Сибирь
Водка убивает, употребление алкоголя наносит вред здоровью, и вообще — Минздрав предупреждает. Население России спивается, на фоне растущего числа алкоголиков растет и преступность, вымирают целые деревни. Но и этого жадным до прибыли промышленникам и международным капиталистам мало — они строят в наших регионах заводы по производству водки, а то и вовсе — чистого спирта.
На этом морализаторскую часть текста полагаем нужным завершить. Тем, кому перечисленные постулаты идейно близки, читать текст дальше не рекомендуется.
Мы же начнем статью заново, отказавшись от всяческих стереотипов. Прежде всего, следует понять, что водочные заводы — это просто заводы, у которых есть персонал, прибыль, инвестиции, забота об экологии и прочее. Приняв это за аксиому, мы увидим, что производства водки и спирта — это практически идеальные производства. То, о чем так долго и отчаянно пишут эксперты — про развитие местной промышленности, инвестициях в реальный сектор и прочее — все там давно реализовано. Причем в лучшем виде. Больше того, водочные заводы являют миру почти идеальный пример социально ориентированного бизнеса: налоги платят подчас больше всех в регионе, производство полностью прозрачно (от Росалкогольрегулирования утаивать — себе же дороже), коррупционные схемы отсутствуют или почти незаметны.
А то, что производят такие заводы яд — ну так водку население никто покупать насильно не заставляет, а потому водочные производства просто удовлетворяют внутренний спрос. Разве не этого требует правительство от бизнеса? Просим рассматривать наше небольшое исследование не как агитацию пития крепкого алкоголя, а как анализ водочных заводов в качестве обычных эффективных производств.
Кто здесь больше пьет
Для обращения к этой теме, за интерес к которой многие читатели могут предать нас анафеме, был формальный повод. Агентство «Финмаркет» (дочерняя структура ИА «Интерфакс») на основе данных муниципальной статистики Росстата провело исследование продаж водки в России. В итоге «водочной столицей» оказался наукоград Кольцово — с виду приличный тихий муниципалитет, чуть более трех десятилетий живущий под боком у Новосибирска, центр инноваций и место прописки ГНЦВБ «Вектор». Согласно данным «Финмаркета», там в 2012 году выпили 102,1 литра водки на человека. «И это вирусологи, каждый день имеющие дело с такими опасными материями, как вирус Эбола или вирус оспы», — негодовали авторы. «Полюс трезвости» страны, кстати, они же нашли на Кавказе (например, во Владикавказе выпили всего 0,7 литра водки в год на человека) — во многом, правда, благодаря тому, что официально здесь разрешено продавать алкоголь всего один час в сутки — с 9:00 до 10:00 утра. Остальное официальная статистика не учитывает.
День спустя администрация Кольцово поспешила отреагировать на поток новостей с сомнительным содержанием. Высокие продажи водки в наукограде в мэрии объяснили тем, что в муниципалитете «прописана» одна из крупнейших в Сибири торговых сетей — компания «Холидей». «Поэтому к данным о продажах в самом Кольцово добавились все литры, проданные в магазинах торговой сети «Холидей» на территории всего Сибирского федерального округа», — заявили в пресс-центре наукограда. Назвав исследование — заметим, не без оснований — «грубой и оскорбительной ложью».
На этом тему можно было бы и закрыть. Но правда, на самом деле, нашлась в другом месте. С одной стороны, «Финмаркет» действительно не учел, что в некоторых небольших муниципалитетах могут быть зарегистрированы большие водочные компании. Поэтому высочайшие данные по продажам водки и показали Кольцово, а еще и ряд маленьких поселков в Самарской области и Татарстане — там, где зарегистрированы крупные ликеро-водочные заводы. Да и «Финмаркет» признает за исследованием ряд изъянов и допущений — например, что водка выпивается там же, где покупается и т.д. С другой стороны, не права оказалась и администрация Кольцово. «Все данные по продажам водки фиксируются по месту регистрации юрлица, поэтому, если бы «Холидей» была зарегистрирована, скажем, в Новосибирске, мы бы никаких особенных перекосов не увидели. Другое дело, что на Кольцово «упала» статистика не по всей Сибири, а только по Новосибирской области. Магазины сети в других регионах подают свои данные уже по месту своей работы», — пояснила «Эксперту-Сибирь» замруководителя Новосибирскстата Ирина Новиченко. А потому имидж наукограда все-таки далеко не безупречен. «В конечном счете, если бы все продажи по Сибири были учтены в Кольцово, то там был бы очень высок уровень абсолютных цифр продаж, а это не так. Крупнейшим промышленным предприятием поселка, если кому не известно, теперь является вовсе не «Вектор», а Сибирский ликеро-водочный завод. И если «Холидей» часть своего оптового оборота проводит как розницу, то, видимо, в этом тоже не все чисто с налоговой точки зрения», — рассказал нам автор исследования из «Финмаркета» Андрей Сусаров.
