По данным на 10 июня, в Сибири с начала года был обнаружен 7901 пожар - больше, чем за весь 2002 год. В большинстве случаев в пожарах виновен человек. Вполне вероятно, что огонь в сибирской тайге - чей-то устойчивый и прибыльный бизнес: все чаще горят удобные для последующей коммерческой разработки деляны - вдоль рек, автомобильных и железных дорог. Скорее всего, продолжаться "огненный беспредел" будет до тех пор, пока у тайги не появится реальный хозяин - частник.

Анатомия стихии

В настоящий момент общая площадь лесов в Сибирском федеральном округе составляет 253 млн га. Из них в среднем ежегодно (по данным с 1998 по 2002 гг.) горит 260-270 тыс. га леса. Средняя площадь одного пожара, по данным за тот же период, - 34,3 га.

В этом году ситуация ухудшилась. По состоянию на 10 июня, в Сибири случилось 402 лесных пожара общей площадью 170,5 тыс. га. Всего с начала года был обнаружен 7901 пожар общей площадью более 900 тыс. га. Чаще всего в Сибири леса полыхают в Иркутской и Читинской областях, республике Бурятия.

Цифры потерь от лесных пожаров для экономики страны выражаются миллиардами рублей. По данным Департамента госконтроля в сфере природопользования и экологической безопасности Министерства природных ресурсов по СФО, в 2002 году в Сибири общий ущерб от лесных пожаров составил более 1,5 млрд рублей. Из них только чуть более половины - 794 млн рублей - ущерб от потери собственно древесины, остальное - сопутствующие потери.

Помимо этого государство несет расходы на тушение пожаров. Как сообщил в начале года министр природных ресурсов РФ Виталий Артюхов, в 2003 году борьба с пожарами обойдется в 1 млрд рублей. Впрочем, не исключено, что к концу года сумма затрат из российской казны на тушение пожаров возрастет кратно, ведь эти расходы практически нерегулируемы.

По существующему порядку затраты на тушение лесных пожаров погашаются органами управления лесным фондом из государственного бюджета по предъявлению Минприроды России. Соответственно этому ведомству реестры фактически понесенных затрат предъявляют лесхозы. То есть сначала создается дебиторская задолженность, затем она стопроцентно оплачивается. Механизм прост - что предъявили, то и оплатили.

- Вариант создания дебиторской задолженности далеко не идеален, - считает заместитель руководителя окружного подразделения Минприроды Евгений Калинин, - нужны конкретные нормативы, которые бы зависели от степени пожарной опасности территории и класса пожарной опасности на данный период. А уж согласно этим нормативам и должны выделятся средства.

Пока нет нормативов, расходы на тушение пожаров планируются "на глазок". К тушению пожаров могут привлекаться и сторонние организации - хозяйствующие субъекты, коммерческие фирмы, население. А там уже вступает в силу житейская логика: потушили за день - заработали меньше, за три дня - соответственно, больше.

Кроме ущерба, который насчитывают лесники, и бюджетных расходов на тушение пожаров, наибольшие экономические убытки пожары приносят тогда, когда подбираются близко к населенным пунктам. Последний пример - в середине июня дым от горящих лесов накрыл Иркутск. На несколько дней был закрыт аэропорт города, сотни рейсов были отменены, самолеты, совершающие промежуточную посадку в Иркутске, приземлялись в других аэропортах. Сумму ущерба еще только предстоит определить.

Одна из причин пожаров - природный фактор. Так, в этом году в Читинской области по сравнению с прошлым годом число зафиксированных пожаров было на порядок больше. Виной тому, по словам начальника отдела лесного контроля окружного департамента государственного контроля в сфере природопользования и экологической безопасности МПР России Владимира Роговцева, - отсутствие снежного покрова в лесу.

Но природа создает условия, а поджигает лес человек. В заселенных районах до 98% пожаров возникает по его вине, и только в удаленных, глухих, северных районах человек начинает "конкурировать" (50 на 50) со стихией. В среднем в 2002 году из 7575 пожаров более 80% возникли так или иначе по вине человека.

