Внутри ободранного до кирпича лофта народу набилось человек тридцать. Девица в фиолетовом берете говорила в телефон: «Ой, Светка, а я, прикинь, на мастер-классе граффити и уже одно нарисовала». Рядом притулились дедушка с внуком: мальчик ел яблочный пирог, а дедушка интересовался, стойкие ли плакаты, которые нас учат изготавливать, переживут ли они зиму? Лекторы — трое из арт-группы ZUK CLUB — рассказали о текущем состоянии дел в отрасли.
— Вот художник Дэвид Эллис рисует на стенах гаражей шедевры, тут же их закрашивает и рисует новые.
— А зачем? — робко спросил худой студент.
— Он демонстрирует, что может все! И не останавливается на достигнутом, — объяснил лектор.
Все с уважением посмотрели на ненормального, ползающего на экране. Потом был мастер-класс.
— Короче, — сказал художник, окинув взглядом аудиторию, — хорошо бы иметь эскиз. Но у меня его нет. Я уже восемь лет рисую одно и то же.
И художник изобразил размашистую, но непонятную надпись.
— А теперь закрашиваем. Кто хочет?
Стали выходить девушки и ставить разного диаметра кляксы. Процесс затянулся. А между тем хотелось свободы и самовыражения. Тут я подумала: ведь у меня же есть кухня! И она давно требует ремонта. А пока ее можно украсить моими каракулями — развить, так сказать, стиль в становлении.
Потом пришли граффитисты из «Группы 310». В своих работах они соединяют три техники: реализм, абстракционизм и поп-арт в стиле Лихтенштейна. За поп-арт отвечал Степа. Если все остальные художники были одеты в узкие джинсы и разной степени опрятности кофты, то на Степе были белый плащ, рубашка, щегольская булавка. И я подумала: зачем я надела старый порванный свитер, кому нужны эти жертвы?
— Сотрудничество с городскими управами — это не круто по меркам субкультуры, — с ходу заявил Степа. — Работа с управами ущербно отражается на художнике. Они знаете что делают? Они эскизы требуют!
Я представила, как в управах, в этих застенках, ломают творческую личность.
— Говорят: «Нарисуй мне тут барсучка»! Некоторые художники рисуют, а потом все закрашивают черным квадратом. В знак протеста.
Просто Зорро какие-то…
— Граффитисты срубают краски на муниципальных проектах, там по триста банок выдают на картинку, — добавил художник Андрей. — А иногда на стену только пять банок нужно.
Вырисовывался малосимпатичный образ алчного граффитиста. На компромисс он не шел, но благами администрации пользовался. Непримиримый борец, он клал в карман государственную краску и рисовал черные квадраты вместо легальных барсучков.
На «разрешенных» стенках, как выяснилось, рисовать тоже не престижно. Становилось ясно, что в наши головы закладывают не только технологии, но и принципы. Правда, к тому моменту, когда дошло до принципов, мы с дедушкой уже умели клеить зимоустойчивые постеры и вырезать трафареты в виде зебры.
Никто не будет спорить, что буйное яркое молодое искусство интереснее унылого административного дизайна, разработанного в недрах районных управ. Но! Во-первых, как уже было сказано, граффити — искусство по определению запретное и расцветает только в условиях волнующей авторов опасности. А во-вторых, бумажек, чтоб разрисовать какую-нибудь стену в той же Москве, нужно собрать столько, что граффитисты только машут рукой.
— Обычно, когда менты ловят на горячем, по тыще собирают с брата, — откровенничал художник Андрей. — Но могут и по 214-й статье посадить. От трех до пяти. Иногда, правда, смотрят на картинку и, если у них в душе что-то дрогнет, просто отпускают.
Умберто Эко в одной своей газетной колонке писал, что неизвестно, хорошо было бы миру, если бы Джотто с баллончиками самовольно закрашивали архитектуру мировых столиц. И готовы ли люди смотреть на тотально исписанные Мондрианом города? Может, есть среди них такие, у кого глаза бы не смотрели на этого Мондриана. Поэтому городские власти всегда выступали фильтром. Эти косные бюрократы как заказывали столетиями своего «барсучка», так и заказывают.
Но что же делать? В городах полно уродливых стен, а в среде граффитистов — талантов. Нужно достичь какого-то хитрого компромисса. Например, вбрасывать в мир стрит-артистов информацию, что где-то, скажем в Митино, под страхом ареста никак нельзя раскрашивать стены барсучками. И ночью, когда управа спит, граффитисты сделают свое дело: преобразят район в барсучью капеллу.
Я тоже порисовала на стенке. Но подумала, что борьбу не потяну. Меня вполне устроит роспись собственной кухни.
Фото: Митя Гурин; иллюстрация: Варвара Аляй
