного воздействия из космоса ситуация под этими оболочками тоже меняется. Активность Солнца влияет прежде всего на электромагнитный фон вокруг нас — а это и геомагнитное поле, и множество других волн, полей и излучений в окружающей нас среде. Схема эта достаточно сложная, но физики более-менее представляют, что происходит.

Куда менее понятным долгое время оставалось влияние всех этих полей и волн на живые существа. Со времен Чижевского были поставлены тысячи, если не десятки тысяч экспериментов. Берется какое-нибудь живое существо — от бактерии до человека. На протяжении длительного времени измеряется какая-то его характеристика, например скорость размножения или заболеваемость гриппом. Полученные данные сравнивают с показателями космической погоды: количеством пятен на солнце, скоростью солнечного ветра и т. д. Если динамика совпадает, можно предположить, что солнечная активность как-то воздействует на организм. Кстати о науке и лженауке. Всевозможные «квантовые шаманы» и «академики энергоинформационных наук» сразу выдают на-гора великое открытие. В то время как для нормальных ученых описание методики эксперимента не менее важно, чем его результат. Они подробно рассказывают, как помещали бактерии в пробирку и изолировали их от всех воздействий, какие статистические формулы использовали.

В последние годы ученые регулярно рапортуют: найдена корреляция между космической погодой и ростом пшеницы, изнасилованиями на Урале, количеством написанных поэм, скоростью реакций в поджелудочной железе крыс и т. д. Где-то эта связь была вполне убедительной, где-то чувствовалась натяжка, а где-то исследователи честно разводили руками: достоверной зависимости не обнаружено. Например, группа российских и украинских ученых установила, что сердце здорового и спокойного человека на солнечную активность особо не реагирует. Но если испытуемые уже имели проблемы с кардиологией или переживали стресс, то сердечные ритмы у них могли меняться чуть ли не в два раза сильнее.

— Сейчас уже не нужно доказывать, что существует связь между космической погодой и биологическими процессами. Она не всегда однозначная — ведь тут участвует множество других факторов. К тому же у людей и животных разная индивидуальная чувствительность. Но связь есть, и этот факт нужно на сто процентов признать, — говорит Виктор Мартынюк, ученый секретарь Украинского биофизического общества.

В общем, «инь» космоса убедительно соединяется с «ян» биологических процессов. Но «хрень» от этого не исчезает. Ведь до сих пор непонятно, почему живые существа так реагируют на все эти поля и излучения.

Сила сверхслабости

Выйдя из душа, вы сушите волосы феном. Потом идете на кухню, где включаете электрочайник и микроволновку. Рядом гудит холодильник, греется утюг и что-то вещает телевизор… Вся эта бытовая техника создает куда более мощный фон, чем те космические поля и лучи, о которых говорят ученые.

С точки зрения здравого смысла, если маленькое воздейст­вие может как-то влиять на организм, то многократно большее должно просто разрывать его на куски. Но мы спокойно приближаем включенный фен к нашей голове, и ничего катастрофического при этом не происходит. Почему от сверхслабого воздействия живые существа вдруг начинают быстрее размножаться или менять свое поведение? В науке эта тема вызывает жаркие споры.

Авторы книги «Космическая погода и наша жизнь» ссылаются на исследования, проведенные в Институте биохимической физики РАН. Например, удалось выяснить, что в некоторых случаях эффект становится заметным при сверхмалых дозах, затем при повышении дозы он уменьшается, потом вообще исчезает, но если дозу увеличить, опять возрастает. Бывает и так: сверхслабое воздействие активизирует биологические процессы, а более сильное их, наоборот, угнетает.

Как это можно объяснить? Ученые в очередной раз честно признаются: природа этого феномена пока что не очень понятна. Возможно, в ходе эволюции живые существа научились воспринимать сверхслабые сигналы как более значимые. Грубо говоря, световое излучение телевизора гораздо слабее, чем у прожектора, но, глядя на яркую лампу, мы просто зажмуриваем глаза или отворачиваемся. А на экране телевизора мы видим лицо президента, тайфун в Гондурасе и успехи российского животноводства.

— В физиологии есть такое явление: когда вы раздражаете организм каким-то сильным фактором, то через какое-то время он перестает реагировать — либо погибает, либо приспосабливается. Это бесполезный сигнал. Есть гипотеза, что именно к слабым факторам состояния внешней среды живые существа очень чувствительны. Вот представьте себе слабые колебания поверхности земли. Они в тысячи раз слабее предстоящего землетрясения. Но мечутся рыбки, рептилии вылезают из своих убежищ, — поясняет биофизик Виктор Мартынюк.

