Только для нового класса

Социальные отношения образца 1850-х годов, описанные Карлом Марксом в "Капитале", не претерпели серьезных изменений и в XXI веке. Интеллигенция все так же непримирима с рабочим классом. Однако несколько ограниченному понятию "интеллигенция", которому в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона дано определение "образованные, умственно развитые классы общества, живущие интересами политики, литературы и искусств", найдена достойная замена. Теперь этот класс называют креативным, или классом творцов. Расширившийся и окрепший рабочий класс корректнее именовать промышленным. В остальном все то же: неравенство и различие стратегических идеалов вновь поставили творцов и промышленников по разные стороны баррикад. Только в отличие от Америки в России еще не появилось признанных центров точечного заселения креативного класса, своеобразных Силиконовых долин - его представители пока не осознают себя социальной силой. Тем не менее новая интеллигенция уже создает свой высокотехнологичный мир с особой формой социальных отношений и даже своей экономикой, в которой капитализация сравнима со стоимостью идеи, а процесс часто и есть результат работы. Сейчас эти люди комфортно чувствуют себя в рекреациях вроде закрытых для обычной публики клубов или этнофестивалей. Растущее количество подобных заведений и мероприятий дает повод полагать, что этот класс становится респектабельным и многочисленным.

Новая книга американского экономиста Ричарда Флориды The Rise of the Creative Class (один из вариантов перевода - "Восхождение класса творцов") более детально объясняет суть явления. По мнению Флориды, чаще всего технологии, фирмы и даже венчурный капитал уплывают в места с большей концентрацией талантливых и творческих людей. То есть вопреки сложившемуся представлению именно компании переезжают туда (или возникают там), где сосредоточены квалифицированные специалисты, а не наоборот.

В Сибири клану творцов пока негде развернуться. Процент новой интеллигенции среди топ-менеджмента крупных компаний все еще относительно невелик. Но креативные люди ищут и находят единомышленников и мало-помалу создают новые компании и новую реальность. Все это дает право основателю фестиваля "Живая вода", директору автономной некоммерческой организации "Культурная пропаганда" новосибирцу Алексею Казаринову заявлять, что он и ему подобные арт-менеджеры не занимаются развлечениями и не предоставляют услуги - они дают креативному классу средство производства. На фестивалях " Живая вода" (Кузлярская поляна, Республика Алтай), " Устуу-Хурээ" (поселок Чадан, Тыва) или "Саянское кольцо" (село Шушенское, Красноярский край), так же как в закрытых новосибирских клубах "888", " Труба", " Черная вдова" или " Библиотека Махараджи", новая интеллигенция получает возможность общаться, предлагать смелые проекты, получая топливо для личностного развития и самообразования.

"Несколько лет я терялся в догадках, что объединяет эту публику, - делится впечатлениями Алексей Казаринов. - Их мало интересовала кухня, они мирились с тем, что в первые годы существования закрытые клубы даже не были оборудованы системами кондиционирования воздуха. Поначалу я предполагал, что клубное движение объединяет подпольных художников, музыкантов и других нон-конформистов. Но позднее большинство завсегдатаев клубов вдруг оказались социализированы и настолько востребованы, что заняли высокие посты в государственных структурах и известных компаниях. Я понял, что всем нам не чужд познавательный, свободный и деятельный подход к жизни".

Ричард Флорида в своей книге дает более четкое определение новому классу людей - креативный. Автор замечает, что в противовес предыдущей эпохе, в которой преобладал конформизм, новый образ жизни благоприятствует индивидуальности, самоутверждению и стремлению к богатому, разностороннему опыту. Пока это идет вразрез с общепринятой системой ценностей, ведь творцы остаются в меньшинстве. Между креативным и другими классами возникают существенные линии разлома в результате неизбежного столкновения подходов и желаний. Флорида склонен полагать, что наше общество находится в процессе разделения на два или три отдельных типа экономики, культуры и сообществ, которые все больше отдаляются друг от друга по образованию, роду занятий и месту жительства.

Арт-менеджеры уверены, что востребованная точка рекреации для нового класса должна быть либо в очаге культуры - центре крупного города (как большинство закрытых клубов Новосибирска), либо на проверенном туристическом маршруте (как фестиваль "Живая вода"), либо совершенно оторвана от привычной реальности (как "Устуу-Хурээ").

"Живая вода" существует уже семь лет, и каждый год этот фестиваль вовлекает в споры десятки экспертов - насколько он верен духу "чистого" фольклора и насколько зависимо настроение публики от качества развлечений. По итогам "Живой воды-2004", прошедшей 16-18 июля на Кузлинской поляне (Республика Алтай), тоже можно долго дискутировать.

Фестиваль собрал больше тысячи зрителей. И хотя главной его приманкой по-прежнему является музыка, на этот раз директор фестиваля Александра Блок и ее помощники смогли увлечь зрителей программой визуальной антропологии. Стоит добавить, что в этом году музыкальная часть была реализована без помощи приглашенных экспертов, но организаторам все же удалось устроить для гостей по одному музыкальному потрясению в день. Московский проект " Волга", российско-армянский " Дети Пикассо" и межконтинентальный Hayden Chisholm-Denizhan Kocer-Gareth Lubbe (Новая Зеландия - Турция - Германия) вызвали бурю одобрения. Отдельно стоит упомянуть дебютантов большой сцены - новосибирский коллектив "Седьмое небо", который выступил на уровне своих титулованных коллег.

