— Сейчас мы с вами начнем путешествие, и вы сможете посмотреть на мир совсем под другим углом, узнать некоторые тайны, о которых даже не подозревали, — говорит ведущая.
В небольшой аудитории полумрак. Он, безусловно, сказочный. Дети и взрослые в равной степени заворожены. Просочиться через присутствующих очень трудно — приходится несколько раз просить, чтобы люди хотя бы немного расступились. Лекция началась.
«Познакомить детей с миром науки, показать, насколько это интересно и на самом деле круто» — так сформулировал главную задачу один из организаторов мероприятия под названием «Трюки по науке», которое прошло в конце октября на территории Московского молодежного мультимедийного центра в рамках акции «Добрая Москва». Воспитанники нескольких детских домов самого разного возраста и их воспитатели встретились с командой волонтеров, которые подготовили для них целое шоу, и развлекательное, и образовательное одновременно, что довольно редко бывает в научно-популярных лекциях для школьников.
— Мне нужны два добровольца. Только два, — продолжает ведущая.
Зал на мгновение замирает, а потом — настоящий взрыв: первые ряды тянут руки так, что через пару секунд кажется, это руки сами тянут детей к столу, да так, что некоторые не в состоянии усидеть на месте. Как будто сейчас ведущие достанут говорящую шляпу и будут по очереди приглашать к ней каждого маленького волшебника.
— Возьмите меня, я еще не был!
— И меня, и меня, я был, но очень хочу.
— Ты сядь… — пытаются организовать процесс воспитатели с задних рядов, но их голоса тонут в этом «я, я, я…».
Около стола, где проходят эксперименты, собираются несколько «фокусников». Они встают в змейку. Свет гаснет, в предвкушении чуда воцаряется тишина.
— Девушка, а вы не знаете, взрослым точно нельзя? — спрашивает меня одна из воспитательниц. Я воспринимаю это как шутку, но, всмотревшись в лицо пожилой женщины, понимаю: кажется, нет.
— Ты сиди, ты чего, пусть дети выходят! — возвращает ее в реальность коллега.
Между тем около стола, уставленного разными колбочками, начинается сеанс магии.
— Сейчас я возьму в руки лампочку, и она загорится, — говорит девушка лет 20–25. Позже за чашкой чая она признается, что «не волшебница, да и не физик», но сейчас для детей она вместе с другими ведущими самый настоящий маг и учитель вроде Дамблдора. Такая коллективная вера в чудо публики от 10 до 50 вдохновляет. Я, признаться, и сама поверила.
— Так происходит потому, что по моему телу пройдет электричество, — продолжает ведущая. — Но я не умру, потому что сейчас я всего лишь проводник. А напряжение тока очень-очень маленькое.
— И вы тоже можете быть проводником, каждый из вас, — уточняет второй «маг».
Дети воодушевляются. «Каждый из вас может! Для каждого найдется местечко!» — звучит для них как заклинание. А я слышу: «Каждый имеет право на ту жизнь, которую хочет». Ощущение, что ты волшебник и можешь сделать со своей жизнью что угодно, очень ценно. И я ловлю себя на мысли, что тоже хочу до конца поверить, что у человека всегда есть выбор и он всегда его собственный.
— Вера. Наша задача сделать так, чтобы дети верили в свои силы. Вы себе представить не можете, что с ними происходит, как они меняются, если удается добавить им хотя бы капельку этой веры. Ну и, конечно, образование. Мы хотим показать им, что познание — штука бесконечная, она раскрывает массу горизонтов, — рассказывает Анна Береза, координатор акции «Добрая Москва».
Во многом задача общества — построить мостики между двумя совсем разными по масштабу пространствами: детским домом и огромным миром, в который ребенку так или иначе придется вступить. «Трюки по науке» — маленький, но важный мостик: дети ощущают связь с окружающим их миром и начинают верить в свои возможности. Это заметно сразу — по глазам, по румянцу, по хохоту, который взрывает аудиторию.
— То есть я на высоковольтку могу забраться и мне ничего не будет? Или провода в руки взять? — с недоумением спрашивает один из воспитанников.
Зал — вместе с ним. Понятно: в школе опыты менее красочные, и если честно, не так уж их много.
— А что будет, если пописать на провод? Правда умрешь?
Трудно представить, что какой-нибудь Сталиниде Ивановне, учительнице с сорокалетним стажем, ученик задаст подобный вопрос. Не столько из этических соображений, сколько из страха. Хотя Сталинида Ивановна, может быть, преподаватель от бога, и ученик умница. Но далеко не каждый учитель может заразить ученика любовью к науке. Во многом дело в формате подачи материала.
