«Предвыборная риторика или обозначение новых ориентиров развития?» — гадали в течение целой недели российские журналисты и политологи. С одной стороны, выступление Владимира Путина изобиловало «знаковыми» (с точки зрения отечественной политологии) заявлениями о пересмотре экономических приоритетов, о развитии «рыночных институтов и конкурентоспособной среды» и прочими вполне либеральными по духу понятиями. С другой стороны, оно, как всегда, было выдержано в пропагандистской стилистике, с большим набором добрых пожеланий, не содержало никаких конкретных предложений, зато в подчеркнуто выгодном свете изображало деятельность кремлевской команды. Это дало повод для скептических и даже ироничных оценок. Сразу же посыпались комментарии насчет «прощальной речи» или, наоборот, о планах Путина остаться во власти (тем более что президент провозгласил задел аж до 2020 года). Удивляться разнобою во мнениях не приходится — это происходит всякий раз, как только наши политологи берутся трактовать слова или поступки президента. Здесь, собственно, нам уже добавить нечего. Постараемся рассмотреть выступление Путина под другим углом и увязать его с процессами, которые уже происходят в стране и мире.

Что день грядущий нам готовит?

Начнем с простого факта. Не так давно аналогичное официальное выступление действующего президента США Джорджа Буша-младшего спровоцировало обвал на мировых фондовых рынках. Как известно, американский лидер попытался убедить общественность в том, что экономика страны имеет хорошие перспективы. Деловая элита сделала из его слов противоположные выводы. Последствия не заставили себя ждать: опасения по поводу рецессии американской экономики вызвали панику на биржах, результаты чего всем хорошо известны.

Главная проблема современной российской экономики — это ее крайняя неэффективность

Никто не станет отрицать, что российский политический класс живет не одними лишь предвыборными ожиданиями. Не будем сейчас описывать реальную ситуацию в отечественной экономике — об этом много сказано серьезными специалистами. Отметим лишь один весьма неутешительный факт: в январе на фондовом рынке страны зафиксирован отток иностранного капитала, измеряющийся в миллиардах долларов. Стоит ли говорить, что при сохранении этой тенденции нашу страну ожидают не самые приятные события. Совершенно ясно, что действующая власть прекрасно осознает серьезность положения и пытается предпринять оперативные меры по исправлению ситуации. Может ли одним из таких шагов стать упомянутое выступление Путина? Вполне вероятно.

Многие комментаторы отметили одно странное (на их взгляд) обстоятельство, что Путин ни разу не упомянул своего преемника Дмитрия Медведева. Надо полагать, это далеко не случайно. Выступление, скорее всего, напрямую не увязано с президентскими выборами. И хотя по сюжету оно чем-то перекликалось с тем, что уже звучало из уст президента в ходе думской кампании, в плане общей постановки относилось к несколько иному жанру. Например, памятная речь Путина в «Лужниках» заметно отличалась по своей драматургии. Это было хорошо срежиссированное действие, предназначавшееся исключительно для широкой российской общественности. Что касается президентского выступления на заседании Госсовета, то здесь, похоже, предполагалась другая целевая аудитория. Не столько рядовые граждане и представители нашего политического класса, сколько иностранные инвесторы должны были оценить эпохальные акценты новой путинской речи. Этому благоприятствовала и сама торжественность обстановки, в которой прозвучали столь нужные и своевременные слова президента. Обратимся только к самым главным пунктам.

Зачем пинать мертвого льва?

Дежурное осуждение «проклятых 90-х» вряд ли нужно рассматривать как выпад против либеральных оппонентов. В нашей политической культуре еще со времен советской власти сформировалась устойчивая традиция — улучшать собственный имидж за счет целенаправленной дискредитации предшественников. Интересно, что, давая оценку предшествующей эпохе, Путин в точности воспроизвел стилистику и характерные доводы российских младореформаторов. Так, Егор Гайдар и его единомышленники постоянно подчеркивают, что своими преобразованиями они в экстренном порядке спасали экономику страны от полного краха, к которому ее вели коммунисты. Если верить нашим либералам (нынешним оппонентам Путина), счет шел буквально на месяцы, и действовать приходилось в условиях крайней скудости ресурсов. Нечто похожее высказывает и Путин, оценивая итог либерального правления: «Финансы страны были опустошены и практически полностью зависели от внешних заимствований». И далее: «Богатая Россия превратилась в страну бедных людей. В этих условиях мы начали формировать и реализовывать наш план — план вывода России из системного кризиса».

В том же духе оцениваются и результаты предпринятых действий. Гайдар, как известно, в те самые 1990-е годы на всех съездах партии «Демократический выбор России» (ДВР) перечислял очевидные, на его взгляд, успехи либеральных реформ. Главным достижением принято было считать насыщение потребительского рынка, в чем российские либералы видели главный показатель роста народного благосостояния. Естественно, все это обыгрывалось в сравнении с советским периодом, который запомнился гражданам полупустыми прилавками.