Если в клетках есть вода…

Мы видим свет. Для этого у нас есть сетчатка глаза. Мы слышим звуки джаза, ощущаем нежную кожу чужого тела и умеем отличать запах курицы-карри от запаха утки по-китайски. Для всего этого у нас есть специальные органы и клетки. «Инь» внешнего сигнала принимает «ян» рецепторов. А вот с реакцией на низкочастотные электромагнитные излучения снова сплошные загадки. Сигнал есть, а органа для его восприятия нет.

И тут всплывает тема воды. Значительная часть ученых, занимающихся влиянием космической погоды на живые существа, склоняется к тому, что именно вода играет роль своего рода «сенсора».

— Вполне возможно, что вода — это та среда, которая реагирует на сверхслабые воздействия и преобразует их в другие процессы. Главная проблема в том, что мы видим это лишь по косвенным признакам, но напрямую зарегистрировать не можем, — признается Виктор Мартынюк.

Как именно вода улавливает сигналы, сказать сложно. Один из ученых рассказывает мне свою гипотезу. Там фигурируют «сигналы ангармонического эха», «структурированная межмолекулярная водная среда», «солитонная теория» и прочие сложные штуки. Обилие терминов не всегда свидетельствует о высокой научности. Мне не раз доводилось читать весьма заумные обоснования «вечного двигателя» или «эликсира бессмертия». Но вот автор этой гипотезы внушает безусловное доверие.

Дело в том, что о «структурированной водной среде» мне рассказывает Лидия Галль из Института аналитического приборостроения РАН. В свое время она имела все шансы стать лауреатом Нобелевской премии. Под ее руководством был разработан уникальный метод анализа органических молекул. В США аналогичные данные опубликовали на год позже, но из-за вялости российских научных чиновников главная научная награда мира досталась именно американцам.

Неизвестные свойства воды — одна из самых спорных тем. После знаменитого фильма «Тайна воды» широкая публика уверена, что эта жидкость может помнить слова, воспринимать комплименты и оценивать уровень анекдотов. С другой стороны, значительная часть академических ученых настаивает на том, что вода — это просто вода и не может быть у нее какой-то структуры и уж тем более памяти или эмоций.

Наверное, истина лежит там, где ей и положено, — где-то посередине. Маловероятно, что вода может запомнить слово «дурак» или фразу «я тебя люблю», как это демонстрировалось в фильме. Но, судя по всему, она способна изменять свои свойства из-за сверхслабых воздействий. Пока что, однако, ученые далеки от единства. Во время конференции была даже организована специальная дискуссия о воде.

— Вода обладает памятью. Это же очевидно! — уверенно восклицал один ученый.

— У воды нет никакой памяти. Это антинаучно! — возмущенно отвечал ему другой.

— Весь вопрос в том, что мы понимаем под словом «память»… — успокаивал их третий.

Можно ли победить «пограничников»

В кулуарах конференции я встречаю нескольких людей, которые не до конца вписываются в понятие психической нормы. Они ловят проходящих мимо ученых и с жаром в глазах начинают вещать что-то про астрологию или торсионные поля. Спрашиваю у организаторов конференции, как такие субъекты попадают на научное мероприятие.

— Да, иногда приезжают люди с пограничными состояниями сознания — как мы их называем, «пограничники». Эта тема кажется им привлекательной: космос, биосфера. Мы, конечно, очень внимательно смотрим все присланные заявки. Но до конца победить «пограничников» не удается. По телефону ты разговариваешь с вроде бы адекватным человеком, и кажется, что все нормально. А когда он приезжает, выясняется… Ну, в общем, что есть нюансы. Бороться с этим крайне трудно. Да пожалуй, и не нужно. В конце концов, их меньшинство, — успокаивает меня Виктор Мартынюк.

Кстати об астрологах. Некоторые специалисты по космической погоде считают, что вряд ли, конечно, расположение планет может серьезно влиять на жизнь организма: их воздействие слишком уж слабое. Но они не исключают, что движение тел в Солнечной системе может зависеть от активности светила. Следовательно, пусть опосредованно, но какая-то связь вполне возможна (естественно, с кучей оговорок типа «существует вероятность», «не исключено» и пр.).

Подобные утверждения сразу попадают под огонь с двух сторон. Мысль о том, что у презренной астрологии могут быть какие-то основания, возмущает академических ортодоксов. Но и коммерческие астрологи тоже оскорблены. Если коснуться их поля заработка научным скальпелем, то придется многое отрезать. Станет понятной бредовость прогнозов типа «Львам на следующей неделе рекомендуется воздерживаться от сексуальной активности…». А уж составление астрологической карты для коммерческой фирмы или ядерного реактора покажется и вовсе абсурдным — ведь это не биологические объекты, и живут они по другим законам.

