Сполок японских продуктовых магазинов исчезают печенья и традиционные бобовые плюшки с лицом бывшего премьер-министра Юкио Хатоямы. Хозяева книжных прилавков в замешательстве: через неделю выходит кулинарная книга его жены «Готовим вместе с первой леди Японии», а муж-то уже не первый человек в стране.
«На Чеджудо на террасу в моем номере влетел рыжеухий бюльбюль. Может, он прилетел из моего дома, или только похож, я почувствовал, что он зовет меня: скорей возвращайся», — судя по прощальной речи экс-премьера Юкио Хатоямы, эта редкая птица навеяла ему мысли об отставке. И принесла Японии нового премьера — Наото Кана. Возглавив правительство в сентябре прошлого года, лидер оппозиционной Демократической партии Хатояма положил конец более чем 50-летнему пребыванию у власти представителей Либерально-демократической партии. Но не прошло и года, как премьер сквозь слезы попросил у нации прощения за невыполненное главное предвыборное обещание убрать с Окинавы базу морпехов США и передал свой пост однопартийцу Кану. А напоследок дал свое объяснение полученному от сограждан прозвищу «инопланетянин»: «Я говорил о том, как Япония должна выглядеть через 5, 10 и 20 лет, но японцы [меня] не поняли».
Подобно вознесшему его на вершину власти рыжеухому бюльбюлю, сам Кан — тоже редкая для японской политики птица. После четырех подряд премьер-министров, вышедших из семей премьеров прошлого, страну возглавил человек, вообще не имеющий в роду политиков. Таких в истории Японии единицы.
Еще менее типичен его путь во власть: политическую карьеру он начинал низовым гражданским активистом, борцом за экологию и трижды баллотировался в парламент, прежде чем занять депутатское кресло. И это в стране, где большинство парламентариев наследуют избирательные округа своих отцов, тестей и политических патронов. «Кан работал в НПО — такие считаются оппозиционерами при любой власти. А тут он сам стал властью. Это свежий тренд в японской политике, хотя систему он не разрушит. Власть бюрократии не ослабнет: чиновники правят страной больше 1000 лет с эпохи Нара и будут править дальше», — объяснил «РР» профессор Университета Ниигаты политолог Кодзи Хитати.
Кан имеет репутацию вспыльчивого, но при этом вполне прагматичного политика. То, что несколько лет назад он, каясь за просчеты на посту руководителя Демпартии, обрил голову, надел монашеское одеяние и отправился в паломничество по 88 храмам острова Сикоку, — не самое экстравагантное поведение для японского политика. Как и то, что в молодости он пытался самореализоваться как изобретатель, и даже запатентовал калькулятор для подсчета очков в маджонге, своей любимой игре.
Больших перемен избрание Кана не сулит, хотя некоторые акценты все-таки сместятся. Во внешнюю политику вернется традиционный для Японии курс на более тесный союз с США. В экономике от него ждут мер по улучшению положения малообеспеченных граждан. Сам Кан любит повторять, что «вырос в семье обыкновенных служащих». К тому же он известен как поборник строгой финансовой дисциплины — призывает повысить налоги и пугает избирателей и коллег примером тонущей под грузом долгов Греции. «Кан не из либерально-экономической школы. Он скорее социально ориентированный политик», — говорит Кодзи Хитати. Российское направление не является первоочередным для нового премьера. Своим избранием он снял с повестки обещание предшественника достичь прорыва в вопросе о Южных Курилах «за полгода-год», а ничего нового взамен не предложил.
