Поэзия ласкающих текстур

На словах «концентрация биологических активов» я поняла, что во сне клонюсь на соседку в чем-то нарядном, а в руках у меня гранатовый фреш. Я сказала себе: «Сиди, сволочь, отрабатывай свой завтрак».

Презентации косметики, по идее, для женщины — самая приятная вещь. Но не все так просто. Это ловушка: ты расплачиваешься за еду и подарки часами своей жизни. Рано или поздно тебя погонят к проектору, к экрану, к кафедре. Покажут графики и тюбики. Прогрызут дыру в головном мозге. Заполнят ее ценной информацией о товаре, о пептидах и липидах, о коллагенах и коэнзимах. О це­мент-керамидах, наконец.

— Растениеводство позволяет получить экстракты из сердца трав…

Интересно, а есть ли у травы, допустим, печень?

— Наша задача — изучить все возможности растительного мира!..

Осматриваюсь по сторонам. Вокруг глянцевый мир: средоточие платьев, сапог и лиц приблизительно одного фасона. Точно 185 потомков благородной династии съехались в родовое гнездо. Завсегдатаи презентаций закалены постоянным пребыванием в свете. Мелкая лицевая мускулатура поджата, как мышцы спортсмена перед стартом. Эта светскость — смесь достоинства и терпения.

На экране возникают слова: «Использование древесных отходов». Буквы угрожающе увеличиваются в размере. Потом неведомая сила перечеркивает их красным крес­том — и все облегченно вздыхают.

«Ни одно животное не входит в состав нашей продукции!» — появляется на экране. Это заставляет меня искренне озаботиться. Получается, они туда хотели впихнуть животное, но не вышло? В смысле, не вошло?

Потом всех опять погнали к столам. Народ есть не мог, но ел. Дама лет пятидесяти близоруко ковыряла огуречный мусс. Две блондинки хищно требовали у бармена кофейную пенку. Худая девица с торчащими ребрами, ключицами и бретельками держала тарелку с пирамидой профитролей. По изобилию панорама фуршета напоминала Рим эпохи упадка.

Бывают презентации познавательные. Однажды на презентации мужского парфюма мне почему-то пришлось испытывать аппаратуру, созданную Шведским институтом мозга: движение шарика по дощечке демонстрировало степень концентрации. Мой шарик тупо парализовало. Слишком много мыслей, надо полагать. А победила женщина, которая думала одно: «Шуба, шуба, шуба…»

Презентации девяностых напоминали шабаши. В фильме Георгия Данелии «Настя» метро закрывают для пассажиров и устраивают там гульбу с девицами в шубах. Сейчас презентации — это поэзия пресыщенности. Их язык — символизм нечеловеческой высоты, ни хрена не понятно. О функции товара мы не узнаем ничего, зато храним в сердце таинственные образы: «ласкающие текстуры и лакомые ароматы».

А вдруг кризис сметет это завоевание нашей цивилизации? Куда денутся все эти люди, виртуозно владеющие рекламными заклинаниями? А товары? Мы что, снова скатимся в обезличенный мир, как в СССР, когда были безымянные «молоко», «утюг» и «крем для рук», а также нарицательные «гастроном» и «электротовары»?

Но, с другой стороны, в 1876 году Александр Белл самолично демонстрировал свое изобретение — телефон: то в Лондонском обществе искусств покажет, то в Букингемском дворце. А изобретатель пылесоса, английский инженер Губерт Сэсил Бут, в 1902 году пошел пылесосить голубой ковер в Вестминстерском аббатстве — и его пылесос купил король Эдуард VII. А ведь все они показывали функцию товара — без всякой поэзии.

Если цепочка между производителем и покупателем — в силу уменьшения расходов последнего — будет сокращаться, мы больше не увидим менеджеров, рыдающих от восторга над экстрактами из сердец трав. Зато есть риск увидеть на пороге дома какого-нибудь японского конструктора. Открываешь дверь — а там он: стоит, кланяется с плазмой в руках. Лично я теперь всегда буду в глазок смотреть.

В общем, рекламировать товары, конечно, не перестанут. Изменится только техника: Древний Рим маркетинговых технологий сметут варварские приемы.

Прямые и верные.

Фото: Митя Гурин; иллюстрация: Варвара Аляй