Наконец, ряд перекосов не дает нам права опровергать результаты всего исследования, тем более проведенного «дочкой» солидного информационного агентства. Мы вычленили из общего списка 20 муниципалитетов Сибири с самым большим потреблением алкоголя на душу населения — это районы и поселки, в которых нет и никогда не было даже намека на расположение крупных водочных производств или на регистрацию федеральных торговых сетей (см. таблицу). Результаты вполне предсказуемы: больше всего водки употребляют на севере Бурятии и в Иркутской области (например, Бодайбинский район, основная отрасль которого — добыча золота), на юге Республики Алтай, в депрессивном Забайкалье, а также в таких городах, как Абакан (столица Хакасии), Диксон (порт в Красноярском крае), Горно-Алтайск и Улан-Удэ (столица Бурятии). В среднем здесь выпивают по 20 литров водки в год на человека — включая стариков и младенцев. Если предположить, что реально водке поклоняется половина населения, то окажется, что на каждого пьющего приходится по 80 бутылок водки в год. Это (внимание!) почти две бутылки водки на человека каждую неделю — и так в течение всего года!
Есть и подтверждение давно известным фактам, видимым невооруженным глазом. Например, больше всего водки в Сибири выпито во всех наших курортных зонах: Белокурихе и Яровом (Алтайский край), Тункинском районе Бурятии (где расположен известный и популярный курорт Аршан), Чемальском районе республики Алтай и т.д. Тут уже впору поразглагольствовать о культуре отдыха и туризма у сибиряков… Но мы оставим это благое дело коллегам.
Да, это яд
И все-таки без небольшого отступления про социальную опасность потребления водки все равно не обойтись. В России пили водку далеко не всегда. Вплоть до XIX века большая часть населения водку (хлебную, виноградный спирт и т.п.) не пила — просто потому, что цена литра крепкого алкоголя была выше, чем месячный доход ремесленников, и многократно выше, чем годовой доход крестьянина. Но уже к началу XX века водка стала доступной: литр стоил 60 копеек при зарплате рабочего до 50 рублей в год. К этому времени водка составляла до 90% всего потребления алкоголя в стране.
Но самый быстрый рост потребления этого вида алкоголя пришелся на конец 1980-х–2000-е годы — время масштабных социальных потрясений. Тогда — только по официальной статистике! — уровень потребления алкоголя в пересчете на чистый спирт вырост в полтора раза — с 10 до 15 литров на человека в год (кстати, официальная статистика называет цифру 10,5 литров в год, но эксперты дополняют ее потреблением нелегального алкоголя). Это почти в два раза выше уровня, который Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) считает опасным для здоровья нации.
И ВОЗ не ошибается. «Ежегодная смертность по причинам, связанным с пьянством, составляет от 90 до 100 тысяч человек. Из общего состава сирот, находящихся в детских домах (720 тысяч человек), свыше 600 тысяч детей — это социальные сироты, то есть сироты при живых родителях, как правило, лишенных родительских прав по причине злоупотребления алкоголем. По данным Института психологии РАН ежегодно около двух миллионов детей страдают от жестокости пьянствующих родителей, а 50 тысяч убегают из дома», — перечисляет беды главный научный сотрудник Института социологии РАН Григорий Заиграев. Но предостерегает особо рьяных борцов с пьянством: опыт последней антиалкогольной кампании в стране (1985–1987 годы) показывает, что подобные действия только усугубляют ситуацию. «Эта кампания создала гораздо более трудную алкогольную ситуацию. Главный итог кампании — резкое сокращение объемов производства и продажи винно-водочных изделий, что при сохранении уровня спроса привело к образованию огромного дефицита спиртного. Это послужило причиной массовых спекуляций и повсеместного изготовления самогона. Понимаете, смертность в итоге только выросла», — заключает профессор.
В общем, еще раз для поборников морали подчеркиваем. Да, мы тоже считаем, что крепкий алкоголь — это яд. Но напоминаем также, что на производстве этого яда в Сибири трудится десятки тысяч человек, для многих поселений эти «цитадели зла» являются градообразующими предприятиями. Да, у нас уже есть «водочные моногорода», и закрытие там производств обернется ровно тем же, чем, например, обернется закрытие БЦБК для Байкальска.
