Жми на кнопку

Возможно, как глава государства, я не должен этого говорить, но все же скажу: я не верю, что Россия сейчас представляет главную военную угрозу для Европы и НАТО. Просто не верю и все» — президент Франции Николя Саркози говорил в Мюнхене, как обычно, эмоциональнее и прямее остальных, но дух происходящего отразил верно. В Европе сразу уловили ветер перемен, подувший из-за океана: новый президент США в числе прочего обещал и долгожданный для европейцев возврат к совещательности в американской политике. Мюнхен их не разочаровал.

Глава американской делегации вице-президент Джозеф Байден с этого и начал свое выступление: «Я приехал в Европу, чтобы от лица новой администрации установить новую тональность во внешней политике Вашингтона». Разница в тональности по сравнению с прошлогодней конференцией и правда огромная. Тогда министр обороны США Роберт Гейтс произнес пафосную речь, изобилующую сравнениями борьбы с терроризмом с противостоянием с Москвой в холодной войне. А американский сенатор Джо Либерман изо всех сил пугал собравшихся Ираном и предупреждал, что еще чуть-чуть — и будет поздно. Европейцы вторили своим партнерам: немецкий министр обороны Франц-Йозеф Юнг радовался, что в этом изменчивом мире у него есть такая прочная опора, как НАТО, а министр иностранных дел Польши Радослав Сикорски утверждал, что решение о размещении американских противоракет останется исключительно в компетенции Варшавы и Вашингтона.

Прошел год, власть в Америке сменилась, и очередная, 45-я конференция по безопасности ясно показала, насколько тяготила европейцев бушевская упертость в вопросах сотрудничества с Россией.

Немецкий канцлер Ангела Меркель сделала акцент на инициативе Дмитрия Медведева о построении новой архитектуры безопасности. Глава немецкого МИДа Франк-Вальтер Штайнмайер призвал «вновь вернуться к обсуждению проблемы ПРО и достичь единодушного решения этого вопроса». А чешский вице-премьер Александр Вондра сказал, что «Россию следует пригласить к сотрудничеству по ПРО, но не давать ей права вето». Уже неплохо, ведь о праве вето никто и не просил — вполне достаточно, чтобы Вашингтон не заставлял европейцев скрывать свою озабоченность по этому вопросу, а Прага учитывала мнение большинства собственных граждан.

Сказать, однако, что американцы пошли на какие-то серьезные уступки России, нельзя. Во-пер­вых, мюнхенская конференция — всего лишь площадка для неформального общения и не предполагает каких-либо официальных договоренностей. Во-вторых, в каком качестве приехал туда Байден — вопрос пока открытый. По должности вице-президент — второе лицо в США, но его полномочия крайне размыты и объем реального влияния — всегда результат конкретного расклада сил в каждой новой админи­страции. Многие эксперты сейчас полагают, что первую скрипку во внешней политике США будет играть госсекретарь Хиллари Клинтон. И тогда все, что Байден сказал в Мюнхене о необходимости «нажать кнопку перезагрузки», может оказаться лишь чуть более чем просто частным мнением. Наконец, в-третьих, Байден только говорил о воле к компромиссам, но не под­твердил появившиеся накануне слухи о планах США радикально сократить ядерные арсеналы и отказаться от баз ПРО в Польше и Чехии.

Впрочем, пока достаточно и теп­лых слов. В ближайшие месяцы ждать чего-то большего от администрации Обамы не стоит: сейчас там только начинаются назначения на должности среднего звена, традиционный анализ политики предшественников и выработка нового курса. А за это время такими темпами, как в Мюнхене, в Европе можно успеть до многого договориться. То, что Франция даже после прошлогодней грузинской провокации на Кавказе не видит в России угрозы, а Германия вдобавок к отказу от расширения НАТО интересуется российскими идеями коллективной безопасности, — хорошее начало для толкового разговора.