Когда же закончатся сложные времена для Вооруженных Сил России? Что для этого нужно сделать? Таким вопросом сегодня задаются и политики, и всевозможные общественные организации. Только вот к мнению специалистов они прислушиваются далеко не всегда. В результате периодически выдвигаются и всерьез обсуждаются популистские, оторванные от жизни предложения. Иногда они обретают силу государственных решений, как, например, отмена гауптвахт.

А что думает о ситуации в армии человек, много лет профессионально занимающийся военной аналитикой? На вопросы «Эксперта-Сибирь» отвечает кандидат военных наук, профессор, член-корреспондент Академии военных наук Анатолий Цыганок.

— Анатолий Дмитриевич, недавно Президент РФ Владимир Путин подписал указ о сокращении сроков службы по призыву. Каких последствий, на ваш взгляд, следует ожидать от такого решения?

— Для подготовки отдельных категорий военнослужащих, например, мотострелков, одного года достаточно. Но ведь есть специальности гораздо более сложные. Хотя главная проблема даже не в этом. Как военный ученый, я считаю, что Россия, не проведя предварительно реальных исследований на этот счет, ввязывается в авантюру. Почему бы для начала не поставить эксперимент с одногодичной службой в нескольких воинских частях? Посмотреть на слабые стороны, выработать новые методики. А сразу переводить всю армию на усеченный срок службы… Это необдуманный шаг. И его последствия трудно предсказуемы. Например, кто-нибудь подумал о том, что если порядок призыва останется прежним — весна-осень — то мы получим, образно говоря, армию зимнюю и армию летнюю. Потому что у солдат, призванных весной, пик боевой учебы придется на зимнее время, так как все лето они будут овладевать азами службы. У призванных осенью, соответственно, наоборот. То есть навыки у солдат будут разными. И это лишь одна из многих возможных накладок.

— Есть опасение, что произойдет всплеск дедовщины в переходный период, когда одни будут служить два года, а других уже призовут на полтора.

— Совершенно с вами согласен. Мне довелось пережить подобное, когда армия переходила с трехлетнего срока службы на двухлетний. Поэтому не сомневаюсь, что дополнительные шероховатости между военнослужащими этих призывов возникнут. Что же касается дедовщины вообще, она в той или иной степени будет существовать и в коллективах, где все служащие одного срока службы. Очень многое зависит от самих призывников, их физической и психологической подготовки. В подразделении всегда будут солдаты с ярко выраженными лидерскими качествами и с полным их отсутствием. Армия — это мужские коллективы, где, естественно, больше агрессивности, соперничества.

— Еще одно новое веяние — военнослужащих срочной службы планируют обучать еще и рабочим профессиям. Как вы думаете, получится?

— К этой идее я отношусь резко отрицательно. Нельзя путать армейскую службу с профессионально-техническим обучением. Иначе армия встанет враскоряку, не зная, чем же в первую очередь заниматься. На мой взгляд, здесь больше популизма, дескать, армия еще и гражданские специальности дает. В обществе такая иллюзия, конечно, может возникнуть. Но если в войсках действительно попытаются готовить слесарей и токарей, о качестве боевой подготовки можно будет забыть. В свое время такой перекос был, я как раз учился в Омском высшем общевойсковом командном училище. Вместо того чтобы углубленно изучать военное дело, мы были вынуждены тратить массу времени на методику преподавания высшей математики и физики, поскольку «умные головы» решили, что офицер мотострелковых войск должен иметь гражданскую специальность — преподавателя физики и математики.

— Не секрет, что и сейчас качество военной подготовки нередко страдает из-за различных хозяйственных работ, которыми приходится заниматься военнослужащим.

— Да, это так. И здесь можно привести в пример вооруженные силы Республики Казахстан. Там уже несколько лет солдат не привлекают на хозработы. Для этого существуют специальные подразделения, состоящие, подчеркну, из людей гражданских. Причем их труд оплачивается не из армейского бюджета. У нас же солдаты в течение службы чем только ни занимаются: и строительством, и заготовкой сена, и копкой картофеля… От подобного надо полностью отказываться, тем более при сокращении срока службы.

— Контрактная служба уже стала притчей во языцех. Многие считают ее панацеей от всех бед в армии. Например, в Сибирском военном округе планируется к 1 января 2008 года шесть воинских частей полностью укомплектовать контрактниками, в том числе два мотострелковых полка, мотострелковую бригаду, танковый полк. Насколько оправдан и перспективен такой подход?

