В сентябре президент Дмитрий Медведев утвердил перечень поручений правительству по разработке мер, направленных на снижение потребления алкоголя. Среди них, в частности, не исключается возможность введения государственной монополии на производство и оборот этилового спирта и алкогольной продукции.

Алкогольный рынок содрогнулся. Даже вопрос об очередном повышении акцизов отошёл на второй план. На самом деле возможная госмонополия на алкоголь — не такой уж сюрприз. Разговоры об этом идут с начала двухтысячных. Но по-настоящему бизнес испугался только сейчас. Раньше утешались тем, что создание любых монополий запрещено Конституцией и противоречит самой идее рыночной экономики. Однако наиболее прозорливые предупреждали: существует ещё первая статья Гражданского кодекса, которая позволяет создавать госмонополию «в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Антиалкогольная компания, начатая в прошлом году, поможет легко уложить монополию на алкоголь в это русло.

Впрочем, не исключено, что пугаться рано. Пока что президент только распорядился «рассмотреть с учётом международного опыта вопрос о последствиях введения государственной монополии на производство и оборот этилового спирта и алкогольной продукции, оценив наличие необходимых условий для принятия такого решения и определив возможные сроки его реализации». И, честно говоря, если цель данного распоряжения, как заявлено — «снижение масштабов злоупотребления алкоголем», то польза и целесообразность этой меры вызывают большие сомнения. Прежде всего, легко найти немало примеров из истории государства российского, где, начиная с XVI века, госмонополия в том или ином виде вводилась неоднократно, но ни разу не приводила к желаемому результату — кроме разве что ощутимого пополнения казны. Хотя не исключено, что подспудно мысль о подпитке подистощившегося бюджета владеет умами власти. Однако выкуп уже существующей частной отрасли и дальнейшее эффективное управление этой махиной — дело чрезвычайно дорогостоящее и хлопотное. Но мы-то не об этом — мы о здоровье нации!

Безусловно, благородна сама цель: уничтожение нелегального и теневого рынка. Уровень потребления «левого» алкоголя на протяжении уже десяти лет не опускается ниже 30%, а в кризис поднялся до 40–50%. Но это провал как раз государства, его регулирующих и контролирующих органов, его непредсказуемой и непоследовательной алкогольной политики. Тем более, что монополия не отменит ни необходимости контроля и регулирования, ни коррумпированности чиновников и правоохранителей, которые за мзду закрывают глаза, а то и просто крышуют нелегальное производство и оборот.

Почему нелегальный алкоголь столь популярен? Да потому что дёшев. А доступность — один из корней злоупотребления. И строится она на слишком высоких государственных финансовых обременениях честного бизнеса. С одной полулитровой бутылки «бюджетной» водки у производителя остаётся в лучшем случае 2,5 рубля. А акциз составляет почти 38 рублей. Сколько лет честные производители вопиют: снизьте акциз и установите максимально допустимую минимальную цену на спиртное. Позднее можно будет поднять акцизы плавно, постепенно, в 3–4 раза за 2–3 года, и жёстко контролировать их собираемость. Тем самым решится проблема сверхдоступности алкоголя.

Допустим самый невероятный сценарий: госмонополист существенно уменьшит количество производимой продукции. Ну так вспомните, что творилось в начале девяностых, когда заводы позакрывались и спиртного в магазинах не стало: талоны на водку, громадные очереди и, как следствие, — разгул производителей и потребителей палёной и суррогатной продукции.

Не только русский, но и международный опыт, к которому отсылает разработчиков президент, показывает, что человек будет стремиться к привычной ему норме потребления алкоголя при самых жёстких ограничениях. И бороться надо, прежде всего, за снижение этой самой нормы в сознании потребителя. Она складывалась не на пустом месте и не один год, а столетиями, и народ её все равно доберёт — варя ли самогон, покупая ли суррогаты, ввозя ли контрабанду.

А для преодоления многовекового российского зла нужна продуманная, последовательная, а главное, долгосрочная программа, с реальными промежуточными показателями уровня потребления спиртного (эксперты алкогольной отрасли считают возможным снижение среднего уровня потребления алкоголя с сегодняшних 15 до 8 литров в год в течение десяти лет). Она должна включать меры воспитательного, медицинского, психологического, социального характера, предусматривать изменение структуры потребления, доступную помощь тем, кто хочет, но не может бросить пить, и только как часть общего комплекса — меры экономические и ограничительные.

Все мои разговоры с руководителями и владельцами алкогольных компаний Юга показывают: предприниматели явно готовы — морально и экономически — к постепенному снижению уровня потребления, а следовательно — к неизбежной стагнации и падению рынка. Но главное зло — не их продукция сама по себе, а способы и количество её потребления, её место в иерархии ценностей индивидуума и общества.

Именно планированием и формированием новой структуры и идеологии потребления спиртного должно заняться государство. Не запрещать выпивку надо — что вызовет предсказуемую обратную реакцию по принципу «запретный плод сладок», — а предоставить каждому право на свободный выбор. Но не между «пить или не пить», а между старым и новым качеством жизни, между здоровьем и болезнью, интеллектом и деградацией, карьерой и безработицей, семьёй и одиночеством.

Почему бы для этого не использовать колоссальный потенциал современных PR- и политтехнологий? Найдите самых талантливых пропагандистов, идеологов, психологов и PR-техно­логов, поставьте задачу, заплатите хорошие деньги — и они горы свернут! А миллиарды, которые неизбежно придётся потратить на выкуп частного бизнеса, потратьте лучше на создание той самой достойной альтернативы спиртному.