Похожий контраст использует и Путин, рассказывая о достижениях своей команды. Упомянутый им дефолт 1998-го, безусловно, врезался в память большинства россиян. Правда, мало кто теперь будет вспоминать, что ситуация стабилизировалась уже при Евгении Примакове, а сам дефолт создал благоприятную ситуацию для отечественного производителя. В выступлении же Путина ситуация обрисована таким образом, будто общество корчилось в судорогах вплоть до его прихода, что, мягко говоря, не совсем соответствует действительности. Однако цель такого смещения акцентов совершенно очевидна: президент пытается показать, что его команда способна справляться с самыми непростыми кризисными ситуациями и вести страну из крайней бедности к процветанию. По большому счету, это заявка на готовность совладать с любой ситуацией подобного рода и в будущем. Неслучайно Путин подходит к завершению своего выступления следующими словами: «Россия не раз уже доказывала, что может сделать то, что другим кажется невозможным. В послевоенные годы мы совершили индустриальный рывок и первыми освоили космос. А за последние несколько лет восстановились, уверенно восстановились после хаоса 1990-х, после экономической разрухи и ломки всего прежнего уклада жизни».

Вывод из сказанного напрашивается один: неурядицы, царящие в мире и в самой России, не стоит воспринимать всерьез, поскольку для нынешнего Кремля они не представляют объективных препятствий при реализации планов развития страны. Главное, чтобы сама кремлевская команда ставила перед собой такую задачу. И тогда все будет в порядке. Именно для полной демонстрации своих намерений президент углубился в рассуждения об инновациях.

Модернизация или смерть

«Главная проблема современной российской экономики — это ее крайняя неэффективность», — так говорит сам Путин. Здесь не сразу понятно, почему после восьми лет «успешного» экономического развития, планомерного повышения ВВП, экономика самим президентом характеризуется как «крайне неэффективная». За счет чего в таком случае произошло преодоление кризиса 1990-х? Если восемь лет происходил прогресс, то уместней говорить о «недостаточной» эффективности, чем о «крайней». Как объяснить такую характеристику с перечислением восьмилетних успехов как раз на экономическом поприще? Тут как будто явное противоречие.

Скорее всего, президент здесь вновь использует испытанный прием игры на контрастах. То есть, чтобы на этот раз выгодно представить обрисованное им будущее, он старается показать его на фоне неприглядного настоящего. Иными словами, экономика «крайне неэффективна» именно по отношению к этому будущему, а не к прошлому. Президенту, судя по всему, очень важно убедить слушателей в том, что другого пути, кроме масштабной модернизации, у нас нет. Отсюда такое категоричное суждение: «…в действительности выбора у нас никакого нет. Какой может быть выбор между шансом на достижение лидерских позиций в экономике и социальном развитии, в обеспечении безопасности страны — и утратой позиций в экономике, в сфере безопасности, а в конечном итоге, и потерей суверенитета».

Фото: Борис Барышников

Таким образом, со слов президента выходит, что инновационный сценарий развития является спасением от социального катаклизма. Это преподносится не как прихоть властей, а как некая жизненная необходимость. Тем самым Кремль старается убедить в искренности своих намерений идти намеченным курсом. В переводе на рыночную лексику это означает: государство гарантирует выгодное вложение средств в российскую экономику. Следуя логике Путина, другого выбора у государственных мужей просто нет — они вынуждены действовать по необходимости, в силу объективно сложившихся обстоятельств. Чтобы придать вес своим словам, президент специально напомнил о том, как поставленные им задачи по увеличению ВВП или по изменению демографической ситуации были, несмотря на некоторый скептический настрой, осуществлены на практике. Этим он старался подчеркнуть, что курс на инновационную экономику не является предвыборной риторикой, а представляет собой серьезную государственную программу, аналогичную его посланиям Федеральному Собранию.

Надо полагать, что как раз для демонстрации уверенности в собственных силах, в способности справиться с любой неблагоприятной тенденцией горизонты развития очерчены на 12 лет, до 2020 года. Принятие этого двенадцатилетнего плана как бы подчеркивает, что наша власть не допускает даже мысли о спаде или кризисе. То есть лишний раз показывает настрой только на позитивное развитие событий. Возможно, авторы путинской речи рассчитывали на то, что такой демонстративный оптимизм должен передаться и основной аудитории.

Наконец, чтобы у инвесторов рассеялись все сомнения, президент постарался как можно отчетливее продемонстрировать свою приверженность базовым ценностям современного цивилизованного общества. При желании в этом можно увидеть возрождение либерального тренда. А можно трактовать такие высказывания как попытку подправить пошатнувшийся имидж российской власти. Сегодня, когда инвесторы спешно покидают непривлекательные рынки, в этом есть острейшая необходимость.