На удивление большим успехом пользовался показ фильмов из коллекции Международного кочующего северного фестиваля (документальные ленты и телепрограммы о Севере и его людях). По оценке его президента Марины Южаниновой, видеопрограмма потеряла не больше 10-15% аудитории, собравшейся на рок-н-ролл Гаи Арутюнян или на странную смесь традиционной турецкой песни, новозеландского горлового пения и шотландской волынки. Милиционеры, традиционно дежурившие на фестивале, приводят еще одну цифру: хотя выступления под открытым небом и предполагают некоторые вольности публики в отношении алкоголя, за последние пять лет количество пьяных зрителей сократилось с 30% до 5%.

Организаторы фестиваля объясняют это возрастающей "чистотой рядов" и настаивают на том, что "Живая вода" - выездная рабочая площадка для интеллигенции, где в расслабленной манере решаются важные для новой экономики вопросы. Так рассуждает и Алексей Казаринов: "Для нас не стоит задача заработать на этом фестивале. "Живая вода" приносит другие дивиденды - политические и социальные, которые потом, по возвращении домой, помогают расширять наш линейный бизнес".

"Мы создаем другое, свое общество", - говорят арт-менеджеры. Правда, приглашенный на заседание "Чайного клуба" - новшества последней "Живой воды" - руководитель военно-этноисторического проекта "Событие века" Владимир Сорокин из Самары предупреждает, что практически для всех успешных фестивалей смертельно расширение аудитории. В качестве примера он привел рассыпающийся Грушинский бард-фестиваль. А художественный руководитель Новосибирской филармонии Владимир Калужский на том же " Чайном клубе" высказал мнение, что для качественного фестивального проекта необходим экспертный совет.

Свои среди чужих

Впрочем, тысячи местных зрителей и недостаточно выстроенная программа ничуть не мешают укреплению позиций другого фестиваля - "Устуу-Хурээ" (Чадан, запад Республики Тыва). Фестиваль музыки и веры, посвященный восстановлению буддистского храма Устуу-Хурээ, в отличие от "Живой воды" привлекает представителей креативного класса в большей степени недоступностью и экзотикой.

Устуу-Хурээ (в переводе с тывинского - "Верхний храм") был построен в начале XX века. Возводили его всем буддистским миром. Он был построен по чертежам тибетских архитекторов и при их участии, но после революции святыня была уничтожена. Причем, чтобы разрушить добротно построенное здание, большевикам пришлось взрывать его три раза. Буддисты увидели в этом вмешательство высших сил, а сами коммунисты - только высокое качество строительства.

Несколько лет назад уроженец Чадана музыкант Игорь Дулуш, работающий в Кызыльской филармонии, решил собрать деньги на восстановление храма Устуу-Хурээ и пригласил музыкантов, чтобы привлечь к проекту внимание широкой общественности. Фестиваль, в котором охотно принимает участие один из лучших мастеров горлового пения Конгар-оол Ондар, а вслед за ним и огромное количество коллективов со всей Тывы, с каждым годом становится все масштабнее. Правда, на храме это пока никак не отражается: его живописные развалины по-прежнему служат отличным фоном для буддистских молитв о восстановлении храма. Министр культуры Республики Тыва Елена Кара-Сал, приехавшая на фестиваль, пояснила, что сейчас деньги направляются на изучение исторических и архитектурных документов начала века: храм должен быть воссоздан по той же технологии, по которой он был построен. Всего же восстановление Устуу-Хурээ оценивается примерно в 3 млн долларов. О проблемах Устуу-Хурээ уже знает мировая буддистская общественность - в основном именно благодаря фестивалю.

Вместо малоизвестных иностранцев, забавлявших местное население подражанием горловому пению на прошлом фестивале, в этом году приехали легендарный американский ансамбль Sun Ra, авангардная джазовая группа из Финляндии Kaski, а также две датчанки, изучающие этнографию и исполняющие песни времен викингов. Среди приглашенных российских участников были джаз-роковый коллектив из Самары New A и джаз-пианист из Казани Андрей Руденко.

Как рассказал Игорь Дулуш, с Sun Ra он познакомился на фестивале в Швейцарии: "Музыканты поразили меня верностью джазовым традициям. Поскольку мы тоже верны традициям, я решил их позвать". Впрочем, "Устуу-Хурээ-2004" получился несколько сумбурным, хотя и представительным. Если раньше на фестивале выступали самые разные тывинские коллективы (от панк-рока и хеви-метал до поп-музыки и старообрядческого пения) и интересующиеся горловым пением иностранцы, то теперь - кажется, ничем не связанные джазмены, горловики и, например, женская поп-группа из тывинского поселка Хову-Аксы.

Сегодня представителей креативного класса на фестивале в Чадане немного. Те творцы, которые все же добрались до Тывы, утверждают, что большинству их друзей и единомышленников просто лень покидать давно обжитые и порядочно загаженные места отдыха. Но ситуация должна измениться. Дело в том, что свободный джаз уровня Sun Ra - это музыка креативного класса. И новая идеология организаторов фестиваля, открывших шлюзы для сложной и элитарной, но все же европейски адаптированной музыки, - шаг к интеллигентской аудитории со всей России. Как и многие другие центры в Красноярском крае, Кемеровской или Новосибирской области, Чадан и фестиваль "Устуу-Хурээ" становятся местом становления нового класса, новой интеллигенции.