В России, которая стоит на пороге дефицита электроэнергии, Иркутская область — один из немногих энергоизбыточных регионов: ее энергосистема не только обеспечивает местные предприятия, но и поставляет энергию на открытый рынок. И при этом ОАО «Иркутскэнерго» работает не на пределе своих возможностей. Тем не менее генеральный директор компании Сергей Эмдин считает, что для сохранения основного конкурентного преимущества региона — дешевой электроэнергии — «Иркутскэнерго» требуются огромные инвестиции. О том, где компания возьмет необходимые средства, он рассказал в интервью «Эксперту-Сибирь».

— Сергей Владимирович, меняется ли стратегия развития компании в связи с реализацией на территории Иркутской области масштабных проектов?

— Я бы не сказал, что стратегия поменялась. Просто из одной фазы мы перешли в другую. До последнего времени мы ставили задачу быть наиболее эффективной компанией в отрасли. Опираясь на этот принцип, мы плодотворно работали в течение трех последних лет — сокращали издержки и повышали эффективность там, где это возможно. Этот этап подходит к своему логическому завершению, хотя нельзя сказать, что он когда-то закончится: процесс достижения максимальной эффективности должен быть непрерывным. Он нужен в любом случае, поскольку нет аргументов, почему этого делать не надо. С другой стороны, конечно, это не стратегия, которая подразумевает, что мы сознательно идем туда-то и точно не идем туда-то.

Сейчас мы подошли к такому рубежу, когда в регионе начинают реализовываться большие и энергоемкие проекты. Мы как инфраструктурная коммерческая организация не должны стоять в стороне от этого процесса. Исходя из этого, мы разработали новую инвестиционную программу. У нас есть определенный задел, который остался еще с советских времен и не был эффективно использован. Пришло время, когда его нужно выдать, выражаясь языком угольщиков, на-гора.

Но для этого нужны значительные вложения. Строительство сетей передачи электроэнергии обойдется в 19 млрд рублей, и еще 25 млрд рублей требуется затратить на генерацию новой энергии. К примеру, строительство угольной электростанции стоит 1 500 долларов за один киловатт установленной мощности. Это в условиях Сибири, в Европе газовые станции стоят дешевле. У нас же есть возможность за счет модернизации получить один киловатт по 200–300 долларов. Также путем расширения существующих станций мы планируем ввести в строй 600 мегаватт мощности. Тут уже затраты больше, они приближаются к 1 000 долларов за киловатт, но все равно это меньше, чем строительство новых станций.

— Откуда деньги?

— Такие глобальные вещи должны финансироваться из разных источников. Но главный источник — это доход самой компании. В последнее время мы располагаем прибылью, которая не регулируется Региональной энергетической комиссией. Это доходы от свободного сектора торговли электроэнергией и доходы по программе сокращения издержек.

Второй источник инвестиций — это заемные средства. Сегодня у нас на балансе их нет, но мы надеемся нарастить их объем до 10 млрд рублей. Сначала будем пользоваться долговым кредитованием, планируем постепенно перейти к размещению еврооблигаций.

Мы надеемся, что наши потребители поучаствуют в процессе инвестирования. Но здесь возникает проблема, как брать с них деньги. Как ни парадоксально, у нас существует много потребителей, которые хотят подключиться, понимают наши проблемы и готовы платить, но у нас нет легитимного пути получения с них денег. Парадокс в том, что законодательство отстает от реально сложившейся ситуации в энергетической отрасли.

К сожалению, сегодня мы изобретаем велосипед, придумываем различные схемы, которые вроде как лежат в рамках законодательства, но при этом нигде детально не прописаны. Возможно, какие-то проекты придется реализовывать и так, без законодательной базы. В противном случае их придется тормозить, что было бы неправильно: это рабочие места, налоги. Но с другой стороны, надеемся, что соответствующая законодательная база появится в ближайшее время, и по нашим глобальным проектам мы будем действовать по четко прописанным государством правилам.

— Вы говорили о привлечении инвесторов. А нет ли планов продаж государственного пакета акций?

— 40% акций ОАО «Иркутскэнерго» принадлежат государству. Продажа этого пакета может рассматриваться как один из вариантов. Но это вопрос больше для наших акционеров.