— Мы электричество проходили, но вот когда схемы чертим, мало что понятно, а здесь все наглядно. Я принцип понял за пять минут! — заявляет Коля, один из самых активных ребят.
Действительно наглядно. Больше пяти детей берутся за руки, змейка смыкается, и в руке того, кто стоит с самого края, загорается лампа.
— Крута-а-а-а… — ползет по залу детский восторг.
— Ага-а-а-а… — вторят воспитатели.
Выхожу в коридор.
— Простите, я вас не заметила! Вы хотели поговорить? Идем пить чай! — выпаливает одна из организаторов проекта. Ее глаза сверкают.
— Я безумно рада видеть, что дети настолько включены в процесс, что им так интересно. Наука, с моей точки зрения, не должна быть только для избранных, только для ученых. Она должна быть доступна каждому в понятной для него форме. Иначе как заражать идеями остальных? — комментирует Анна Береза. Ее уже заразили.
— Мне было восемнадцать, когда я начала заниматься волонтерством и помогала организовывать досуг для детей из детских домов. Тогда кто-то из знакомых у меня спросил: «Ань, а сколько у тебя детей?» Я тогда просто в ступор впала: «У меня нет детей». — «Да брось, сколько? Сорок, пятьдесят?» Я тогда разозлилась: «Да е-мое, какие дети, мне восемнадцать! Ты за кого меня держишь!» С того момента прошло четыре года, и сейчас я уже тоже говорю: «Мой детдом, мои дети…»
Сейчас их у Ани около пятидесяти. «Добрая Москва» занимается в том числе и досугом ребят из детских домов. На вопрос: «Зачем тебе, молодой девушке, такая морока?» Аня смущенно улыбается и опускает глаза в пол:
— Идейная я. У нас это вообще семейное. Моя мама — воспитательница в детском доме. Я с детства общалась с ребятами из интер-ната. Недавно был случай: у воспитанницы день рождения, семь лет исполняется. Мама вывезла ее в город, чтобы отпраздновать, а на обратном пути зашла с ней к нам домой. А у нас кот. И девочка была в восторге! От простой кошки, представляете? Оторвать не могли. Вроде бы чему тут радоваться? Но в интернатах, как правило, нет животных…
Сейчас круг Аниного общения стал значительно шире, она познакомилась не только с мамиными воспитанниками, но и со многими другими. Дети в нескольких детских домах в Москве и Московской области знают ее и всегда ждут. И дело не в том, что она возглавляет волонтерское движение и занимается организацией их досуга. Скорее всего, дело в другом.
— Я не вижу в них детей, — говорит она. — Я не вижу в них взрослых. Каждый раз я пытаюсь с ними разговаривать как человек с человеком. Это, правда, намного труднее, чем поучать или сюсюкать.
Я возвращаюсь обратно: в кабинете уже зажегся свет, и волшебство немного рассеялось. Дети становятся более серьезными и осторожными.
— Меня Коля зовут. То есть я Николай, — сам себя поправляет один из воспитанников. Его трудно назвать ребенком и даже подростком. Статный, насколько это вообще возможно в 14 лет, говорит плавно, да и держится как-то совсем по-взрослому. Мне не по себе: как с ним разговаривать — как с «маленьким волшебником», который только что завороженно наблюдал за передвижениями колбочек и скляночек, или как со взрослым? Сюсюкать, наставлять, жалеть?
— Сколько тебе лет?
— Мне четырнадцать.
— А в каком ты классе?
— В восьмом.
Коля не бравирует своей взрослостью и не пытается произвести впечатление. А еще он контактный, и барьер совсем не ощущается. Зато ощущается другое — холодок. Во время разговора он совсем не смотрит на меня.
— А кем ты мечтаешь стать? — не отстаю я.
Николай задумывается.
— Я хочу пойти в колледж на столярное дело, а потом стать инженером. Не хочу сидеть без дела, нужно крутиться, нужно в этой жизни что-то делать.
— Ты никогда не задумывался о карьере ученого?
— Не-а.
Опрос нескольких групп детдомовцев, безусловно, не показатель. Сформулировать цель жизни далеко не у всех взрослых получается, что уж говорить о детях 12–13 лет. Самое главное — показать, что есть разные варианты. Хотя бы для того, чтобы было из чего выбирать.
