Саша Макаров — человек большой. Килограммов двести, если не больше. Рядом с ним огромная оболочка воздушного шара, до времени лежащая в чехле, смотрится скомканным носовым платком.
— Меня, наверное, скоро из дома выгонят, — говорит он. — Я вот сейчас в Переславле, а через неделю — в Дмитров.
Дома у Саши жена, трое детей и хозяйство. Его родной городок Кунгур в Пермском крае внезапно стал Меккой российской аэронавтики: там на неполные 70 тысяч жителей — восемь воздушных шаров. Корзин, правда, всего семь. У Саши тоже есть пилотское удостоверение аэронавта, но своих полетов на счету мало. Поскольку в собственное пользование оболочку получить не удается, он катается в группе сопровождения и подбора у Игоря Старкова — члена сборной России по воздухоплавательному спорту.
— Только вот корзина у него для меня маленькая, — усмехается Саша, — им там с Наташкой вдвоем — только-только.
Наташа — третий член экипажа аэростата «Великий чайный путь». Она студентка филфака, но вариометр и карабины ей намного понятнее синтаксиса и пунктуации. Ее «шаровая» специальность звучит почти неприлично — обсервер. На соревнованиях, когда пилоты должны максимально точно вывести аэростат на цель и с высоты поразить лежащую на земле мишень, она отвечает за навигацию и наблюдение.
— Шарик ведь не просто так летит, — поясняет Саша. — На разных высотах направления ветра могут отличаться на десятки градусов. Иногда низом можно лететь в одну сторону, а на высоте — в обратную. Задача пилота — перемещаясь по высотам, ловить нужный ветер, смещаться в ту сторону, которая ему нужна, и без второй пары глаз, внимательных и понимающих, тут трудно.
Дорогое небо
Рядом с кунгурским экипажем расположились команды других аэростатов. Воздушный шар — штука дорогая: стандартный стоит порядка 700 тыс. рублей, любое изменение конструкции поднимает стоимость до 1 млн и выше. И это только оболочка (собственно шар), корзина (она же гондола) на 3–4 человека, газовые баллоны и простая горелка. Для того чтобы все это могло не только подняться в воздух, но и вернуться обратно, нужны еще проходимая машина с большим кузовом или прицепом, рации — одна для связи с машиной сопровождения, вторая — для обмена данными с авиадиспетчером, вариометр, альтиметр, GPS. Кроме того, нужны деньги на содержание команды: пилот без двух помощников даже собрать свой летательный аппарат не сможет. Поэтому подавляющее большинство аэростатов или брендовые — они построены на деньги компаний и используются в маркетинговых целях, или муниципальные — у глав регионов и районов считается престижным иметь свой собственный воздушный шар. Из полутора десятков шаров, принимавших участие в фестивале, три раскрашены в цвета единственного в России производителя воздушных шаров, еще один украшен абстрактным рисунком: он так и называется — «Пестрый», остальные щеголяют рекламными баннерами.
Игорь Старков возвращается к своей команде: «Полчаса до холодного наддува, разворачиваемся понемногу». Втроем скидывают корзину с машины на землю. Наташа начинает готовить гондолу к полету, мужики раскрывают объемистый чехол — оболочка сама выпрыгивает на землю, растягиваясь сморщенной колбаской на три десятка метров. Игорь и Саша ставят горелку, собирают и проверяют газовое оборудование. Корзина укладывается на бок, Наташа цепляет к ней четырьмя большими карабинами стропы купола, и команда садится в тенек передохнуть: собрались быстро, и до начала надувания у них еще полно времени.
Опытные экипажи — в той же степени готовности, еще несколько ковыряются, а один никак не может подсоединить горелку.
— Я недавно устроился на новую работу, — рассказывает, стрельнув сигаретку, Игорь. — Честно сказал директору, что аэронавт, летаю периодически. Но он все равно волком смотрел, когда я на неделю отпрашивался. Вот гадаю теперь: уволит — не уволит?
Даже самых умелых аэронавтов нельзя назвать профессионалами: шар пилота не кормит и себя не окупает. Иногда удается «покатушками» заработать на газ и что-то заплатить команде. Все остальное — деньги спонсора или зарплата, которую пилот получает на своей основной работе.
— Мы на соревнования в Австрию от сборной России за свой счет ездили, — продолжает Игорь. — В РОСТО, которое бывший ДОСААФ, «Газель» только дали — так у нее двигатель заклинил. Нам там организаторы машину вместо нее выделили, и мы не только всю программу полетов выполнили, но еще и в чистом поле успели мотор у «Газели» перебрать и на ней же домой уехать. Австриец, который получил главный приз, был настолько поражен, что весь свой выигрыш нам отдал.
На стыке стихий
— Самое главное — научиться держать баланс, — Игорь присел за горелкой и гонит горячий воздух в оболочку.
