В Новосибирске прошел Международный молодежный инновационный форум «Интерра». Одним из ключевых мероприятий программы стал симпозиум «Инновации и современность», организованный Фондом социо-прогностических исследований «Тренды».

Для Новосибирска мероприятие в каком-то смысле стало беспрецедентным, хотя его стилистика была во многом предсказуемой. Симпозиум проходил в формате «отцы и дети»: умудренные интеллектуалы пытались морально подготовить молодежь к переходу в новую реальность, контуры которой вырисовывались не совсем отчетливо и даже немного тревожно, что только усиливало интригу встречи. Впечатление создавалось такое, будто сами эксперты, просвещавшие молодую аудиторию, понимали свою задачу неодинаково. Как заметил один из слушателей, «было как-то шибко контрастно». Получилось так, что одни выходили ради де­мон­страции «позитива», другие — чтобы поведать правду. Правды оказалось больше, и она смотрелась очень выпукло и ярко. Высказывали ее достаточно известные персоны, причем с изрядной долей юмора и с неподражаемым артистизмом.

Тон «правдорубам» задал академик РАН Абел Аганбегян. Фигура авторитетная, вызывающая у людей постарше ассоциацию с перестройкой. «Инновации, модернизация, диверсификация — во что все это упирается? В инвестиции. Без инвестиций это — пустой звук». Далее выяснилось, что у нас, в отличие от развитых стран, с инвестициями не все гладко. «Инвестиции, — пояснил академик, — это длинные деньги. Трагедия нашей страны в том, что у нас нет рыночных фондов длинных денег». На Западе, по его словам, длинные деньги образуются за счет четырех фондов: пенсионного, страхового, паевого и банковского. У нас перечисленные структуры ничтожно малы для современной рыночной экономики. Предприятиям и организациям практически неоткуда брать инвестиции на инновации, из-за чего они вынуждены занимать за рубежом. Долги эти нарастают, и мы вошли в кризис с корпоративным долгом наших предприятий в 540 млрд долларов. Сейчас мы должны их отдавать. «Пошел огромный отток капитала», — предупредил академик. Занять деньги на инновации внутри невозможно из-за инфляции. С другой стороны, в рыночной экономике у государства нет достаточных средств на модернизацию. Вывод: необходимо заняться созданием рыночных фондов длинных денег. Однако академик сомневается, что наверху ставят такую задачу. Но даже если она будет поставлена, для наращивания указанных фондов понадобится как минимум семь лет. Откуда брать деньги сейчас? Академик предлагает использовать золотовалютные резервы. Сейчас, по его мнению, эти фонды используются не по назначению. Государство уже потратило впустую 200 млрд долларов, спасая от кризиса олигархов. Осталось еще 400 млрд. Сумма вполне приличная, поскольку, по расчетам академика, если с умом инвестировать в инновации, достаточно будет и 150 млрд.

Вопрос: пойдет государство на такой шаг? — так и повис в воздухе. Куда движется страна, да и движется ли вообще, становилось совершенно непонятно. Светила отечественной экономической мысли ставили неутешительные диагнозы. Ректор Академии народного хозяй­ства при Правительстве РФ Владимир Мау был предельно откровенен: «Российская экономика никогда не была восприимчива к инновациям — ни при Советском Союзе, ни при Российской империи. Она никогда не генерировала спрос на инновации. Инновации здесь внедрялись или внутренней силой, или внешней». По его словам, за последние 250 лет мы отставали от Западной Европы на два поколения. Разрыв с Германией и Францией на 40–50 лет был всегда. Поэтому главная задача — понять, как сделать нашу экономику инновационной. Далее началось разоблачение мифов. Один из мифов — это то, что могущество России будет прирастать Сибирью. «У нас не будет инноваций, — разъяснил Владимир Мау, — если мы будем полагаться на сырьевые ресурсы. Зачем развиваться, если проще и дешевле купить?» Факторы, стимулирующие инновации, лежат скорее в области права, нежели экономики. В первую очередь государство должно обеспечить личную безопасность и защиту прав собственности. Кроме того, наше законодательство соответствует индустриальному, а не постиндустриальному уровню, оно все еще ориентировано на производство угля и стали. Поэтому инновационное развитие — это прежде всего интеллектуальный вызов.

Как выяснилось далее, ответить на него можно по-разному. Это убедительно показал декан Высшей школы телевидения МГУ им. Ломоносова Виталий Третьяков, предложивший называть Запад технологическим придатком России, а не Россию — сырьевым придатком Запада. Впрочем, как честно признался докладчик, «я вообще не понимаю, о чем здесь говорить». Борьба за инновации вызывает у него настороженность, особенно если это делается применительно к образованию: «Инновации в системе образования имели два эффекта, — отмечает он, — это утечка мозгов из России и падение качества самого образования: школьники все меньше знают, становятся глупее, и этот процесс продолжается. То же происходит и со студентами вузов». Поэтому, считает Виталий Третьяков, будет лучше, если президент перестанет применять это модное слово к образованию. Пока лучше добиться того, чтобы достойно платили ученым и преподавателям.

И все же главная правда, несмотря на откровенность докладчиков, открыто не называлась, хотя отчетливо угадывалась между строк: «С этой властью ничего путного не выйдет». Впрочем, судя по реакции зала, молодые люди не питают по этому поводу никаких иллюзий. Главный месседж они уловили: разгребать завалы, оставленные «отцами», придется им.