В нашем отечестве до сих пор принято относиться к образованию как к дополнительной нагрузке на государственный бюджет. Эту нездоровую, прямо скажем, убежденность поддерживает спор между представителями двух групп интересов. С одной стороны, единым фронтом выступают чиновники, занятые в сфере образования, и профессорско-преподавательский состав, обеспокоенный падением своего социального статуса и материального благосостояния. Эта группа считает, что все надо оставить как есть, а для улучшения положения достаточно добавить денег. Ей противостоят те, кто, собственно, и распоряжается деньгами, — федеральные и местные органы финансовых властей по традиции артачатся, вполне справедливо возражая, что деньги нужны всем и образование не самая кризисная отрасль в нашем народном хозяйстве. С точки зрения финансистов образование вообще и высшее образование в частности — пугающая черная дыра, которая способна всосать в себя любые ресурсы, не давая никакой отдачи.
У тех и у других есть веские резоны. Только в результате такой полемики по поводу распределения бюджетных денег побеждает логика заштатного бухгалтера. Если так понимать суть дела, образование всегда будет финансироваться по остаточному принципу.
Самое же главное — что за этим спором иждивенцев и бухгалтеров теряется вопрос: каким должно быть высшее образование в России в XXI веке?
Во всем мире высшее образование — это процветающий высокодоходный бизнес. В не столь далеком 2001 году в американских вузах обучалось около полумиллиона иностранных студентов, которые за год потратили около $11 млрд. Сейчас США утратили контроль над этим рынком. Провозглашенная после 11 сентября борьба с терроризмом и охранные инстинкты администрации Буша резко усложнили обучение в Америке для студентов из развивающихся стран. Но свято место пусто не бывает: рыночная ниша тут же была освоена немцами, британцами, швейцарцами и прочими конкурентами. Ежегодно иностранные студенты оставляют только в Германии примерно $6–7 млрд. Согласно данным ВТО, объем рынка образования — только иностранцев! — составляет сегодня около $70–80 млрд.
В России этот рынок не сложился. Еще в середине 90-х многие близкие к высшей школе бизнесмены поняли, что образование может стать коммерческой услугой, за которую люди готовы выложить немалые деньги. Однако отсутствие качественных преподавателей и современной системы обучения привело к тому, что большая часть частных российских вузов превратилась просто в конторы по выдаче дипломов. Уровня образования там лучше не касаться.
Сегодня беда российской высшей школы в гремучей смеси элементов примитивного рынка и архаичной государственной машины. Последствия очевидны: каждый год вузы страны выпускают более миллиона дипломников, а найти хорошего специалиста — проблема из проблем. Не хватает не только инженеров и молодых ученых. Нет квалифицированных юристов и бухгалтеров — а их в год выпускают десятки тысяч.
Это означает, что для сохранения страны нам просто необходимо решить задачу построения современной отрасли производства знания. На нашей стороне дешевизна отечественного высшего образования, его фундаментальность и большой опыт. Против нас — утечка мозгов, низкий социальный и материальный статус ученых и преподавателей, а также чиновники, ограниченные логикой бухгалтера. Сохранившаяся с советских времен вузовская система никак не отвечает на запросы рынка и живет в своей отдельной от современной жизни реальности.
Изменить ситуацию может государство. Но для этого ему придется, с одной стороны, увеличить объемы инвестиций в исследовательские университеты, а с другой — отдать бизнесу контроль за отраслевыми и техническими вузами. Высшее образование нуждается в творческой свободе, прозрачных правилах, а также в современном поколении менеджеров. Правда, для того чтобы обеспечить это, придется затратить куда больше средств, чем те, за которые каждый год бьются чиновники из Минобразования и профессорско-преподавательский состав.