Она уже частично раздута холодным воздухом, который нагнетал специальный вентилятор, теперь пришло время его греть. Саша и Наташа стоят по обе стороны нижней части оболочки, руками раскрывая отверстие — зев. Ветер повернул к востоку, и у аэронавтов в глазах запрыгали веселые огоньки: они пойдут над Плещеевым озером. «Поплаваем!» — усмехаются они и кивают друг другу. Шар уже изрядно надулся, но пока еще лежит на земле. Сашу сменяет Оля, добровольная помощница, а вообще переводчик отечественной федерации воздухоплавания. Саша хватает фал — огромную веревку, идущую от макушки шара, разматывает ее на всю длину и, налегая всей своей могучей массой, натягивает, не давая аэростату раньше времени принять вертикальное положение.
Объем оболочки — 250 тыс. кубометров. И, как бы ни был велик Саша, в какой-то момент аэростат преодолевает сопротивление человека и устремляется ввысь. Корзина на всякий случай пришвартована к фаркопу внедорожника: все-таки машина раз в десять тяжелее Саши и поднять ее сложнее. Шар встает, корзина поднимается «на ноги», опрокидывая внутрь себя Игоря, девушки наваливаются на борта. Притопывает Саша с фалом, крепит его к корзине и тоже повисает на борту.
Аэростаты надуты, пилоты понемногу фыркают горелками, не давая воздуху в оболочках остыть ниже 90 градусов. Но вот головной воздушный шар отрывается от земли и уходит в небо, вслед за ним второй, третий. Наташа прыгает в корзину, Игорь сбрасывает петлю чального фала, снова фыркает горелкой. Саша с Олей отпускают борт корзины, и аэростат начинает неторопливо подниматься вверх. Ветер тут же подхватывает его и немного смещает в сторону. Группа сопровождения машет руками, желает счастливого полета и идет собирать разбросанные рядом с машиной вещи — им надо спешить, чтобы не упустить своих из виду.
Аттракцион начинается через пять минут, когда легкий бриз уносит аэростаты к воде. Понемногу стравливая воздух через специальный клапан в верхней части оболочки, Игорь начинает снижение. До воды десять метров, пять, два, один… Тонем?! В последний момент пилот нажимает на гашетку горелки — корзину чуть трясет. Дно коснулось воды, но под нее не ушло: оболочка успела нагреться и удержала гондолу на поверхности. Другие шары сделали тот же маневр и поплыли по озеру, оставляя кильватерный след, как настоящие плоскодонные лодки.
Дойдя до середины озера, Игорь зажимает гашетку горелки, и аэростат резко уходит вверх.
— Сейчас нам на 150–200 метров надо забраться, там ветер другой, он нас к Никитскому монастырю снесет. Там ребятам подбирать будет удобней, — вводит экипаж в курс происходящего Игорь.
Воздушный шар действительно забирает правее, уходит на северо-восток. Древний город раскинулся с одной стороны, большое озеро — с другой, под спокойной водой видно его неглубокое дно. Вместе с другими аэростатами «Великий чайный путь» направляется к месту посадки.
Джип сопровождения, на котором едут Саша и Оля, заметен издалека: серый кузов обклеен яркими картинками на тему шаров и воздухоплавания. Он идет в караване других машин групп подбора. Игорь прикидывает, как бы ему опуститься поближе к ним, и в какой-то момент, оттянув парашютный клапан, резко направляет аэростат вниз. Но в конце пикирования фыркнула горелка, и посадка оказалась на удивление мягкой. Подбежавший Саша бурчит под нос: «Мастер, блин!», отстегивает от корзины топовый фал и бежит в сторону гасить купол. Полет окончен.
Воздушные аристократы
— Первыми воздухоплавателями были братья Монгольфье, — обращаясь ко мне, церемонным тоном сообщает Игорь. — Когда в 1783 году они совершили свой первый полет, король Франции так проникся этим достижением прогресса, что немедленно присвоил отважным воздухоплавателям графские титулы. Тем же указом он подарил им и земли, над которыми проходил полет. Но когда надо было подписать королевский указ, в него внесли небольшое уточнение: земли принадлежат новонареченным графам только тогда, когда они находятся в воздухе — на любой высоте, начиная с одного сантиметра.
С тех пор все совершившие первый полет проходят посвящение в «графья»-воздухоплаватели. Поскольку все начинается и кончается на земле и осуществляется за счет газа и воды, орудия посвящения — бутылка шампанского, зажигалка и горсть грунта. При этом виновник торжества должен сидеть на скатанной оболочке шара — чтобы все посадки в будущем были такими же мягкими, как она.
Мне поджигают волосы зажигалкой, заливают огонь шампанским, посыпают голову землей. Теперь и я «граф». Чему даже есть свидетельство, удостоверяющее, что, мол, действительно «граф Никитский» собственной персоной, так как посадка была в Никитской слободе.
На шоу пришли посмотреть экипажи других аэростатов: пилоты, обсерверы, пассажиры — и группа поддержки. Все подходят по одному, протягивают руки, представляются: «Граф Федоровский!», «Граф Яхромский!», «Граф Кунгурский!», «Граф Красноборский!», «Граф Дертинский!». Ничего не скажешь, аристократическое общество…
Даже самых умелых аэронавтов нельзя назвать профессионалами: шар пилота не кормит и себя не окупает. Лишь иногда удается «покатушками» заработать на газ и что-то заплатить команде
Фото: Алексей Дуэль; Александр Блотницкий/PHOTOXPRESS