Успех вовсе не гарантирован
Рынок алкоголя внешнему наблюдателю обычно представляется уголком рая — стабильное потребление вне зависимости от цены, понятные целевые группы, растущие показатели, даже на фоне всех кризисов. Но если уж мы начали говорить об отрасли безотносительно к тому, что она производит, отметим, что производство алкоголя вообще и крепкого в частности — крайне нестабильный во всех отношениях бизнес.
Первое — отсутствие внятной и последовательной политики регулирования со стороны государства. Причина ясна: производителей водки не жалко, тем более, что с них всегда можно взять еще немного налогов и акцизов. За последние годы таких акций было несколько (не считая внедрения ЕГАИС, начавшегося в 2005 году). Так, в силу новых правил в 2011 году 80% производителей водки были вынуждены пройти процедуру перелицензирования — это привело к приостановкам производства и общему падению в отрасли на 9,5% по итогам года. В последний год два раза увеличивались акцизы, призванные залатать дыры в разрывающемся от социальных расходов бюджете. В июле 2012 года акцизы выросли на 20%, с нового года — еще на 25%. То есть за год акциз на литр чистого (безводного) спирта вырос с 254 до 400 рублей. Вдобавок летом этого года регионам запретили субсидировать ставки акцизов для производителей алкоголя. В Сибири больше всего на эти цели тратила Омская область — и завод «Омсквинпром» (входит в «Алкогольную сибирскую группу») уже подумывает о перерегистрации где-нибудь в европейской части страны.
Второе — резкий рост контрафактной продукции, связанный с увеличением нагрузки на предприятия, работающие «вчистую». Итог — резко отрицательная динамика продаж на крупнейших ликеро-водочных заводах (ЛВЗ) в Сибири (см. график 2). В среднем в отрасли за первое полугодие производство упало вдвое. «Я буду доволен, если эта цифра (падения производства по итогам года. — Ред.) будет хотя бы 20%, а не больше», — заявил газете «Коммерсантъ» владелец «Алкогольной сибирской группы» (Омск) Андрей Стрелец. В результате, по данным Союза производителей алкогольной продукции (СПАП), впервые за долгие годы рынок нелегальной водки занял более половины всех продаж в стране. «В прошлом году, по данным Росстата, объем розничных продаж водки составил около 150 млн декалитров (дал). Акцизы были уплачены примерно со 100 млн дал. Значит, около 50 млн — это нелегальная водка, — объясняет глава Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя Вадим Дробиз. — Еще не менее 80 млн дал было продано с рук и в аптеках суррогатов. И в этом напрямую виновато государство. Кому сегодня при зарплате в шесть–семь тысяч рублей в месяц в сельской местности нужна бутылка водки за 170–200 рублей? А пить-то они не перестают».
Аналогичные цифры по Сибири. Региональные отделения Росстата отчитались: производство водки упало в среднем наполовину. Крупные ЛВЗ подтвердили эти данные. Но вот парадокс — продажи водки при этом растут (см. график 1), да и структура потребления алкогольной продукции никак не изменилась (см. график 2). Получается, что Росстат (который берет данные у производителей) показывает нам отраслевой кризис, а Росалкогольрегулирование (куда стекаются данные из магазинов) — процветание. В 2012 году в Сибири, по данным ведомства, продали алкоголя на 48 млрд рублей, тогда как в 2010 году — только на 32 млрд. «Могу предположить, что реальные продажи еще больше. Потому что данные нам хотят — подадут, а хотят — не подадут. Потому что наказывать мы не имеем права. Лицензию выдает региональное правительство, а оно, как правило, очень редко борется с нарушениями», — говорит начальник отдела отчетности и анализа управления Росалкогольрегулирования по СФО Оксана Курочкина.
А теперь давайте проведем несложный эксперимент — просто заменим в предыдущих абзацах слово «водка», например, на «одежду», «обувь» или «электрочайники». Проблемы будут ровно такие же: высокая налоговая нагрузка, засилье контрафакта и прочее. Твердо это усвоив, перейдем к следующей части — инвестиционной активности и успехах производителей крепкого алкоголя.
Новые линии в старых цехах
Нынешним собственникам ЛВЗ достались не в лучшем состоянии, чем вся остальная промышленность начала 1990 годов. Больше того — порою даже и в худшем, поскольку антиалкогольная кампания 1985–1987 годов подкосила производство крепкого алкоголя, и кризис в отрасли начался гораздо раньше, чем в экономике в целом. К тому же в 1993 году в стране была фактически упразднена госмонополия на производство спирта и алкогольной продукции, порушились производственные цепочки и т.д.
