Великая красота

Паоло Соррентино

Мнение

Китч, который спасет мир

В прокат выходит «Великая красота» итальянца Паоло Соррентино — шумный фильм-вечеринка об очередном «закате Европы».

Главный герой — модный журналист и писатель, плейбой и завсегдатай всех главных римских тусовок, которого все знают. В первой же и довольно оглушительной сцене он водит пьяные хороводы на римской террасе в окружении других прожигателей жизни — политиков, художников, дизайнеров, галеристов, их агентов и просто бездельников.

Этот гранд-фильм удался бы на славу, если бы режиссер на следующее утро после вечеринки не страдал вымученными угрызениями совести, невнятным чувством вины и думами о том, что dolce vita уже не та. Одноименный шедевр Феллини есть главный источник вдохновения Соррентино — и главное проклятие, которое висит над его картиной. И дело не столько в том, что у феллиниевских героев еще хватало духа без сантиментов выстрелить себе в голову прямо во время веселой ночи, а герой Соррентино способен только на кокетливо-ироничное нытье, сколько в том, что в сегодняшней Италии просто нет режиссера уровня Феллини, способного сделать витальной даже смерть, не говоря уже об удовольствиях попроще.

Кризис витальности и чувственности странным образом поразил именно современное итальянское кино, и «Великую красоту» в частности. «Римское», «дионисийское» кино прошлого — в диапазоне от того же Феллини до, скажем, Тинто Брасса — реанимируется у Соррентино в виде тяжеловесных, неподъемных изобразительных конструкций, тянущих весь фильм на дно.

Великая красота — Рима, римлян, римского кино — оборачивается у Соррентино неистребимым китчем, куда большим, чем тот современный буржуазный китч, который он пытается разоблачить. Может быть, такой сдвиг тоже входил в замысел этого фильма, провального и интересного именно как грандиозный провал — сделанного режиссером, который отважно пилит сук, на котором сидит сам.

Евгений Гусятинский, кинообозреватель «РР»

Вечное возвращение

Кира Муратова

Немолодой мужчина, то ли Олег, то ли Юрий, приходит без стука к своей бывшей однокурснице и донимает ее вопросом, кого ему выбрать — жену или любовницу, Люду или Люсю. Но уходит ни с чем: бывшая сокурсница его не помнит и предпочитает, чтобы и он ее забыл. Эта сцена заканчивается  и тут же повторяется заново, только уже в другой квартире и с другими героями, которых играют другие актеры… Еще одна феерия от Киры Муратовой — фильм-матрешка, в котором много потайных дверей.

Сталинград

Федор Бондарчук

1942-й год, Сталинград. Советские войска планируют контрнаступление на немецкие части, которые оккупировали Сталинград. Наступление сорвано. Разведчикам под командованием капитана Громова удается перебраться на другой берег и закрепиться в одном из домов. Им дан при-каз удержать его любой ценой. Тем временем немецкий офи-цер Кан получает приказ отбить дом, захваченный русскими. Самый дорогостоящий и амбициозный русский блокбастер года. В 3D.

Роль

Константин Лопушанский

Предреволюционная Россия. Главный герой, актер и гений, вдохновляется идеями символизма и решает прожить чужую жизнь, а точнее, сыграть ее словно роль, воспользовавшись случаем, который предоставила судьба… Новый фильм русского классика Константина Лопушанского, который вновь ставит «про-клятые вопросы» и исследует метафизику русской истории и русского человека.

На грани сомнения

Майк Фиггис

Воплощая свои тайные фантазии, известный писатель теряет грань между вымыслом и действительностью и оказывается замешанным в убийстве… Новый фильм англичанина Майка Фиггиса («Покидая Лас-Вегас», «Тайм-код») — хитросплетенный психологический триллер об опасностях любого творчества, который заставляет зрителя гадать, где на экране реальность, а где неотличимые от нее галлюцинации, от которых страдает главный герой.