Революции совершаются на небесах

Есть и другая спорная тема. Еще Александр Чижевский утверждал, что космическая погода может становиться виновницей революции или каких-либо еще общественных катаклизмов.

Эти идеи в ходу и сейчас. Возьмем для примера 1968 год. Баррикады в Париже, беспорядки в Европе, США и Японии, хунвейбины в Китае, Пражская весна, партизаны в Латинской Америке… Как объяснить одновременный всплеск активности в самых разных точках земного шара? Можно, конечно, попытаться построить хитрую социально-экономическую схему. Но куда соблазнительнее привлечь космическую погоду, благо именно в 1968 году был всплеск солнечной активности.

— Солнце вносит в наше поведение ощутимый вклад. Это один из тех параметров, которые входят в первую пятерку. В каком-то смысле мы животные. И если на крысах эти эффекты проявляются, значит, они должны проявляться и у человека, — уверяет Борис Владимирский.

Когда физики и биологи берутся за историю с социологией, у гуманитариев автоматически начинается изжога: уж больно много фантазий и откровенной безграмотности встречается в таких исследованиях, один Фоменко чего стоит!

С другой стороны, в рассуждениях «естественников» о влиянии космической погоды на общество есть определенная логика. Изменения геомагнитного поля сказываются на психике людей, особенно тех, кто страдает определенными расстройствами. Например, кто-то из депрессивного состояния («Я ничего не хочу, мне ничего не надо…») может перейти в маниакальное («Я могу все, я хочу перевернуть мир!»). Этот факт более-менее подтвержден научными исследованиями.

После того как человек с неустойчивой психикой вдруг активизировался, он может стать вожаком революционных толп, создать гениальную поэму или совершить что-то еще, для чего были социальные условия, но не хватало какого-то толчка.

Довольно много специалистов по космической погоде живет на Украине. Не могу удержаться — язвительно спрашиваю об «оранжевой революции», ведь она произошла как раз в период спада солнечной активности. На это мне популярно объясняют, что так и должно было быть. Все обошлось без крови именно потому, что было слишком мало перевозбужденных людей, способных спровоцировать столкновения.

Теоретически, зная ритмы солнечной активности, можно прогнозировать беспорядки, войны и конфликты. Виктор Мартынюк признался мне, что он поспорил с приятелем на ящик пива, что в течение ближайших 3–4 лет США начнут войну в Иране или где-то еще. Правда, он прекрасно понимает, что это не более чем научное развлечение.

«Я туповатое существо…»

Не знаю, имеется ли какой-то алгоритм, позволяющий отличить шарлатана от настоящего ученого. На мой взгляд, один из главных критериев — вера в спасение мира. Если вам предлагают прибор, который лечит сразу две сотни болезней, значит, речь идет, скорее всего, о каком-то мухлеже.

Теоретически, зная ритмы солнечной активности, можно прогнози­ровать беспорядки, войны и конфликты

Исследователи космической погоды не горят желанием продавать какой-то прибор или рецепт. Хотя, зная закономерности влияния Солнца, можно прогнозировать рост заболеваний и принимать соответствующие меры. В одной из московских больниц, например, проводились эксперименты: пациентов с ишемической болезнью сердца на время магнитных бурь переводили в специальные палаты, оборудованные двухслойным металлическим экраном. Электромагнитные эффекты можно использовать для создания медицинских приборов.

Но для ученых это в первую очередь чисто научная проблема, которая еще очень далека от перенесения на практику. Спрашиваю у Бориса Владимирского, учитывает ли лично он космические ритмы.

— Нет конечно! Иначе это была бы не жизнь. Люди совершенно по-разному реагируют на все эти возмущения. Есть те, кто очень четко реагирует на обычную погоду и совершенно не реагирует на погоду космическую. Некоторые — наоборот. Я, похоже, принадлежу к таким туповатым существам, которые вообще ни на что не реагируют… Наука — это ведь теоретическая игра. И когда она переходит в другую форму деятельности, когда она начинает довлеть, это уже не наука.

P.S.

По данным ИЗМИ РАН, на момент сдачи номера в печать магнитное поле Земли было слабовозмущенным, Kp-индекс — близок к нулю, поток солнечного радиоизлучения составлял 068,1.

Иллюстрации: Варвара Аляй-Акатьева