Провожая 2008 год, его с благодарностью можно назвать годом наступившего отрезвления. Мы ожидали, что период путинской стабильности рано или поздно должен закончиться. Но ожидание это было сугубо абстрактным. Мы не представляли, как именно он может завершиться. Ясность наступила, когда один за другим последовали кризисы — сначала военный, потом экономический. Оба удара пришли извне и застали нас на самом пике эйфории — в тот самый момент, когда политическая система перестраивалась, чтобы создать условия для рывка в хозяйственном развитии.
Как до сих пор «стабильное большинство» смотрело на тех, кто готовил нас к политическим провалам, к изоляции на международной арене, к катастрофическому обвалу мировой экономики? С клинической точки зрения — как на не совсем здоровых людей, двинутых на теории заговора.
И вдруг оказалось, что они правы. Сокровенное знание шизофреников, диссидентов и конспирологов вдруг стало признанным фактом нашего сознания: думать как они стало нормой. И они теперь справедливо указывают нам на фундаментальную ошибку — отказ общества трезво смотреть фактам в лицо. Оно боязливо вытесняло на периферию своего сознания мысли о возможной катастрофе и кризисе. Теперь маятник может качнуться в обратную сторону — от бездумного самоуспокоения к нерациональной панике.
На самом деле нет ничего плохого в том, чтобы готовиться к самому худшему, но не эмоционально, а рационально — просчитывая возможные сценарии будущего. Как известно, плох тот Генштаб, который не готовится к войне с инопланетянами. А уж тем более к столкновениям с конкретными «вероятными противниками». В управлении экономикой, как при строительстве мостов, просчет возможных катастроф — требование профессии. В разных странах существуют институты, специально разрабатывающие сценарии всяческих несчастий и кризисов, — у нас этим занимаются в основном маргинальные эксперты. А ведь знание профессиональных пессимистов имеет вполне практический смысл: у того, кто готов к худшему, больше шансов выжить.
Кризис напомнил нам, что в современное сознание вписана не только мысль о прогрессе и развитии, но и новозаветная идея апокалипсиса. С этим сознанием неизбежного конца света европейская цивилизация существует более двух тысяч лет. И все это время настроение людей менялось в определенном ритме: от умеренного оптимизма к эйфории, затем к панике — и обратно.
У биржевиков есть одна железная примета: рынок достигает дна и начинает восходящее движение именно тогда, когда паника становится всеобщей. Самые опытные игроки с нетерпением ожидают самого высокого градуса смятения и в этот самый момент вступают в игру. Похоже, сегодня, когда точка зрения пессимистичного меньшинства стала всеобщей, приблизился неизбежный разворот к лучшему.
Чем полезно для нас знание о цикличности смены настроений человеческих масс? Конец света, конечно, никто не отменял, но это еще не повод не чистить по утрам зубы. Что бы над нами ни нависало — эйфория или отчаяние, — следует делать то, что должно. То, что является содержанием жизни и нашим призванием: растить детей, любить ближних и дальних, работать, ходить в театр или друг к другу в гости… Есть масса вещей, которые способны снова отсрочить наступление апокалипсиса.
