Урал
— Майкл, две недели на проект — короткий срок; что можно сделать за это время?
— Задача непростая: во-первых, обеспечить профессиональный рост ребят, во-вторых, создать полноценное сценическое произведение. Но русские танцовщики отличаются огромной страстью к учебе. Они довольно информированы, подготовлены.
— Почему вдруг такая далекая от высокого искусства тема, как преступление?
— Я не только ищу новые танцевальные приемы, но и реагирую на реальную жизнь. В Австралии я живу в городке Перт. Это был один из самых изолированных городов мира и одновременно один из самых открытых, дружелюбных: там не запирались двери и окна. И вот, много лет назад, появился человек, совершивший несколько преступлений. Можно сказать, он покусился на невинность целого города. И люди изменились. Меня интересует, как преступление одного человека влияет на других. Для жителей Екатеринбурга, я знаю, эта тема тоже актуальна. В Австралии получился один спектакль, в России — другой.
— Какие профессиональные задачи вы решали с учениками?
— Отрабатывали прерывание ритма и овладение весом: в танце можно очень интересно работать с естественным притяжением, не бороться с ним, а использовать его.
— Вы впервые в России: что запомнится?
— Наверное, ощущение теплоты, которое исходит от людей. Я чувствую здесь стремление понять другого, не эгоизм, не зацикленность на себе, а открытость.
