Трагедия в небе над Сирией, когда Турция сбила российский бомбардировщик, отработавший против запрещенного в России «Исламского государства», и заявленная вслед за этим безусловная готовность России впредь подавлять источники подобных атак заставляют вспомнить про статью 5 устава Североатлантического договора о коллективной самообороне. Ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН Алексей Фененко объяснил «РР», что опасность из-за случайного инцидента или провокации автоматически оказаться в войне с НАТО невелика. Но военная опасность как таковая действительно есть

— Пятая статья одна из самых мифологизированных, и это не случайно, потому в ней туманные и расплывчатые формулировки. Большинство людей считает, что она предполагает право на автоматическую помощь: нападение на одного есть нападение на всех. Но на самом деле в тексте статьи помощь обставлена различными условиями. Первое, там указано: «нападение» — в Северной Америке или в Европе. Нигде не указано в тексте договора, что нападение за пределами Северной Америки или Европы является нападением на всех. В 1951 году НАТО сделало уклончивое заявление, что на Турцию распространяются все гарантии, и появилось упоминание о ней, но не в 5-й, а в 6-й статье. Второй момент: ответ возможен только в том случае, если участники договора «вместе пришли к выводу», что такая-то страна подверглась нападению. Если страна была инициатором нападения, то никто помощь ей не оказывает. Суэцкий кризис это подтвердил, когда США отказались защищать Великобританию и Францию от давления Советского Союза. Сказав, что коль скоро вы инициировали войну, то США не обязаны защищать ваши авантюры. Далее в статье пятой указано, что каждое государство окажет помощь путем «осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтет необходимым». А какое именно оно сочтет необходимым? Можно прислать батальон химзащиты или медсанчасть, а можно прислать полноценные вооруженные силы. То есть там нет формулировки жесткой и однозначной, а есть много условий, которые обставляют оказание помощи.

— То есть нет опасения, что стоит нам подавить зенитные установки на территории Турции, мы сразу окажемся в состоянии войны с НАТО в целом?

— Да, едва ли это произойдет. Но с другой стороны, чем для нас плоха пятая статья, она дает право странам — членам НАТО на оказание помощи самостоятельно. Вот тогда могут вмешаться США и Великобритания. А в последнее время, глядя на то, как растет агрессивность немецкой риторики, я бы уже не был уверен до конца и в Германии.

— Какова ваша экспертная оценка развития ситуации вокруг Сирии и по Турции?

— Начиная с лета у нас идет своего рода гонка за бесполетную зону вокруг Сирии. Обстановка нагнеталась еще с мая, когда армия Асада стала терпеть поражение, а американцы заговорили о введении бесполетной зоны. Если бы они ее ввели, события стали бы четко развиваться по ливийскому сценарию. Тогда бы у нас уже не было никаких шансов, кроме большой войны, при значительных трудностях со снабжением, причем эта бесполетная зона включала бы зону над нашей базой а Тартусе. Кстати, напомню интересный момент. В марте Кипр обратился к России с предложением перенести эту базу на свою территорию. Кипр — традиционная зона влияния Великобритании, то есть по сути это англичане нам предложили уйти из Тартуса. Мы на это не пошли, а наоборот, опередили американцев, первыми установили де-факто бесполетную зону, начав воздушную операцию. Теперь ситуация изменилась как маятник, теперь им надо не потерять лицо. И либо выйти на большую войну с Россией, либо спокойно смотреть, что Россия ввела бесполетную зону над Сирией. Тогда они пошли по другому пути: стали прощупывать границы российской бесполетной зоны. Сначала заговорили республиканцы в конгрессе: что если мы территорию Сирии объявим запретной для полетов российской авиации, это и будет позором для России? Мы к этому отнеслись с юмором. Затем начались обвинения со стороны Турции,  20 ноября, что мы наносим удары по туркоманам. А затем сбили российский самолет. То есть нам попытались показать, что здесь запретная зона для полетов российской авиации. Россия сделала следующий ход — мы установили систему С-400 и корабельную систему ПВО «Форт». Технически, в общем, закрыли воздушное пространство Сирии. Теперь, если они пойдут на военный конфликт с Россией, им надо будет идти на очень большие потери в авиации.

— Насколько вероятен такой военный конфликт?

— Опасность нынешнего кризиса в том, что демонстрируется, особенно со стороны США, нежелание идти ни на какой диалог. И я не исключаю, что Украина и Сирия, это только отработка сценария, репетиция нашего будущего столкновения. У нас заблокировался диалог с Соединенными Штатами, разрушается механизм контроля над вооружениями, и мы все ближе соприкасаемся друг с другом без явных правил взаимодействия.

— Как предотвратить опасное развитие ситуации?

— Только если бы мы сейчас вернулись к диалогу и выработали кодекс поведения на случай военных конфликтов. Напомню, в 1971 году СССР и США подписали «Соглашение о мерах по уменьшению опасности ядерной войны», и там говорилось, что в случае каких-либо инцидентов мы должны немедленно начать консультации. Вот ничего подобного у нас сейчас и близко нет.