Предстоящее вступление России в ВТО будет означать для отечественных производителей азотных удобрений очередной кризис. Разрушительных последствий не избежать, но чтобы смягчить их, следует ускоренными темпами модернизировать производство, обогащать продуктовый ряд, считает генеральный директор ОАО "Минеральные удобрения" (Пермская область) Геннадий Шилов.

- В феврале 2006 года предприятию исполнится 25 лет. Мы - самые молодые в отрасли, с самого рождения работаем на импортном, японском, оборудовании. Остальные российские предприятия перешли 30-, 40-, 50-летний рубеж.

В начале 90-х у нас, как у многих, была черная полоса. Предприятие работало по шесть месяцев в году, приходилось отправлять работников в отпуска без сохранения заработной платы. Постепенно, вкладывая средства в реконструкцию производства, приобретая новое оборудование, совершенствуя кадровую политику, мы вышли на такой уровень, что можем конкурировать с любым предприятием России. Сегодня наши агрегаты работают на проектной мощности и даже превысили ее. А качество продукции таково, что до 80% ее отгружается на экспорт.

Объединение ряда заводов (пермского минеральных удобрений, березниковского "Азота", Кирово-Чепецкого химкомбината, "Череповецкого азота") в единый пул "Корпорация Азот" помогло связать потоки и выйти непосредственно на покупателей, имеющих свою дистрибьюторскую сеть. За рубежом их всего восемь, и через каких бы посредников вы ни работали, пермских или московских, так или иначе придете к ним. За последние три года мы заключили с международными дистрибьюторами рамочные контракты, по которым ежемесячно согласовывается цена. Сегодня мы обеспечили себя более-менее ровным рынком сбыта. Хотя поначалу, признаюсь, были неопытны в этой сфере. Пришлось до всего доходить своим умом, месяцами не вылезали из командировок, изучали потенциальные рынки сбыта.

- Как вы обходитесь без собственного портового хозяйства?

- Территориально мы располагаемся на невыгодном расстоянии от портов. Предприятие строилось для потребностей внутреннего рынка, когда Пермь была еще закрытым городом. Вообще на постсоветском пространстве есть два порта, где происходит слив аммиака: Южный на Украине и Вентспилс в Прибалтике. В России таких нет. Мы пользуемся Вентспилсом, потому что он больше подходит нам по логистике, которой мы придаем приоритетное значение.

Раньше мы являлись акционером Мурманского морского порта с долей в 14%. Однако я склонен считать, что каждый должен заниматься своим делом: мы - производить, экспедиторы - перевозить. Нам потребуются долгие годы, чтобы создать свою экспедиторскую группу. Бывало, чтобы отправить 40-тонную цистерну, надо было заплатить министерству путей сообщения (тогда государственному монополисту в сфере грузовых и транспортных перевозок. - Ред .) бешеные деньги. Дорога до Латвии - 88 долларов с тонны аммиака, перевалка от границы до порта - 26 долларов. А мы получали с тонны всего 22 доллара. Сегодня, работая с тремя экспедиторскими фирмами (екатеринбургской и двумя московскими), мы регулируем объемы поставок. И они, в свою очередь, понимают, что не могут зарабатывать сверхприбыли. Лучше иметь более скромные, но стабильные доходы. А нам полезней сконцентрироваться на развитии собственного производства.

- Причем затраты на транспортировку влияют на конкурентоспособность больше, чем затраты на газ. Но есть и еще один принципиальный фактор - открытие новых производств. Из-за него в 1996 году мы потеряли огромный рынок сбыта - Китай. Его потребности - 26 млн тонн азотных удобрений в год. Из них 6 млн тонн закупалось в Советском Союзе. Всем в отрасли места хватало. Но правительство Китая приняло решение развивать свою химическую промышленность. Там реконструировали старые предприятия, построили на юге страны два новых мощностью по 750 тыс. тонн. И вышли из международного рынка, теперь занимаются только реэкспортом. Именно поэтому с 1996-го по 1999 год у нас шла вторая черная полоса: не по производству, по сбыту.

- Как вы справились?

- Переориентировались на другие рынки сбыта - Латинскую Америку, Индию, Австралию. И Европу, где из-за дороговизны газа и высоких экологических требований закрыли шесть предприятий нашего профиля, посчитав, что выгоднее закупать удобрения в России.

