«За 300 лет российского освоения Сибирь еще не преодолела статуса экономической колонии, — считает профессор Новосибирского госуниверситета Николай Розов. — Прежде всего это выражается в том, что местное сырье в основной массе вывозится и продается дешево, вместо того чтобы перерабатываться и продаваться дорого». Попытка изменить ситуацию и начать работу по созданию в Сибири условий не просто для выживания, но для комфортной жизни, была сделана в 2002 году, когда правительство РФ утвердило «Стратегию социально-экономического развития Сибири до 2020 года», предполагающую реализацию ряда крупных инвестиционных проектов на территории макрорегиона. Спустя восемь лет в Сибирском федеральном округе (СФО) разработали новую редакцию Стратегии, в которой декларировалось смещение акцентов в сторону инновационного развития и новых приоритетов. «По большому счету полномасштабная реализация Стратегии еще не началась, — считает губернатор Томской области Виктор Кресс. — Вырабатываются критерии для отбора инвестиционных проектов. И в связи с этим хотелось бы рассмотреть возможность смещения некоторых акцентов в приоритетах Стратегии и плана мероприятий. Связано это желание прежде всего с более отчетливым пониманием значения инновационной модели развития экономики России для будущего страны и места сибирских регионов в реализации этой модели. Еще лет десять назад Томская область однозначно связывала перспективы развития региона главным образом с освоением природных богатств территории, прежде всего нефти и газа. Этот «сырьевой» локомотив должен был, по идее, вытянуть наш научно-образователь­ный комплекс, стать источником инвестиций в университеты, наукоемкий бизнес, высокотехнологичные производства. Однако на деле это оказалось не так. «Сырьевая игла» мало совместима с инновациями, модернизацией».

Угроза закрепления за Сибирью роли «сырьевого придатка» развитых экономик остается актуальной и по сей день. Очевидно, что инвестиционные проекты должны решать первоочередную задачу диверсификации экономики регионов СФО и создания в них мощного комплекса перерабатывающих производств, а также распространения инновационных практик и технологий. Но пока картина далека от совершенства. Второй вариант Стратегии правительство утвердило летом 2010 года, в мае нынешнего года был одобрен план реализации Стратегии. Однако инвестиционные проекты — гвозди программы — как и прежде, в гораздо большей степени рассчитаны на сырьевой потенциал сибирских регионов, и в меньшей — на интеллектуальный и инновационный.

27 и 369

«Проблемы выходят за возможности нашего документа, но можно сказать, что Стратегия изменила инвестиционную политику во всех регионах», — констатирует полномочный представитель президента РФ в СФО Виктор Толоконский. К сожалению, то ли из-за резко возросшей значимости геополитических факторов, то ли из-за важности выхода России на рынки стран АТР, но федеральный интерес к Сибири подогревается пока именно развитием нефтяной и газовой промышленности — в энергоресурсах, коими богаты огромные территории страны в Зауралье, нуждаются растущие азиатские экономики. Специалисты считают, что в период до 2020 года развитие региона по-прежнему будет связано с традиционными отраслями экономики и расширением оборота сибирских природных ресурсов. Но доля перерабатывающей промышленности в структуре валового регионального продукта (ВРП) будет повышаться тоже, а инновационные проекты — появляться все чаще.

В настоящее время насчитывается 27 первоочередных проектов, внесенных в Стратегию регионами СФО. Их выбрали из 224 проектов, они утверждены, на их внедрение требуется 1,8 трлн рублей. Всего же в Стратегии значится 369 инвестпроектов на общую сумму 7 трлн рублей. Из них должно остаться не более сотни на общую сумму около 5,5 триллиона. При этом федеральная часть финансирования составит не более 20%. Остальное — доля частных инвесторов и бюджетов регионов и муниципальных образований. Заметим, что шесть проектов из числа первоочередных уже выполнены и функционируют. На их примере можно получить представление о векторе сибирских стратегических интересов.

Из оставшихся двух десятков приоритетных проектов только два — создание технологической инфраструктуры технопарка новосибирского Академгородка и развитие коллаген-хитозановых нанокомплексов в Красноярском крае — относятся к инновационным. Остальные реализуются в сфере энергетики, транспорта, промышленности. Хотя среди критериев отбора приоритетных инвестпроектов, обеспечивающих реализацию Стратегии, значится «наличие инновационной составляющей», последний пункт явно учтен не везде, поскольку это пока еще товар штучный. «Действительно, в «Стратегии социально-экономического развития Сибири до 2020 года» недостаточно инновационных проектов, — признает Виктор Толоконский. — Стратегия предполагает рост доли современных технологичных производств с высокой добавленной стоимостью. Но пока инновационные проекты формируются медленно, что свидетельствует о недостатке инвестиций».

