- Александр Николаевич, внутри страны Газпром продает газ себе в убыток. Изменится ли ситуация в текущем году?

- Последние три года правительство шло навстречу Газпрому, и цены внутреннего рынка подрастали в среднем на 20% в год. Но сейчас мы выступили с новой инициативой: мы бы хотели продавать часть газа по свободной цене. Если посмотреть на рынки энергоносителей, сегодня в России регулируются цены на газ и электроэнергию. Но при этом часть электроэнергии - 15% - продается на свободном рынке. Газпром, к сожалению, весь газ продает по регулируемой цене.

Мы считаем, что переход к свободному ценообразованию - существенный и правильный шаг. Все остальное, мягко говоря, от лукавого. Когда мы доказываем свои затраты и исходя из них предлагаем цену на газ, государство говорит: нет, это много. Минэкономразвития подхватывает: этого нельзя делать, потому что такая цена повлияет на макроэкономику, поднимет инфляцию. В результате цену нам срезают.

- В итоге мы скатываемся к тому, что другие виды топлива - для электростанций, бытового хозяйства - становятся никому не интересными. Мазут и уголь уже практически не используются. Все переходят на газ, потому что он наиболее дешевый, экологически чистый, за него не надо делать предоплату. Платят за него в конце месяца. А за любой другой вид продукции - уголь или мазут - нужно заплатить, прежде чем тебе его привезут. В стране, на мой взгляд, достаточно опасная ситуация: зависимость от газа носит уже наркотический характер.

Причем газа в России осталось на 80 лет. А угля еще хватит на 500 - 600 лет. Нужна межтопливная конкуренция. Потребители должны задуматься, почему они используют газ, если рядом есть уголь. А сегодня что получается? Крупная электростанция в городе Печора (Республика Коми), рядом с которой расположены угольные шахты, работает только на газе и хочет его все больше. Это замкнутый круг, и надо перешагнуть через него.

- По-разному отвечают. Кто-то принимает нашу точку зрения, кто-то говорит, что рано отпускать цену на газ. Я думаю, что это потребует еще большой дискуссии и решения на высоком политическом уровне.