ЛВЗ за эти двадцать лет прошли разный путь. По колориту и общей известности столицей водочного производства Сибири можно признать кузбасский Мариинск. Образ этого города к 1990 годам был как бы завершен — два водочных завода и несколько исправительных учреждений на 40-тысячное население. У двух заводов была разная судьба. Один (ликеро-водочный) в итоге стал частью московского холдинга «Синергия». После приостановки работы и размежевания со спиртовым комбинатом (с 1997 по 2002 годы входили в одно объединение) новые собственники вложили в него десятки миллионов рублей, установив новые линии розлива и упаковки. На спиртовом заводе с 1998 года был налажен выпуск водки и ликеров. С 2005 года предприятие под именем «Сибирская водочная компания» входит в кузбасский холдинг «СДС-Алко» (в этот же холдинг входит и Новокузнецкий ликеро-водочный завод). На заводе стоит итальянская линия розлива, современные фильтры очистки и т.д. Два предприятия в Мариинске обеспечивают рабочими местами более 1,5 тыс. человек.
В 40 км от наукограда Бийска Алтайского края есть село Соколово. Население — три тысячи человек, и 500 из них работают на крупнейшем в регионе Иткульском спиртзаводе. Здесь тоже была приостановка производства, затем завод на 51% стал собственностью ВТБ, а в 2010 году перешел в руки российского миллиардера Василия Анисимова. Сегодня это еще и единственный производитель спирта в Сибири.
Ничто не закрыто
Бывали и кризисы с длительными остановками производства, забастовками рабочих и социальными взрывами в небольших городках — кризис на отрасли сказался ровно так, как и на всей экономике. Правда, об этом особенно не говорили в СМИ: дескать, чего выпячивать проблемы предприятий, которые производят яд. Да и сами рабочие, чувствуя свою причастность к стыдливому вроде бы делу, письма в высокие инстанции не писали и федеральные трассы не перекрывали. Но проблемы от того не становились малозначительнее. Центр таких историй — Восточная Сибирь, по совпадению — самый привлекательный для поставщиков крепкого алкоголя регион, здесь находятся самые «пьющие» города Сибири (см. график 3).
Так, несколько лет на грани выживания балансировал Канский ликеро-водочный завод. Некогда бывший в собственности правительства Красноярского края, в 2007–2008 годах он был объявлен банкротом, а затем за 30 млн рублей перешел в собственность гиганта водочной индустрии Восточной Сибири — бурятского ОАО «Байкалфарм». С новым собственником завод вроде бы ожил, но в 2011 году вновь был закрыт — на два года, якобы для модернизации производства. Тогда же «Байкалфарм» стала собственником ЛВЗ «Минал» в Минусинске и запустила этот завод для замещения выпавших мощностей. Без работы в Канске осталось 150 человек, но завод планируют запустить уже этой осенью. Тот же «Байкалфарм» стал спасителем еще двух предприятий. В 2010 году бурятские магнаты купили единственный ЛВЗ в Забайкальском крае — Могойтуйскую продовольственную компанию (МПК, полторы сотни сотрудников в поселке с населением девять тысяч человек), к тому времени уже год простаивающую из-за кризиса. В реанимацию производства было инвестировано 30 млн рублей — и уже к концу того же года на предприятии было выпущено 200 тыс. декалитров алкоголя. Наконец, в 2008–2010 годах тот же сценарий «Байкалфарм» проделал с Тельминским спиртовым заводом в Усольском районе Иркутской области. Два года предприятие было закрыто, затем за 35 млн рублей перешло к новым собственникам, которые вложили в него более 110 млн рублей. Там тоже новый цех по производству продукции с итальянской линией и т.д.
Словом, получается, что за все годы лихолетий в Сибири окончательно закрылся только один ЛВЗ — в Барнауле (завод «СТС»). Да и то потому, что в 2004 году он перешел в собственность Барнаульского пивоваренного завода, который вскоре решил, видимо, не раскидываться и сосредоточиться на основном производстве. «Почему мы его закрыли — официально история умалчивает», — заявили нам на предприятии.
Идеальные инвестпроекты
Больше того, что восстанавливались старые предприятия, строились новые. Крупнейшие производители алкоголя в Сибири, по сути, были созданы в нынешнем виде в 1990 годы местными предпринимателями. Причем на рынке крепкого алкоголя, в отличие от рынка пива (см. «Мы самые честные налогоплательщики» в «Эксперте-Сибирь» № 28–31 за 2013 год), большинство заводов так и осталось самостоятельными, не войдя в международные холдинги. Так, уже названное ОАО «Байкалфарм» было основано в 1991 году братьями Матхановыми — Михаилом, Иринчеем и Владимиром. Компания до сих пор зарегистрирована в Иволгинском районе Бурятии, сегодня она занимает 70% рынка республики, и 20% рынка соседней Иркутской области — с основным заводом и недавно купленными компаниями.