— Расскажите об инвестиционных проектах, которые реализуются компанией сейчас.

— Мы меняем рабочие колеса на Братской ГЭС. Процесс долгий, эта работа начата полтора года назад. Летом мы должны получить и установить первое колесо, что позволит увеличить КПД на 5%. Большая величина объясняется тем, что на Братской ГЭС в свое время ставили опытные, не совсем проработанные рабочие колеса. Они оказались очень сильно подвержены кавитации, за годы эксплуатации их геометрия исказилась, и КПД, соответственно, упал. На Усть-Илимской ГЭС таких проблем нет — там стоят хорошие колеса.

Также мы строим теплотрассу в Иркутске, чтобы снизить потребление электроэнергии на выработку тепла. Стоимость проекта — 1 млрд рублей. Итогом будут 400 мегаватт энергии по 200 долларов за каждый установленный киловатт. То есть ряд проектов мы запустили за счет собственных вложений и нерегулируемой прибыли. Дальше будут более существенные затраты, и вопрос инвестиций надо решать системно.

— Иркутская область — это энергоизбыточный регион?

— На сегодня да. Но вся потенциально свободная мощность распределена по уже выданным техническим условиям.

— «Иркутскэнерго» работает на полную мощность?

— Нет. Еще свободных 15 млрд кВт•часов. С точки зрения теории все гладко, но реально компания давно не работала на полную мощность. Это потребует определенного напряжения для производственного и ремонтного блока.

— Рассматриваете ли вы Китай как реального потребителя электроэнергии?

— Десять лет назад говорилось о том, что вся наша промышленность благополучно умерла, энергетика не загружена, есть дешевая энергия и почему бы ее не продать в Китай. Сейчас ситуация кардинально изменилась — нам самим не хватает энергии. Китайцев, конечно, интересует энергия, но энергия дешевая. Дешевая — это энергия ГЭС.

«Насколько мы готовы зависеть от Китая в минус 45 градусов?»

На сегодня мы ни капли воды не сливаем — вся вода, которая есть в Ангаре, максимально эффективно используется для выработки энергии. Обсуждений загрузки наших тепловых станций за счет продажи электроэнергии в Китай скоро тоже не будет. Для Китая это краткосрочная перспектива — зачем им покупать тепло из России, когда они такую же станцию могут построить у себя? Уголь у них есть.

С другой стороны, мы наращиваем мощности, и китайцы наращивают мощности. При этом пики нагрузки не совпадают. У них наибольший пик нагрузки приходится на лето, когда работают кондиционеры, а у нас пик нагрузки — зимой. Соответственно, может и имеет смысл не наращивать генерацию энергии, а построить энергомост и перекидывать энергию от них к нам зимой и от нас к ним летом. Но этот проект космополитичен, он вовлекает правительства обеих стран: насколько мы готовы зависеть от Китая в минус 45 градусов? Хотят ли китайцы зависеть от нас при плюс 45 градусах?

— «Иркутскэнерго» избавляется от непрофильных активов. На каких принципах вы это делаете?

— В последние три года мы выделяем их в самостоятельные структуры. Переводим на самофинансирование, на бюджетирование. Есть активы в области туризма, есть строительный бизнес, ремонтный, есть связь и транспорт. Многие из этих бизнесов связаны с нами в производственной цепочке. Наша задача — создать максимально конкурирующую среду, чтобы мы безболезненно могли продать непрофильную компанию.

— Есть ли, с вашей точки зрения, перспективы развития у угольной и газовой энергетики?

— Мне кажется, что газ в принципе для энергетики не перспективен в Иркутской области, да и в Красноярском крае тоже. Первая причина — у нас огромное количество дешевого угля, он добывается открытым способом. Вторая — цена на газ всегда будет тяготеть к мировым ценам. Если сейчас уголь в два раза дешевле газа, то в будущем газ будет еще дороже. Сейчас нам предлагают газ по 40 долларов за тысячу кубометров. Понятно, что это очень низкая цена. Европа покупает его по 120–130 долларов. Если посмотреть конечные цены в Великобритании, то получается 220 долларов. Внутренние цены будут к этому стремиться. Конечно, не быстро. А уголь, он под ногами, он свой, он не имеет экспортного потенциала и дорожать никогда не будет, не будет ориентироваться ни на какие биржи.