- Какие конкурентные преимущества позволяют вам поставлять продукцию даже в Латинскую Америку и Австралию?

- С учетом внутренних цен на газ мы способны работать на всех мировых рынках. Транспортировка до портов Балтии - от 20 до 40 долларов (в зависимости от порта перевалки), перевалка в порту - 10 долларов (в зависимости от сезонности, ледовой обстановки цена может меняться). Поскольку порой мировые цены в портах Балтии достигают 230 долларов, обеспечивая почти 100-процентную рентабельность, у нас появляется возможность для дополнительных вложений в реконструкцию предприятия, в снижение энергоемкости производства. В прошлом году мы провели самый продолжительный и объемный капитальный ремонт: 43 дня, 350 млн рублей вложений. Заменили основные катализаторы, паровую турбину, отремонтировали колонну синтеза аммиака. Это позволило на 5% увеличить производительность каждого из агрегатов.

Но вступление России в ВТО, выравнивание ценовой политики железнодорожников и газовиков в соответствии с мировыми нормами, конечно, негативно скажутся на нас. Особенно, повторю, на фоне появления новых производств. Так, в Тринидаде в 2003 году вышел на проектную мощность 640 тыс. тонн аммиака в год завод компании Carribean Nitrogen Corporation, а годом раньше запустились заводы Profertil S.A. в Аргентине производительностью 1100 тыс. тонн карбамида и две линии FertiNitro в Венесуэле по 730 тыс. тонн карбамида каждая. Основное преимущество этих экспортеров - наличие своего дешевого газа и отсутствие транспортного плеча. До 2008 года аналогичные производства будут открыты в Австралии, Саудовской Аравии, Иране и других странах-экспортерах. Грядет новый передел мировых рынков сбыта. И если не сохранить национальных конкурентных преимуществ, нас ожидает третья черная полоса. Придется менять продуктовый ряд и кардинально перекраивать структуру сбыта: 30 - 40% продукции будем отправлять на экспорт, остальное - на внутренний рынок.

- Хороший вопрос. Хотя наблюдается тенденция к увеличению внутреннего спроса: раньше мы отгружали 90% на экспорт и 10% на внутренний рынок. Я могу назвать несколько предприятий, с которыми мы работаем в течение 10 лет и которые, я считаю, находятся на очень высоком уровне развития. Среди них "Метафракс" (Губаха Пермской области, один из российских лидеров в производстве карбамидоформальдегидных смол. - Ред .) и Пермский фанерный комбинат. Я не припомню невыполнения договорных обязательств с их стороны за последние три года.

Есть подвижки и во взаимоотношениях с российскими сельхозпроизводителями. Если раньше колхозы и совхозы оплачивали поставки минеральных удобрений по окончании сезона, где-то в ноябре, то сегодня при посредничестве областной администрации мы ежегодно подписываем соглашение, в котором четко прописаны условия взаимовыгодного сотрудничества. Скажем, 30% предоплаты, остальное - в кредит.

- Посредничество власти, скорее всего, говорит о том, что агропром зависит от государственных дотаций.

- Думаю, так.

- Специалисты предприятия разработали программу строительства цеха выпуска меламина - сырья для изготовления последнего поколения гидро- и морозостойких меламино-формальдегидных смол (применяются при производстве пластмасс, карбамидного клея, декоративных пластиков, используемых в деревообрабатывающей промышленности, в отделке мебели, помещений и сооружений, в производстве бытовой техники и т.д. - Ред .). Проектная мощность цеха - всего 30 тыс. тонн в год (для этого потребуется 16 - 18 тыс. тонн аммиака и около 100 тыс. тонн карбамида). Зато рыночная цена меламина составляет 1200 - 1300 долларов за тонну. Таким образом, мы убиваем сразу двух зайцев: выходим на рынки с продуктом более высокого передела и снижаем транспортные расходы, поскольку используем в производстве меламина свое же сырье.

Сегодня лидеры по производству меламина - голландцы и итальянцы. Значит, предстоит обойти их по объемам, себестоимости и качеству. Строительство комплекса обойдется в 49 млн евро. Будем использовать собственную прибыль. Поскольку уже пять лет мы - инвестиционно привлекательное предприятие, рассчитываем на участие Сбербанка. Надеюсь, поможет и областная администрация: за шесть лет мы втрое увеличили объемы налоговых отчислений, только за последние три года - вдвое.