По-настоящему «звездным» регионом на новые производства крепкого алкоголя стала Омская область — кстати, до недавнего времени это был один из 13 регионов страны, поддерживающий субсидиями водочные заводы. В начале 1990 годов здесь были основаны сразу два производства — группа «Оша» (так и оставшаяся небольшим региональным производителем) и «Омсквинпром». Последний был организован Андреем Стрельцом в 1993 году, начав с розлива крымских вин, а к 2000 году обзаведясь недостроенным винным заводом. Который к настоящему времени превратился в одного из крупнейших производителей крепкого алкоголя в стране — «Алкогольную Сибирскую группу». Генеральная дирекция компании пока остается в Омске, но в начале августа стало известно, что коммерческая дирекция может перебраться в Москву — поближе к рынкам сбыта. Так Омск рискует потерять регистрацию еще одного крупного федерального игрока — опять же, алкогольного, а потому не особенно афишируемого.
Наконец, очень красивым по исполнению был инвестпроект, реализованный в Кольцово — уже упоминавшийся Сибирский ликеро-водочный завод (сейчас входит в холдинг «Русский алкоголь»). Несмотря на протесты общественности, завод мощностью 15 млн декалитров водки в год (для сравнения — ко времени его строительства все заводы «Русского алкоголя» произвели 13,5 млн декалитров водки) был построен меньше чем за два года. Объем инвестиций — около одного миллиарда рублей, количество сотрудников — около 500 человек.
Если вы считаете, что эти предприятия способны производить только водку, вы ошибаетесь. После какого-то момента в развитии компании они диверсифицируют производство. Например, недавно в Иркутске тот же «Байкалфарм» совместно с «Иркутским масложиркомбинатом» открыли производство майонеза «Оливер». Проект мощностью 50 тонн продукта в месяц полностью проинвестирован «Байкалфармом».
Создание кластеров
Как водится в классической теории развития территорий, к которой часто отсылают региональные министры экономики, «нормальные» крупные производства должны притягивать на территорию сопутствующий бизнес — таким образом, образуются «кластеры», и инвестпроект генерирует синергетический эффект. Так вот, пока над этим бьются в региональных правительствах, водочные компании давно это делают. Для начала, они дают работу многочисленным дистрибьюторам и торговым представителям. Только людей этих профессий на крупный город вроде Новосибирска, по нашим подсчетам, должно быть около 500–600. Но если их за «нормальные» профессии не считать, то есть и другой пример.
Как уже упоминалось, в производстве крепкого алкоголя в Сибири есть одно уязвимое место — поставки спирта. Производитель в регионе один — Иткульский спиртзавод. А потому крупные производители озаботились тем, чтобы достроить свои производственные цепочки. Сегодня известно о двух крупных инвестпроектах создания спиртзаводов. Строительство одного идет в том же Кольцово. Его начала строить инвесткомпания «Сангри» — близкая к нынешним собственникам работающего Сибирского ЛВЗ. Директор «Сангри» Владимир Иванов принимал участие в открытии ЛВЗ в качестве замдиректора холдинга «Русский алкоголь». Объем инвестиций составит 5,2 млрд рублей, после запуска предприятие будет ежедневно перерабатывать 700 тонн зерна (около 250 тыс. тонн в год). Завод, таким образом, будет работать на всю Сибирь и Дальний Восток.
Второй спиртзавод планируется построить в Омске, сообщил в апреле этого года министр сельского хозяйства региона Виталий Эрлих. Предприятие будет построено пока не названным инвестором, но уже известно, что львиная доля его готовой продукции пойдет на предприятия «Алкогольной Сибирской группы», расположенной здесь же. Сейчас мощность завода по переработке анонсируется на уровне 240 тыс. тонн в год — то есть, даже больше, чем будет в Кольцово.
Словом, сваливать успех отрасли исключительно на пагубные слабости местных жителей — неправильно. Напротив, местным производителям товаров народного потребления в чем-то стоит поучиться у водочных промышленников. Например, четкому пониманию целевой аудитории, смелостью в инвестициях, постоянному анализу рынков и следованию за интересами потребителя. Какими бы они ни были. Например, недавно на Иткульском спиртзаводе начали выпускать водку в графинах по 1,75 литров — очевидно, востребованный на рынке формат. Слышали ли вы, что нечто настолько же востребованное выпустили местные производители, например, одежды (на нее спрос тоже особенно не падал) или других промышленных товаров? Вот и мы — не слышали.
