Нет ничего удивительного в том, что в России на государственном уровне до сих пор не сформировано ясного и четкого отношения к иностранным трудовым мигрантам. Для каждого государства это достаточно серьезный вопрос, в решении которого пока не найдено совершенной формулы сосуществования титульного населения и трудовых мигрантов. Для России это явление относительно новое. Валерий Кулешов, директор института экономики и организации промышленного производства СО РАН, говоря об истории явления, упомянул, что до 1990-х годов труд иностранных рабочих у нас практически не использовался. В рамках межправительственных соглашений в нашей стране работало 70–90 тыс. вьетнамских рабочих. В Кемеровской области, в частности, — 5–7 тыс. Это были женщины, занятые преимущественно в легкой промышленности. Вьетнамцы трудились и на некоторых советских стройках. Но жили в специальных общежитиях, откуда их возили на закрытые объекты. Общение с местным населением было минимальным. А условия найма специально оговаривались межправительственным соглашением. То есть все очень жестко контролировалось и регламентировалось со стороны обоих государств. Можно ли сравнивать тот опыт с нынешней ситуацией? Вряд ли. Так что Россия, по большому счету, в миграционной политике всего лишь ученик, который урок знает еще не совсем твердо. А отвечать уже нужно.

То, что сегодня имеем мы, — это обыкновенная стихия. В большинстве азиатских стран СНГ неблагополучна экономика, соответственно, в сложном положении рынок труда. В России рабочие руки ценятся дороже, да и спрос на них выше — вот и едут люди из бывших братских республик в различные регионы, в том числе и в Сибирь. Думается, для всех государств-участников этого миграционного обмена принципиально важно, что будет дальше. Как станет развиваться ситуация? Китай, например, взял на себя роль импортера рабочих рук на международный рынок труда. Выстроил отношения со своими диаспорами в других странах и с их помощью решает сразу две проблемы: трудоустройства своего населения, которое не может найти работу внутри государства, и повышения капитализации своей экономики. Тем же путем пытаются идти и ряд стран СНГ: Казахстан, Узбекистан, Украина, Киргизия. Не так давно начальник управления по внешней миграции госкомитета по миграции и занятости Киргизии Алмаз Асанбаев на встрече с журналистами подводил итоги работы трудовых мигрантов за десять месяцев года. Он сказал, что за это время они переслали на родину около 700 млн долларов. «Это, бесспорно, одна из положительных сторон миграции, — отметил он. — Другая — снижение социальной напряженности на рынке труда». По неофициальным данным, за пределами Киргизии трудится более 500 тыс. ее граждан.

Россия, предоставляя рабочие места гастарбайтерам, выступает финансовым донором экономик этих государств. Нужна ли нам такая роль? Устраивает ли нас она? Если да, то и в дальнейшем правительству стоит развивать миграционное направление, создавать лояльное отношение к иностранной рабочей силе. Но это может привести к зависимости России от экономического положения других стран. Ведь всем известно: в гостях хорошо, а дома лучше. Даже минимальные улучшения на местном рынке труда остановят потоки трудовых мигрантов в Россию. Мы рискуем в любой момент оказаться без рабочих рук. Программа переселения соотечественников на этом фоне выглядит более перспективной. Дальнейшие шаги к коренному изменению демографической ситуации в стране, повышению рождаемости и сокращению смертности, продлению трудоспособного возраста населения вкупе с применением в производстве самых современных технологий, сводящих к минимуму человеческий труд, позволили бы отечественной экономике развиваться максимально эффективно. Все-таки, на наш взгляд, проблема трудовых ресурсов должна решаться внутри государства. Массовое привлечение на рынок труда иностранной рабочей силы, скорее всего, может рассматриваться как резерв на самый крайний случай.