За годы своего президентства Александр Лукашенко дал много поводов для издевок. Одну только фразу «Я свой народ за цивилизованным миром не поведу» кто только ему не поминал! Но для понимания, кого Белоруссия в 1994 году получила в президенты, больше подходит другая, гораздо менее известная байка о раннем Лукашенко. Ее автор — белорусский журналист Олег Груздилович, периодически гонявший мяч в неформальном противостоянии депутатов Верховного Совета и парламентских корреспондентов. После одного из таких матчей все пошли в сауну, Лукашенко — в бассейн. Думал, что один, не заметил журналиста, нырнул, вынырнул, убрал упавшие на лицо волосы и произнес: «Какую страну развалили, сволочи!»
Именно этот человек, способный, полтора часа отгоняв в футбол и нырнув в бассейн, все равно думать о «злодейском» развале Советского Союза, всего через какой-то год стал президентом страны.
Именно это ностальгирующее по Союзу мировоззрение Лукашенко определило специфику развития Белоруссии, как теперь выясняется, на десятилетия вперед. Но в то же время именно оно должно было избавить Россию от проблем, которые она имеет в отношениях с «братским народом» сейчас. Ну не удивительно ли — три торговые войны только за последний год (две газовые и одна молочная), постоянная пикировка то на грани дипломатического приличия, то далеко за этой гранью, антироссийские кампании в государственных белорусских СМИ.
В первые годы своего президентства Лукашенко (как и большинство белорусов) был готов на многое — и когда подписывал договор о союзном государстве, и когда собирался подписать общую конституцию. Ельцин не подписал. Испугался отдать Лукашенко пост вице-президента. Испугался полумифической популярности белорусского лидера в российских регионах и его претензий на кресло главы объединенного государства.
И вскоре союз с Россией стал невыгоден уже Лукашенко. Мы разошлись в фазах взаимного притяжения: когда Лукашенко хотел, Ельцин его отвергал, когда захотела Россия, Лукашенко уже понял все преимущества самостоятельного развития и статуса первого парня на деревне.
«Как только Белоруссию оставили наедине с собой, она немедленно отвергла “либеральную демократию”, отвергла последовательно, проявив свою самость», — говорит один из главных не идеологов, но апологетов современного белорусского строя Всеволод Янчевский. Говорит скорее о политическом строе, но это высказывание легко переносится и на внешнюю политику.
Если до начала 2000-х антироссийская риторика и провозглашение независимости как высшей ценности были уделом лишь националистической оппозиции, то в новом веке Лукашенко органично перенял ее, почувствовав, что только полная независимость гарантирует ему полный набор привилегий и бонусов от нахождения у власти.
За 16 лет президентства он последовательно выстроил общество «под себя», вытесняя из общественной жизни или за рубеж самых активных и недовольных, обеспечивая остальным минимальный набор социальных льгот и гарантий (в основном за российские деньги). Для общества, которое уже больше полувека оценивает адекватность власти исходя из принципа «лишь бы не было войны», этого вполне достаточно. И даже падение уровня жизни, которое неминуемо последует за введением адекватных цен на газ, вряд ли пошатнет позиции Лукашенко: войны-то все равно не будет.