Есть серьезные основания считать, что человек становится причиной пожаров не только по неосторожности, но и по злому умыслу. Специалисты говорят о намеренных поджогах, совершаемых в силу коммерческой заинтересованности. По словам Евгения Калинина, очень часто пожары возникают в местах, откуда удобно вывозить лес, - вдоль рек, автомобильных и железных дорог. При этом весенние низовые пожары практически не портят древесину, но дают возможность за гроши получить порубочный билет. Косвенным подтверждением этого служит тот факт, что в сибирских регионах лес горит чаще там, где его мало, - в южных районах. В северных районах пожары, конечно, не редкость, но возникают чаще всего в местах отдыха людей.

Более строгую статистику по причинам пожаров создать трудно. Тайга скрывает все. В нынешнем году в Иркутской области за нарушение правил пожарной безопасности лесхозы привлекли к административной ответственности всего 206 человек. Сумма наложенного на них штрафа составила 85,2 тыс. рублей, тогда как, по оценкам специалистов лесного хозяйства области, ущерб в 2003 году от лесных пожаров уже превысил 70 млн рублей.

Впрочем, коммерческие поджоги - лишь следствие общей бесхозяйственности в лесной сфере, породившей армию лесопользователей, которые заботятся лишь о том, чтобы срубить и вывезти. При этом им совершенно необязательно всегда поджигать лес. По словам руководителя государственной лесной службы главного управления природных ресурсов РФ по Красноярскому краю Владимира Векшина, в лесах промышляет огромное количество фирм-однодневок, которые берут на торгах делянку в 500-700 кубометров на корню, вырубают, вывозят бревна - и исчезают, захламив лесосеку. Эти "лесозаготовители" берут от спиленного дерева первый-второй рез, то есть два-три самых толстых бревна, а остальное бросают в тайге. Все это ослабляет лес и увеличивает вероятность пожара.

Менеджмент стихии

Необходимость упорядочить хозяйственные отношения в лесном комплексе очевидна не только из-за лесных пожаров. Большинство экономистов оценивают лесную отрасль в России, как одну из самых инвестиционно привлекательных, которая может обеспечить едва ли не большие доходы, чем от других сырьевых отраслей. Однако на деле все обстоит иначе. Страна, будучи одной из самых богатых лесом в мире, получает лишь 8 млрд долларов в год от лесной отрасли. В соседней же Финляндии объем товарной продукции, производимый лесопромышленным комплексом, в четыре раза выше: 30 млрд долларов (это, кстати сказать, сопоставимо с экспортом сырой нефти из России). Причем леса вырубается в Финляндии в два раза меньше, а запасы его просто несопоставимы.

У нас леса вырубается на порядок меньше, чем готово выделить государство. Так, расчетная лесосека в Сибири составляет 193 млн куб. метров. Вместе с тем, в 2002 году фактически вырублено 38,4 млн кубометров. Таким образом, потенциал лесного богатства Сибири используется не более чем на 15-20%.

Одна из главных причин - отсутствие у российских лесов хозяина. На словах лес является федеральной собственностью, однако на деле этот тезис опровергается многочисленными примерами неэффективного управления.

Непосредственный представитель интересов государства, как собственника леса, - лесхозы, входящие в структуру Министерства природных ресурсов. При этом федеральный бюджет финансирует лесхозы лишь наполовину от требуемых объемов. Остальные средства лесникам предложено зарабатывать самостоятельно, за счет рубки леса. Таким образом, государство само прибегает к неэффективному и "взяткоемкому" механизму совмещения хозяйственных и регулирующих функций.

В вопросах лесовосстановления также нет последовательности. Финансирование расходов на эти цели возложено на региональные бюджеты, в которых просто нет необходимых средств. В 2002 году, например, потребности на лесовосстановительные мероприятия в СФО составили более 800 млн рублей, тогда как регионы, за чей счет должно производиться финансирование, реально выделили лишь 102,3 млн рублей. То есть восстанавливается не более 15%.

Государство пока не собирается устраняться от проблем лесного комплекса. Однако методы управления, которые предлагается использовать, скорее, относятся к кризисному, "пожарному" менеджменту.