— Мне кажется, что продолжающаяся второй десяток лет шумиха вокруг контрактной службы, к сожалению, отвлекает внимание общества от более важных проблем Вооруженных Сил. Например, у нас архаичная структура Генерального штаба и военных округов. Нехватка в войсках нового современного оружия и боевой техники. Несоответствие существующих группировок новым угрозам. Российская армия — одна из немногих, не имеющая профессиональной прослойки между офицерами и солдатами — сержантов.

В нынешней армии порядочному офицеру сделать карьеру непросто

Практически все российские политические партии, говоря о проблемах армии, делают упор на контрактную службу. Это добавляет им голосов на выборах, но не решает самих проблем. Лично я не считаю переход на контрактную службу панацеей от всех бед. Опыт армии США показывает, что так называемые профессионалы готовы служить в мирное время, но не очень готовы воевать, а тем более умирать. За шесть лет боевых действий в Афганистане и четыре года в Ираке количество дезертиров в американской армии превысило 24 тысячи человек. Такого не бывало со времен войны во Вьетнаме. В прошлом году недобор составил около 20 процентов. И не зря в конгресс США поступило предложение о возврате к призывному характеру комплектования.

Что касается России, то, на мой взгляд, полностью контрактная армия — это еще и непосильная обуза для страны. Не хватит у государства денег, чтобы обеспечить столько контрактников достойной зарплатой и нормальным жильем. Кроме того, я считаю большой роскошью для государства платить солдату только за то, что он умеет стрелять из положения лежа, с колена и стоя. Этому можно практически любого срочника научить за короткое время.

Другое дело сержанты. Да, должности командиров отделений, танков, расчетов должны быть укомплектованы профессионалами. Необходимо поднимать статус сержанта. Открыть сержантские факультеты в военных училищах. И готовить людей нужно капитально, два-три года, после чего перед каждым повышением в должности проводить повышение квалификации сроком полгода-год. Ввести советы сержантов рот, батальонов, полков, дивизий, которым доверить право выбора лучшего кандидата из своей среды для направления на учебу. Именно советы должны отбирать солдат, имеющих качества лидера, после года службы и по решению совета направлять на учебу, после которой новоиспеченный сержант возвращается в свою часть уже в качестве взводного сержанта. Только по рекомендации совета роты лучшего из сержантов отправлять на учебу, после которой повышать его должность — до ротного сержанта. После двух-трех лет службы, опять же после отбора советом сержантов батальона, выбирать лучшего и направлять учиться, а затем назначать батальонным сержантом. Такая методика отбора должна позволить через восемь–десять лет создать иерархию профессиональных сержантов от взвода до Главкомата Сухопутных войск. В зависимости от уровня подготовки они должны иметь денежное содержание, равное денежному содержанию командира взвода, роты, батальона, полка. Надо понимать, что их работа равноценна работе офицера, но она другая. Одиночной подготовкой солдата и воинской дисциплиной в казарме обязаны заниматься профессиональные сержанты.

А должности рядовых, за исключением некоторых специальностей, требующих специфических знаний, должны заполняться солдатами срочной службы. Главная же причина, почему я против полного перехода на контракт — это может привести к люмпенизации армии. Ну нет сегодня такого конкурса среди желающих поступить на службу, чтобы из 10–12 человек выбирать одного, самого достойного. Наоборот, приходится зазывать, брать тех, кто попросту не может найти себе работу на гражданке.

— Вы говорите, что настоящего сержанта надо готовить два-три года. Не многовато ли? Вот, например, в Чите на курсах младших лейтенантов всего 10 месяцев учатся.

— Курсы существуют потому, что не хватает кадровых офицеров. А не хватает их из-за продолжающейся с начала 1990-х годов неразберихи в армии, если не сказать резче. Выпускники военных училищ, приходя в войска, сталкиваются с бытовыми неурядицами: в отдаленных гарнизонах женам на работу устроиться негде, квартиру часто приходится снимать, а лейтенантской получки в такой ситуации катастрофически не хватает. И это только то, что лежит на поверхности. Проблем гораздо больше. И многие молодые офицеры увольняются.

Часть вакансий заполняют выпускники этих самых курсов. Но вот что интересно. В профессионально-технических училищах токаря или наладчика готовят два-три года, да и то потом не сразу доверят станок за сто тысяч долларов. В армии будущего командира танка учат шесть месяцев и ставят во главе экипажа машины, которая стоит полтора миллиона долларов. А младшему лейтенанту после годичной учебы вообще доверяют целый взвод. Затем нередко начинаются проблемы: то ходовую часть из строя вывели, то двигатель запороли. Танки, самоходные артиллерийские установки, командно-штабные машины стоят миллионы, и допускать к их эксплуатации плохо подготовленных людей — это не от большого ума делается. Это не государственный подход.