Прохождение проектов — процедура довольно жесткая. Сначала через окружной экспертный совет, потом через правительственную комиссию. В результате, по идее, должны остаться наиболее эффективные. Иные отсеиваются. Именно такая судьба ожидает список первоочередных, долгосрочных и среднесрочных федеральных, межрегиональных и региональных инвестиционных проектов, обеспечивающих реализацию Стратегии. В тексте этого документа, предоставленного нам аппаратом полномочного представителя президента в СФО, содержится более пятисот проектов. Перечень еще не утвержден и в конечном итоге должен сократиться в четыре, а то и пять раз. Но даже при первом приближении видно, что приоритеты Сибири на ближайшее будущее сохраняются. В первоочередных проектах федерального и межрегионального значения больше всего внимания уделено энергетике (24 проекта), развитию транспортной инфраструктуры (12) и добыче полезных ископаемых (12). Иннова­ционно-образова­тель­­ная сфера (шесть проектов), хотя бы по количеству заявленного, явно не в числе приоритетных. В перечне проектов федерального и межрегионального значения на долгосрочную перспективу вообще только два раздела — транспортная и энергетическая инфраструктуры. В списке инвестиционных проектов, предлагаемых регионами СФО для реализации в 2010–2020 годах на принципах государ­ственно-частного партнерства, 30 проектов относятся к транспортной и энергетической сфере, и только два — к инновационно-образовательной.

Очевидно, что отобранные приоритетные проекты отличаются изрядной капиталоемкостью и требуют поддержки из федерального бюджета. Сокращение бюджетных ассигнований как Инвестиционного фонда, так и отдельных отраслевых ФЦП ведет к корректировке обязательств частных инвесторов, если таковые имеются, и затягиванию сроков реализации проектов. Именно поэтому Совет при полпреде уже предложил правительству РФ предусмотреть с 2012 года выделение бюджетных ассигнований из Инвестфонда РФ в размере 20 млрд рублей ежегодно — для субсидирования региональных инвестиционных фондов в Сибири. На самом деле сибирская экономика способна развиваться достаточно устойчиво с темпами прироста на уровне 4–5% в год в течение ближайших 10–15 лет и без мероприятий Стратегии. Однако считается, что в основной период выполнения Стратегии — до 2015 года — базисные отрасли экономики округа получат мощные импульсы для повышения своей активности, кратно увеличивая темпы прироста ВРП. В целом по СФО среднегодовой прирост ВРП за период с 2006-го по 2020 год может составить не менее 7%.

Стратегическая Сибириада

Чтобы актуализировать данные по инвестпроектам, губернаторы сибирских регионов месяц назад собрались в Томске на совместном заседании Совета при полномочном представителе Президента РФ в СФО и подкомиссии по Сибири Правительственной комиссии по инвестпроектам. В целом все подтвердили жизнеспособность своих проектов, но в ряде случаев их реализация оказалась сопряжена с трудностями, о которых мы уже упоминали выше. Например, один из крупнейших проектов — развитие международного авиахаба на базе аэропорта «Емельяново» в Красноярске только начал выходить из анабиоза. «Мы притормозили этот проект, поскольку наш базовый перевозчик в течение последних двух лет находился в состоянии банкротства, — отметил губернатор Красноярского края Лев Кузнецов. — Нам удалось вывести его из банкротства, сделать на 100 процентов краевым предприятием». В настоящее время разработан план мероприятий, способствующих  развитию аэропорта, на базе которого будет создан международный логистический центр. Объем необходимых инвестиций — около 7 млрд рублей. Такого же хотят и другие регионы. Видимо, поэтому глобальные проекты по расширению и модернизации транспортной инфраструктуры, и в частности, в сфере авиаперевозок и логистики, выглядят наименее согласованными. Достаточно вспомнить, что помимо красноярского авиахаба в Иркутске давно планируют построить новый аэропорт для кросс-полярных перелетов — «северного моста» между Северной Америкой и Юго-Восточной Азией. Плюс к этому в Омске строится международный аэропорт стоимостью 4,5 млрд рублей (кстати, внесенный в перечень стратегических инвестпроектов). На фоне достаточно сумбурной межрегиональной конкуренции в деле освоения воздушных просторов Новосибирску, в котором уже имеется двухполосный и самый крупный за Уралом аэропорт «Толмачево», остается скромная роль трансферного узла. Вероятно, с течением времени острота борьбы в этом секторе будет нарастать.