Чиновники прежде всего хотят централизовать контроль над всеми лесами. В Министерстве природных ресурсов, например, говорят о необходимости передать под единый контроль леса, которые сейчас находятся в ведении нескольких ведомств - Минсельхоза, МПС, Министерства обороны. Предлагается ужесточить меры ответственности за бесхозяйственное лесопользование, провести ревизию всех выданных лесорубочных билетов и жестко обязать арендаторов и лесопользователей осуществлять лесовосстановление, меры противопожарной защиты и так далее.

Кардинально перестроить систему хозяйствования в отрасли только такими мерами вряд ли возможно. Власти просто не смогут организовать тотальный контроль всех фирм и физических лиц, ведущих свой бизнес в лесной отрасли. А таких в Сибири насчитывается не один десяток тысяч. На сегодняшний день на территории Сибирского федерального округа действуют 19169 лесопользователей. Из них лишь 78 крупных и 654 арендатора. Остальные - пользуются лесорубочными билетами и, как правило, не занимаются ни лесовосстановлением, ни защитой от пожаров.

Частный противопал

Если перейти на метафоры, то российские леса - это дом, в котором никто не живет, и пожары здесь - лишнее тому подтверждение. В доме должен появиться хозяин. И хозяином этим может стать крупный бизнес, который уже сейчас в отведенной ему законом сфере демонстрирует гораздо большую, чем лесхозы, и намного большую, чем мелкие лесопользователи, порядочность.

Государству придется перейти на выделение участков на основе аренды, причем долгосрочной аренды. Уже сейчас очевидно, что аукционы, как форма распределения лесных богатств, практически себя изжили. Например, лесхозами Красноярского края в 1998 году на лесных торгах было продано более 5 млн кубометров леса, а в 2002 году - лишь около 1,5 млн кубометров. Причина в том, что за пять лет вырубили всю древесину, оставшуюся у лесовозных магистралей, построенных еще в советское время.

Двигаться дальше в лес смогут только крупные компании, способные не только срубить лес, но и построить дороги. При этом окупить затраченные средства компании не смогут за короткий срок. Компания будет заинтересована в развитии инфраструктуры только в том случае, если получит достаточно большой участок леса в долгосрочное пользование.

По мнению специалистов "Усть-Илимского лесопромышленного комплекса", срок аренды лесных массивов должен составлять не менее 20 лет. По их расчетам, срок окупаемости капитальных вложений в лесной комплекс составляет 7-8 лет, поэтому 20-летний срок выглядит достаточно привлекательным для перспективной работы.

На "Усть-Илимском ЛПК" также считают необходимым, чтобы лесопользователи, занимающиеся глубокой переработкой древесины, находились в более привилегированном положении по сравнению с лесопромышленниками, не имеющими лесоперерабатывающих мощностей. К числу таких льгот стоит отнести первоочередное право на аренду лесов, оптимальные сроки аренды.

Впрочем, совсем необязательно, чтобы в лесную отрасль дорога открывалась лишь для бизнеса, способного осуществлять глубокую переработку. Для того, чтобы весь российский лес был востребован на внутреннем рынке, необходимо построить еще не один целлюлозно-бумажный комбинат. Средств на это пока нет. Но даже если в лесной сфере будут работать только крупные компании, часть из которых перерабатывает лес, а часть - просто продает необработанный лес за границу, польза будет несомненно. Государству станет гораздо проще контролировать лесные потоки. Будет решена проблема демпинга на внешнем рынке, которую сейчас рождают тысячи мелких "бизнесменов", продающих древесину по "серым" и "черным" схемам.

Процесс укрупнения лесного бизнеса уже идет естественным путем. Есть такое понятие "встречный противопал" - это когда навстречу огню стихийному запускают огонь организованный. Как правило, в результате пожар удается остановить. Этот образ вполне применим и к ситуации управления лесами. Настало, наверное, время валу бесхозяйственности пустить встречный частный противопал. А пока этого не случилось - каждый день государство будет нести огромные убытки. Не только от пожаров.