Случилось так, что за несколько дней до взрывов в московском метро фотограф и репортер Дмитрий Беляков разговаривал с будущей террористкой-смертницей Мариам Шариповой и членами ее семьи в их родном селе Балахани Унцукульского района Дагестана — святом месте как для обращенных с начала девяностых в «истинную» веру салафитов (ваххабитов), так и для традиционных мусульман-суфиев. Шарипова спросила:

— А вы кто по вере будете?

— Христианин.

— Вам нужно ислам принять!

— Невозможно, Мариам, невозможно… Я крещеный, останусь христианином.

— Иншалла, не останетесь! Если Аллах захочет — примете ислам и вы!

— Ой, да зачем я нужен вашему Аллаху?

— Ведь это было бы так прекрасно — если бы все-все в мире были мусульманами. Почему этого так боятся? Иншалла, так будет!

Отец Мариам Шариповой так говорил о себе и своей вере: «Ваххабист ли я? Давайте оставим эти термины. Я истинный и правоверный мусульманин. Заладили: ваххабист, шахматист, велосипедист… Я Расул Шарипов, учитель русского языка и истории, внук имама…»

Уже после теракта наш корреспондент снова посетил это село. Директор школы, в которой работали Мариам и Расул Шариповы, Нурмагомед Батрутдинов, смущаясь, сказал: «Расула все очень уважают. Несмотря на то что случилось, к нему много людей на соболезнование пришли. Какое отношение к теракту? А что же тут сказать? Это плохо — то, что она сделала. Плохо для нашего села. Для всего Дагестана плохо. Нас, ваххабитов, теперь еще сильнее ненавидеть будут! Позор? Почему позор? Был бы позор, если бы она попалась как проститутка в московском борделе. Тогда для всего ее рода был бы позор!»

***

Магомедшапи Вагабов позирует с фотографией сына Магомедали. Губден, Дагестан. Фотосъемка и беседа с Магомедшапи состоялись 22 марта 2010 года.

«Мой сын Магомедали был очень хороший. Не курил, не пил. Много молился, Коран почти весь знал наизусть. Он работал и молился. А за что его преследовали, я не знаю. Они всех настоящих мусульман преследуют и творят беспредел. Его убили в больнице, прямо на койке, выстрелили в лицо! У него остались жена, сестра, ребенок остался. Его убийцы не найдены, и следствие не провели, а наш род продолжали преследовать и после этого. Четыре месяца назад на нашем кладбище взорвали могилу местного участкового милиционера — там погибли три его родственницы, из-за этого их братья пришли с гранатометом и автоматами и сожгли два дома наших родственников. Я обратился в прокуратуру, но они никого не арестовали и не разоружили. Почему государство, на благо которого я работал всю жизнь, не может защитить меня на старости лет?»

***

Мухтар Магомедов, один из старейших ваххабитов в Балахани. Дагестан, Унцукульский район. 21 марта 2010 года.

«Мне 88 лет. Знаете, все было хорошо в Советском Союзе: мы намаз соблюдали, вы в космос летали — никто никому не мешал. В советское время мечеть здесь все время работала. Мой дядя был имам. Мы ему подчинялись. А кому подчиняться: шейху или компартии? Люди верили Аллаху…

Ваххабизм — это чистый ислам. Сейчас объясняют, что ваххабиты — плохие люди, террористы. Это не так. Абд аль-Ваххаб был реформатором ислама, и он не придумал ничего нового — он всего лишь вернулся к истокам, к Корану, к сунне, к двум первым векам. В чистом исламе нет ничего плохого.

Московские не знают, что здесь творится. В Махачкале — там за власть воюют, деньги нам не дают и сюда войска посылают, чтобы оправдать себя, свои преступления! Затеяли против нас кампанию!

К русским у нас вражды нет. Я считаю, что русские уважают мусульман, — мы же вместе немцев били, китайцев, японцев! Это наша местная власть не выполняет честно никакой закон. Сейчас то, что делает власть в Махачкале, — это не по законам самой власти и не по законам Аллаха!»

***

Зарема Багавутдинова. 42 года. Буйнакск, Дагестан. В прошлом — завуч школы с дипломом биолога. С 2000 года — вторая жена «амира буйнакского джамаата» Абдуллы Магомедова. В 2005-м арестована и осуждена за пособничество незаконным вооруженным формированиям на четыре года. В 2006-м Магомедов был убит в результате спецоперации. Зарема вышла на свободу в 2009-м. Разговор и съемка состоялись 23 марта 2010 года.

«До того как я узнала чистый, истинный ислам, я носила легкомысленные маечки с коротким рукавом, мини-юбки и распускала волосы, да простит меня Аллах! Я была членом комсомола. Я была замужем за пьяницей. Я развелась с ним. Моя жизнь была адом. В 2000-м люди из нашей уммы предложили познакомить меня с хорошим человеком. Абдулла мне понравился сразу: он был мягким и сверхуважительным. Мой новый муж ни разу не повысил на меня голос, не ударил, не  был со мной груб. Я думаю, что я его любила, а он любил меня.

Когда он впервые заговорил со мной, то сразу сказал, что исповедует истинную религию Аллаха. Я задала ему глупый вопрос: “А разве есть еще другая?” Я была несведущая. Абдулла дал мне книгу толкований Корана, и мне открылась истина. Я узнала, что Коран искажен лживыми суфиями.

Абдулла мертв. Я снова одна. Живем вдвоем с сестрой. Ее ребенок очень серьезно болен. Работы нет. Перебиваемся тем, что заработаем, помогая на рынке. Мы очень бедны. Тем не менее, несмотря на все испытания, страдания в прошлом — я считаю, что сделала верный выбор десять лет назад.

У меня есть мечта. Я хочу полностью закрыться: носить никаб. Я хочу, чтобы моя дочь посещала исламскую школу, но не слишком современную. Нам срочно нужны учебные заведения для салафитов, как это было в Кадарской зоне. Еще хочу сказать властям: оставьте нас в покое! Мы иные. Да и почему мы должны быть как все?»