Воспоминания о будущем

Кто-то из комментаторов сказал, будто привлекательность президентского выступления в том, что оно не содержит призывов догнать или перегнать какую-либо страну. Президент якобы предлагает жить здесь и сейчас. С этим нельзя полностью согласиться. Да, прямых призывов нет. Однако они следуют из контекста, стоит только оценить идеал, что нарисовал нам Путин.

Итак, чего мы должны достичь? Смотрим внимательно: «В целом необходимо развитие рыночных институтов и конкурентоспособной среды». Для чего президент предлагает следующее: «Мы должны устранить чрезмерное административное давление на экономику». Потому что «одной из главных проблем сегодняшнего государства остается его чрезмерная централизация». Далее следует сенсационное признание: «Очевидно и то, что государству не по силам, да и ни к чему такой колоссальный государственный аппарат». Тут же дается вполне либеральное разъяснение: «Частная компания, мотивированная на результат, зачастую лучше справится с управлением, чем чиновник, не всегда имеющий даже представление о том, что по-настоящему является эффективным управлением и что такое результат».

Согласимся: после восьмилетнего укрепления властной вертикали, после создания патронируемых государством гигантских монополий, наконец, после совсем недавнего учреждения госкорпораций подобные признания звучат не иначе, как анахронизм. Если вспомним, именно в таких выражениях более 15 лет назад сравнивали советскую систему с западной демократией. К чему, казалось бы, этот заход на второй круг?

Примечательность выступления Путина как раз в том, что своими либеральными реминисценциями он просто-напросто перечеркивает набравшие популярность разговоры о нашем «особом пути». Действующий президент далек от умопомрачительных, фантастических проектов. Идеал, очерченный им, — это современное западное общество со всеми перечисленными привлекательными чертами: инновационной экономикой, рыночными институтами, конкурентной средой, высоким качеством и продолжительностью жизни, развитой системой здравоохранения, гражданским обществом и так далее.

Такова Россия «завтрашнего дня», предложенная Владимиром Путиным. Кажется странным, что к исходу своего правления он предложил еще раз догнать Запад. Если бы выступление было рассчитано только на российскую аудиторию, оно было бы косвенным признанием своего поражения. В самом деле, если исключить скрытый подтекст, то получится, что президент Путин оставляет своему преемнику «крайне неэффективную экономику», совершенно ненужный «колоссальный государственный сектор», забюрократизированный госаппарат, не мотивированный на «позитивные изменения, а тем более на динамичное развитие».

Ощущение такое, будто президент воспроизвел все типичные инвективы своих противников. На самом же деле в этом можно увидеть некую игру на опережение. Как известно, критика действующей власти набирает обороты. Разоблачительный сюжет на тему «Итоги правления Путина» все чаще и чаще начинает всплывать в различных СМИ (прежде всего электронных). Вслед за известным оппозиционером Станиславом Белковским в эту работу включился не менее известный оппозиционер Борис Немцов, представивший свою версию путинской восьмилетки. Если еще в конце прошлого года подобные выпады можно было воспринимать с благородным царским презрением, то сегодня — ввиду ситуации на фондовых рынках — любое ухудшение имиджа российской власти может подхлестнуть самые неблагоприятные тенденции.

Надежда на магию слов

Путин, безусловно, исправляет ситуацию как может. В сложившихся обстоятельствах глупо игнорировать очевидные для многих изъяны нашей политической и экономической системы. Упрямо отрицать их — значит навредить еще больше. Поэтому президент соглашается с тем, что проблемы есть, и очень серьезные. Но тут же обещает все исправить и сделать намного лучше — так, как это могло бы устроить его целевую аудиторию.

Показательно в этом плане заметное снижение градуса воинственной риторики. Если год назад во время нашумевшей мюнхенской речи российский президент предстал в образе непримиримого ястреба, то на этот раз его тон многократно смягчился. Да, как глава государства он несет ответственность за безопасность своих граждан, а потому выражает недовольство милитаристским курсом западных партнеров. Но в то же время Путин недвусмысленно обозначил мирные намерения и отсутствие всякого желания ввязываться в гонку вооружений: «…для решения наших национальных задач нам нужна мирная, позитивная повестка международных отношений».

В общем, его призыв понятен: «Придите и созидайте — сделаем все возможное!». С аналогичными заявлениями, надо сказать, выступали когда-то лидеры некоторых среднеазиатских республик, когда оттуда начинался исход русскоязычного населения. У российского руководства задача сложнее: необходимо удержать отток капиталов во избежание банкротства самого государства. И в этом смысле предупреждение президента о том, что альтернативой развитию будет только потеря суверенитета, звучит более чем убедительно.