С начала XXI века наше государство хотя бы осознало, что огромное тюремное население обходится дорого, и пытается его сократить. Но это отражается только на мужской его части. Количество женщин-заключенных только возросло за то время (2001–2007 годы), когда число мужчин-зэков сократилось. Женщинам за схожие преступления выносятся гораздо более суровые приговоры. У меня есть гипотеза, что подобная практика связана с феминизацией судейского сообщества. Более суровая кара для женщин связана и с нашей традиционной культурой: отношение к женскому греху жестче, чем к мужскому.
Главное же — сроки. Посмотрите судебную статистику западных стран, и вы убедитесь, что сажают там чаще, чем у нас. Но средние сроки наказания в Европе исчисляются в месяцах: от двух до восьми. А у нас средний срок пребывания человека в тюрьме — 7 лет… Иногда я выступаю со странным для правозащитника предложением: сажать в России можно было бы и чаще. Человек попадает на зону еще «не просохший», ему надо месяца два, чтобы он пришел в себя и приобрел человеческий вид. Что происходит с арестантом дальше? Для мужчины средний (критический) срок пребывания в тюрьме, после которого у него происходят необратимые изменения в психике, — 3 года. Потом он перестает бояться тюрьмы — он начинает бояться воли.
Для женщины этот срок вдвое короче. Женщины, в отличие от мужчин, не имеют психических механизмов, которые могли бы компенсировать им утрату привычной жизни на свободе. Их нельзя держать в тюрьме, по крайней мере, в такой же, как мужчин. Это совершенно бесчеловечно. И нельзя давать им такие огромные сроки.