— Сегодня много говорится на разных уровнях о необходимости поднятия престижа офицерской службы. Как вы считаете, что для этого нужно сделать в первую очередь?

— Нужно четко понимать: если общество хочет заботиться о солдатах, оно в первую очередь должно подумать об офицерах. Офицер обязан заниматься только обучением сержантов, боевым слаживанием подразделений и частей, боевой стрельбой взвода, роты, батальона. Но офицер не должен проводить вечерние прогулки, организовывать разгрузку боеприпасов и заготовку продовольствия, культпоходы и помывку в бане, чем ему сегодня приходиться заниматься в силу отсутствия толковых сержантов.

Как ни банально прозвучит, важнейший вопрос — материальное вознаграждение за службу. Уровень оплаты труда офицера должен соответствовать уровню зарплаты менеджера среднего звена в крупных коммерческих структурах. Тогда, по крайней мере, выпускника военного училища не будет терзать вопрос, почему его одноклассник, окончивший университет, напрягается меньше, а получает больше. Мне могут возразить: кто на кого учился. Но если мы говорим о поднятии престижа офицерской службы, то это обязательное условие. Сюда же входит и обеспечение жильем. Три года назад, перед последними выборами Президента РФ, мне пришлось разрабатывать в группе генерал-полковника Ерина в Совете безопасности предложения по этому вопросу. Считал тогда и считаю сейчас, что в Российской армии три проблемы: отсутствие новой техники, отсутствие сержантов и отсутствие жилья для офицеров. Что касается последней, в нашей стране дело не в нехватке денег, а в отсутствии политической воли и желания нашей власти решать жилищную проблему офицеров. На Олимпийские игры в Сочи найдены ресурсы, которых вполне хватит для четырехкратного строительства жилья для армии, МВД, ФСБ. Инфляционные потери Стабилизационного фонда России вдвое перекрывают жилищную проблему. Надуманная ипотечная программа непрозрачна, спекулятивна и нежизненна.

Есть аспекты сугубо внутриармейские. Каждый нормальный офицер — карьерист в хорошем смысле этого слова. Но в нынешней армии порядочному офицеру сделать карьеру непросто. Знаю немало случаев, когда на вышестоящие должности назначались далеко не самые лучшие. За лояльность начальству, по звонку сверху, за взятку… Да, должности откровенно покупаются. А ведь в царской армии была традиция, когда выдвиженец обсуждался на офицерском собрании. Такую баллотировку, как правило, успешно проходили именно те офицеры, лучшие в офицерском коллективе, кто не боялся иметь мнение, отличное от начальственного, кто имел авторитет среди сослуживцев. Если же командир, от которого зависело назначение, шел против воли коллектива, он брал на себя ответственность за «своего» назначенца. В случае совершения им проступков, порочащих звание офицера, отвечал по полной и этот командир.

Кстати, похожая система действует в армии США. Там при выдвижении офицера, к примеру, на должность командира роты, его обязаны рекомендовать четыре действующих ротных командира. И такой порядок существует в отношении всех должностей, в том числе и генеральских.

У нас, к сожалению, вопросы продвижения по службе даже если решаются без откровенных взяток, то все равно в очень узком кругу.

— Но ведь в современной Российской армии тоже существуют офицерские собрания?

— Существуют, но председателем собрания является не избираемый офицер, которого сослуживцы считают самым авторитетным в части, а командир. Представим ситуацию, что на обсуждение выносится вопрос о закрытии вакантной должности. Командир предлагает своего кандидата. Мало кто в нынешних условиях, когда от этого командира офицеры полностью зависят, посмеет открыто возразить. Вот если бы офицерам самим доверили выдвигать достойных, а затем по предложенным кандидатурам проводить тайное голосование, тогда что-то могло измениться.

Проблема еще и в том, что произошла переоценка ценностей. В Советской Армии, которую я не идеализирую, было почетно командовать полком — мотострелковым, танковым, ракетным. Сейчас больше котируются тыловые должности. И в глазах многих офицеров должность начальника военно-ремонтного завода выглядит гораздо предпочтительнее должности комполка. Потому что она хлебная. Вот что печально.