Впрочем, Иркутская область, в отличие от Красноярского края, на своем авиахабе не настаивает, концентрируясь на другом суперпроекте — «Гора Соболиная». «Мы выражаем принципиальную и последовательную заинтересованность в реализации этого проекта», — сказал губернатор Иркутской области Дмитрий Мезенцев. Он попросил изменить пропорции федерального и областного бюджетов в части финансирования создания особой экономической зоны туристско-рекреацион­ного типа. «Сейчас у нас 50 на 50, — констатировал губернатор. — Нет ни одной особой экономической зоны в стране, где существует такая неловкая пропорция по отношению к субъекту». «Гора Соболиная» — пока даже не проект, а некая концепция. За четыре года, прошедших с официального старта создания туристско-рекреационных зон в России, региональные власти несколько раз меняли потенциальную площадку. Недавно Иркутская область получила очередную отсрочку от Минэкономразвития РФ, пообещав презентовать обновленный проект зоны в ходе VII Байкальского экономического форума, который пройдет в Иркутске в сентябре. В развитие «Горы Соболиной» государство планирует вложить около 2,5 млрд рублей, еще 6 млрд составят частные инвестиции.

В целом туристические проекты — довольно весомая часть инвестиционной стратегии Сибири. Республика Бурятия, которая реализует проект туристической ОЭЗ «Байкальская гавань» стоимостью 56,6 млрд рублей (и пока несколько успешнее соседней Иркутской области), уже заявила об окончании всех работ в 2013 году. «В настоящее время ведется активное строительство инфраструктуры, — отметил председатель Народного Хурала РБ Матвей Гершевич. — Сдача объектов в эксплуатацию начнется в конце 2011 года. По графику все работы будут закончены в 2013 году».

Похожий по масштабу проект туристско-рекреационного кластера создают в Алтайском крае в рамках ОЭЗ туристско-рекреационного типа «Бирюзовая Катунь» стоимостью 30 млрд рублей. Инфраструктуру строят за счет госбюджета, а туристические объекты возводят частные инвесторы. Республика Алтай строит свой туристический объект — всесезонный горнолыжный комплекс «Манжерок». Так что если с чем-то в Сибири и будет хорошо года через два — так это с туризмом.

О чем умолчала Стратегия

Понятно, что дело не в количестве проектов, а в их качестве, способности вызывать обширный мультипликативный эффект. Увязать все желания регионов с единой линией развития Сибири, безусловно, сложно — горизонтальное взаимодействие территорий, что не раз отмечал «Эксперт-Сибирь», налаживается с трудом и медленно. Но делать это придется, причем уже в краткосрочной перспективе. На Сибирь, действительно, все еще по привычке смотрят как на огромную ресурсную базу, полную нефти, газа, леса, угля, металла и электроэнергии. И к сожалению, не видно, что Сибирь ко всему прочему — это мощный научно-образовательный комплекс, не уступающий ведущим регионам России.

Как ни странно, единственным регионом, не представленным в Стратегии проектами, оказалась Томская область. Строительство лесоперерабатывающего комбината «Партнер-Томск» уже завершилось (см. «Лесной старт» в «Эксперте-Сибирь» № 49–50 за 2010 год). Но поскольку томичи все свои усилия бросают на развитие инноваций, в Стратегии им места пока не нашлось. «Надо предусмотреть возможность включения в Стратегию таких проектов как, например, ИНО Томск-2020, — сказал губернатор Томской области. — Это комплексный проект, направленный на формирование в Томске инновационного центра на уже имеющейся университетской, исследовательской и инновационной базе. Его сложно втиснуть в рамки традиционного инвестпроекта, но надо дать регионам право на реализацию подобных проектов и заложить определенные гарантии по их государственной поддержке».

Однако сегодня в Стратегии развития Сибири инновационное направление не выделено явным образом в качестве приоритетного. По мнению Виктора Кресса, инновации, наука и образование в перечне сибирских инвестпроектов должны занимать по меньшей мере столько же места, сколько и проекты, направленные на освоение минерально-сырьевой базы. За последние 20 лет Сибирь потеряла 2 млн человек, которые проголосовали ногами. Все больше выпускников сибирских школ выбирают в качестве места учебы вузы, расположенные в европейской части России. А выпускники сибирских университетов уезжают туда работать. К сожалению, Стратегия не дает ответа на вопрос, какими силами и трудовыми ресурсами будут реализовываться в будущем задуманные масштабные промышленные и инфраструктурные проекты. В связи с этим задача создания условий для комфортной жизни и работы в Сибири — ключевая. Она тянет за собой весь блок других вопросов. Квалифицированные рабочие места, условия для жизни и работы, условия для ведения бизнеса — все это требует гораздо большего внимания государства. Проекты строительства высокоскоростных транспортных магистралей между сибирскими регионами, решение проблем малой авиации — не менее значимые инфраструктурные проекты, чем Транссиб, поскольку решают проблему оторванности и разобщенности людей на громадных сибирских пространствах.

Возможно, с утверждением правительством Стратегии появятся реально действующие механизмы по ее реализации, а программные мероприятия сибиряков найдут отражение в содержании 40 формируемых государственных программ на 2011–2013 годы, призванных заменить ФЦП. Может быть, тогда декларация «обеспечения устойчивого повышения уровня и качества жизни населения на основе сбалансированной социально-эконо­ми­чес­кой системы инновационного типа» станет реальностью. Пока слова все еще расходятся с делами.