В середине июня президент РФ Дмитрий Медведев подписал Федеральный закон «Технический регламент на молоко и молочную продукцию», который, по замыслу авторов, должен стать заменой устаревшим и неработающим ГОСТам. Благодаря активности федеральных телеканалов основные пункты техрегламента, кажется, выучили наизусть даже те, кто страдает аллергией на молоко и полки с молочными упаковками в супермаркетах обходит стороной. Закон запрещает именовать молоком продукты из восстановленного молока. Для таких продуктов депутаты и правительство изобрели отдельное наименование — «молочный напиток».

Последний этап утверждения техрегламента в Госдуме сопровождался информационной волной, поднятой крупными переработчиками молока. Они не скрывали своего возмущения и приводили обширный перечень ужасающих последствий принятия регламента — от временного падения спроса на молочные продукты до полной гибели отрасли. Если свести вместе высказывания представителей молкомбинатов, получается, что после того, как на упаковках появится надпись «молочный напиток», население от этих продуктов отвернётся. Не помогут даже яркие изображения жизнерадостных коров и пастухов на упаковке. А от использования сухого молока, по словам переработчиков, заводам не уйти — такие нынче технологии.

Без сомнения, современное промышленное производство молочных продуктов не может обойтись без «порошка». Хотя бы из-за фактора сезонности — зимой молзаводы традиционно ощущают дефицит сырья. Однако у возмущения переработчиков есть ещё одна причина. Шум, поднявшийся вокруг техрегламента, сделал очевидным изначальный порок перерабатывающей отрасли, остававшийся долгое время скрытым.

Резкий скачок цен на молочную продукцию осенью прошлого года власти, переработчики и продуктовые сети дружно объяснили тем, что Россия стала частью мирового рынка, а рост цен на молоко — мировая тенденция. Правда, в заявлениях чиновников и менеджеров пищевых холдингов ни слова не было о том, почему зависимость молочного производства от мирового рынка настолько сильна. Хотя причины очевидны: значительная часть молочных продуктов, представленных на полках отечественных магазинов, произведена из сухого молока, которое закупается за рубежом.

Сырьё для производства фасованного молока, масла и сметаны — тема для переработчиков почти интимная. Во время подготовки материала о перспективах развития молочной сырьевой базы на юге России я столкнулся с тем, что от вопросов о том, каковы пропорции между местным и завозным сырьём владельцы и управляющие региональных молкомбинатов предпочитают уходить. Услышав о сырье, управленцы, сыпавшие до этого яркими примерами и цифрами, вдруг начинали использовать излюбленный чиновничий приём — говорили много и витиевато, но без какой-либо конкретики. В лучшем случае звучало: «У нас всё нормально. Но за конкурентов, конечно, ручаться трудно».

Впрочем, подобной застенчивостью отличаются не только переработчики молока. С характерной витиеватостью речи приходится сталкиваться, к примеру, во время бесед с руководителями региональных заводов, выпускающих плодоовощные консервы. В результате всё же выясняется, что даже расположенные в традиционных овощных зонах Кубани и Дона заводы предпочитают томаты закупать, например, в Восточной Европе. Что в банке с надписью «Н-ский консервный завод, Краснодарский край», вполне может оказаться зелёный горошек из Венгрии. Ещё более удручающая ситуация наблюдается в виноделии. Площади плодоносящих виноградников в Краснодарском крае увеличиваются довольно медленно, более половины пригодных для выращивания винограда земель используются не по профилю. При этом в последние три года краевые винзаводы показывают рекордные объёмы производства. Сопоставив площади виноградников и объём выпуска вин в регионе, приходишь к выводу, что местные заводы обладают неведомыми остальному миру супертехнологиями. Если судить по статистике, виноград даёт в Краснодарском крае два-три урожая в сезон. Иначе откуда сырьё? Поголовное использование европейских и южноамериканских виноматериалов — тема, на которую винзаводами наложено корпоративное табу.

Нежелание переработчиков афишировать зависимость от импортного сырья вполне объяснима. Рядовой российский потребитель отдаёт предпочтение кубанской, донской или ставропольской продукции, а не импортируемой. Поэтому маркетологи не жалеют сил, чтобы создать впечатление того, что продукты на полках — это всё наше, родное. Рекламные ролики, плакаты и этикетки убеждают, что луга Кубани полны тучных стад, что вино впитало воздух Анапы и Тамани и что лучшие маринованные огурцы — несомненно, донские.

Дело не только в том, что потребители таким образом получают недостоверную информацию. Случилось так, что несколько лет подряд в России создавалась и поддерживалась иллюзия того, что магазины заполнены отечественной продукцией. Страна принимала продуктовое плацебо — раз на упаковке стоит имя российского переработчика, хочется верить, что продукт имеет российское происхождение. После того, как мировые цены на продукты питания пошли в рост, пилюля стала горькой.

Пока переработчики ведут игру, в ущербе остаётся сельское хозяйство. Зачем входить в рискованную отрасль, если можно фасовать импортное сырьё в коробки с лейблом «произведено в России»? Конечно, у нежелания переработчиков инвестировать в создание сырьевой базы есть объективные причины — недоверие к агропроектам со стороны банкиров, нерешённый земельный вопрос, дефицит классных специалистов-аграриев. Однако некоторым продуктовым холдингам эти проблемы решать удаётся, пусть даже ценой временного снижения рентабельности. Они вкладывают деньги в закупку техники, строительство мегаферм. После принятия техрегламента такие игроки получают преимущество — пусть даже небольшое. Правда, только в случае, если закон будет работать, ведь заинтересованных в поддержании «эффекта плацебо» немало — как среди производителей, так и среди чиновников. По этой причине Госдума несколько лет подряд не может подступиться к рассмотрению законов, регламентирующих производство вин. Судьба молочного регламента во многом определит будущее отечественного продуктового рынка — глядишь, выдавать желаемое за действительное станет невыгодно.