Осень поп-культуры

— Я езжу на презентации календаря уже семь лет, — заметил мне один из французских журналистов. — И все это время было так: девушки на снимках голые, все танцуют, веселятся, никто ни о чем не думает…

Календарь Pirelli начал выходить в 1964 году: тогда это было корпоративное издание с «пляжными» фотографиями полуголых девушек, которое компания дарила важным клиентам.

С тех пор с перерывом на нефтяной кризис 1975–1983 годов календарь выходил ежегодно и за несколько десятилетий превратился в один из главных артефактов индустрии моды наряду с обложкой Vogue и Неделей моды в Париже. Съемки в нем были пиком карьеры для многих топ-моделей и актрис (включая Наоми Кэмпбелл, Пенелопу Крус, Синди Кроуфорд, Кейт Мосс, Наталью Водянову и т. д.) и модных фотографов: в разные годы над календарем работали Сара Мун, Ричард Аведон, Энни Лейбовиц, Карл Лагерфельд, Патрик Демаршелье и т. д.

В общем, предыдущие сорок лет календарь Pirelli был исключительно про эксклюзивную женскую красоту, которая тиражом 40 тысяч экземпляров распространялась по VIP-подписке или покупалась за бешеные деньги на аукционах. На многих снимках были только тела — производителей и потребителей календаря не интересовала ни достоверность места съемки, ни даже лица моделей. Выпуск 1973 года даже назывался «Календарем пинапа» — был такой жанр эротических открыток, с помощью которых девушки предлагали свои услуги в конце XIX века.

Между тем первым фотографом календаря был Роберт Фриман — репортер газеты Sunday Times, официальный фотограф «Битлз», снимавший Джона Колтрейна и Никиту Хрущева в Кремле. Если держать в голове этот факт, нынешний календарь — с полностью одетыми девушками, сильно беременной супермоделью Адрианой Лимой и 62-летней бразильской актрисой Соней Брагой в качестве «красоток для пинапа» — уже не кажется таким удивительным.

— Я не считаю это модной съемкой, — говорит мне Стив Маккарри. — Для меня это была портретная съемка: я хотел сделать портреты моделей, показать, какие они на самом деле — как человеческие существа.

— В отличие от других фотографов, вы решили снимать их в одежде…

— Иначе это бы всех отвлекало от того, чем они занимаются (все модели — активистки благотворительных фондов, помогающих жертвам катастроф, женщинам и детям в развивающихся странах и т. п. — «РР»). К тому же это естественнее: мы, люди, ходим в одежде, нравится вам это или нет!

— То есть вам больше интересна их работа, чем женская привлекательность? Нынешний идеал красоты — это женщина как социальный работник, а не как сексуальный объект?

— Нет-нет, мы, конечно, старались сделать историю про чувственность, красоту и прочее, но я подумал: почему бы одновременно не поговорить о моделях как о живых людях? Понимаете, пусть в идеальном мире, но может же быть девушка нечеловеческой красоты, у которой в то же время есть сердце, мозги, она работает, чем-то хорошим занимается…

Модели этого года действительно занимаются хорошим: строят школы в Афганистане, снимают документальные фильмы о молодых активистах в Египте, обеспечивают медицинской помощью беременных женщин в Африке, финансируют больницы в Тунисе и на Гаити. И со сцены они говорят не «спасибо маме и папе», а про социальную ответственность корпораций, человеческий капитал и твиттер-революцию. Все это в последние годы стало не просто модным — это стало частью модной индустрии как таковой.

— То есть вы считаете, что социальная ответственность — это сексуально? — спрашиваю я.

Стив Маккарри смеется.

— Разумеется! Физическая красота важна, но важно еще, что движет людьми, что они делают. Мы снимали на улицах, и в календаре есть просто люди: продавцы, какая-то художница, танцоры… Это тоже важно, это жизнь.

— Мы прекрасно знаем, где мы живем, — вздыхает гендиректор Pirelli по Латинской Америке Гильермо Келли. — Мы живем в Италии, а Италия находится в Европе, а Европа в центре кризиса. Причем не только экономического — это кризис глобальный, мировоззренческий.

Похоже, выходом из этого кризиса для культуры становится ставка на правду жизни и взросление. Причем взрослеет сегодня все, даже индустрия моды, которая предыдущие полвека говорила миру исключительно про вечную молодость, показывая в качестве героев времени беззаботных тинейджеров.