Его зовут Малик Эль Джебена, ему девятнадцать, он мусульманин — не особенно верующий, не брезгующий свининой, не умеющий читать и писать. Мы не в курсе, за что этого пацана отправляют за решетку. Через шесть лет он выйдет на свободу «гангстером в законе» — благодаря французской тюрьме, которая вовсе не исправительное учреждение, а настоящая кузница преступных кадров.
— Все эти молодые люди арабского происхождения — граждане Франции, то есть формально все они французы. Сегодня неполиткорректно говорить о разделении населения страны на коренных французов и, к примеру, арабов, — рассказывает историк и социолог Екатерина Деминцева, автор книги «Быть “арабом” во Франции». — Так называемые парни с окраины — это новый социальный срез французского общества, и к ним можно отнести не только арабов, но и черных и коренных французов. И уж тем более нельзя говорить о том, что все они мусульмане.
Об этом бунтующем социальном слое во Франции снят не один фильм — от «Ненависти» Матье Кассовица, который впервые вывел на экран гопников с парижских окраин, до «Скрытого» Михаэля Ханеке, где отвергнутый европейским обществом мусульманин терроризирует семью французского интеллектуала. Но если в тех фильмах персонажи-аутсайдеры выглядели жертвами, то Малик из картины Одиара уже никакая не жертва и не маргинал, а настоящий герой-победитель, уделывающий на зоне криминальных авторитетов — корсиканцев, итальянцев, французов. Его оружие — не разум и не опыт, а животная интуиция, природные инстинкты и не отягощенное рефлексиями умение приспосабливаться. Рациональному европейцу с его кодексом чести, традициями, иерархичностью, уважением к прошлому нечего противопоставить этому животному началу.
Малик начинает свой путь с убийства зэка-мусульманина из соседней камеры, потом работает на корсиканцев, ненавидящих арабов и называющих их «грязными свиньями», а затем подкупает арабскую общину, чтобы найти в ней новое укрытие и с ее помощью уничтожить своего бывшего босса-корсиканца. Герой картины, вызвавшей дискуссию во французском обществе, — человек без истории, человек-никто, способный влезть в любую шкуру и сыграть по любым правилам. Он порождение Европы, которая сначала оторвала его от родных корней, а потом, в период искупления колониальной вины, так и не смогла стать для него новой родиной.
— Их странное преимущество в том, что они — люди не с Востока и не с Запада, у них подвижные идентичность и религиозность, — считает Деминцева. — Связь с родиной предков, с исламом зачастую формальна, большинство из них ничего про это не знает. Такие люди могут называть себя мусульманами и при этом никогда не брать в руки Коран, не знать, когда начинается Рамадан. Франция сейчас в тупике. Единственный выход — это пересмотр самих принципов ее устройства. Франция должна менять себя изнутри, поступаясь принципами ради тех выходцев из иммигрантской среды, которые так и не смогли вписаться во французское общество.
Но, судя по «Пророку», меняться Франции уже поздно — ее уже необратимо меняет обыкновенный гопник по имени Малик Эль Джебена.
