Остоложно! Дай дологу!» — так ранним субботним утром встречают меня уроженцы «всемирной мастерской». Ощущения такие, что находишься в самом центре Азии: китайцы резво бегут по узким проходам с разваливающимися на ходу тележками, загруженными многочисленными тюками, одновременно оповещая окружающих о коммерческих неудачах: «Одзинь куртка продал только».

Это одна из немногих рус-скоязычных фраз, которую мне довелось здесь услышать. Большинство «челноков» из КНР говорят только на родном языке. На предложение пообщаться прячутся за кучами тряпья. Оно и понятно: а вдруг из миграционной службы нагрянули.

Вообще китайцы больше всего напоминают детей: та же открытость и смущение по малейшему поводу. Чтобы войти в доверие к обитателям рынка, уговариваю украинского торговца, чудом затесавшегося в их рядах, уступить мне лоток часа на четыре …

Особенности китайской торговли

Оглядываюсь. Если не обращать внимания на восточный колорит, — обычный вещевой рынок: средства для чистки обуви, гроздьями свисающие с прилавков, дубленки (опытный покупатель вырывает клок шерсти и тут же поджигает его от сигареты), ярко-малиновые свитера и помада всех цветов радуги. Но это только на первый взгляд.

Здесь царит особый дух коммерции: за вещь вначале предлагается максимальная цена. Но торговаться можно до бесконечности. Победят того, кто быстрее устанет. Чаще это покупатель — пенсионер, студентка или насупившийся от забот трудяга. Но бывает и иначе, сам видел: кожаный плащ купили всего за 650 рублей, при первоначальной стоимости в 5 тысяч. «Как же так, себе в убыток продал», — изумляюсь я хитро улыбающемуся соседу по лотку. «А купил-то за 500», — хвастает азиат.

Во время переговоров тихие китайцы перевоплощаются: жестикулируют, примеряют вещи на себя и коллег по ремеслу, похлопывают посетителей по рукам. Чтобы договориться с ними, лучше всего экспрессивно выражать свои мысли, и неважно на каком языке. Не стесняйтесь в выражениях. Говорите громко, отчаянно тычьте пальцем в вожделенный предмет. Кстати, если увидите, как двое жителей Китая с перекошенными физиономиями орут друг на друга, не подумайте, что ругаются, — это они так общаются. Если китаец разговаривает по телефону, о сути беседы будут знать все в радиусе километра.

По стопке цзю

Через пару часов, после успешной продажи пары шапок и одной дубленки, китайцы заинтересовались мной. Еще бы — старался вовсю: зазывал покупателей, расписывал достоинства товара, торговался не хуже любого предпринимателя и даже успел навешать оплеух карманнику. 

Жители Поднебесной окружили меня во время обеда, когда я с предвкушением достал пакет с чебуреками: «Гадость ешь. Живота заболит, понос будет. Плюнь». «Так проголодался», — попытался отбиться я от назойливых соседей. Безуспешно: пирожки перекочевали в урну.

А мне торжественно вручили чашу с рисом. «Это что такое?» — настороженно спрашиваю у бескорыстных торговцев. «Хэфань», — дружелюбно инструктируют братьякитайцы. Хэфань — большая порция вареного риса, поверх которого накладывается цхай — овощи или мясо. Выражаю одобрение улыбкой — раздаются радостные возгласы: меня посвятили в «челноки».

«Пелвый день?» — спрашивает пожилой китаец. «Первый», — отвечаю. «Тода моно и цзю». Цзю — рисовая или кукурузная водка. Пришлось пригубить за дружбу народов. Китайцы пьют редко, в основном во время национальных праздников: Чун цзе (китайский Новый год), Юаньсяо (праздник фонарей), Гоцин (день образования КНР). А еще в перерывах между торговлей удалось мне поиграть в мацзян (китайский вариант домино). Ничего не понял, но умудрился выиграть три рубля.

Закат челночной дипломатии

Ближе к концу дня удалось познакомиться с Юанем — молодым предпринимателем из Харбина. На ломаном русском он рассказал о своей «челночной» жизни.

У Юаня два высших образования — он математик и инженер-энергетик. Но работать дома не захотел: пошел по стопам родственников, которые возят вещи в Россию с 1993 года. Раньше мой собеседник торговал в Москве. «Сейчас в столице спрос на ширпотреб из КНР сильно упал. Да и на Урале прибыли не те. Доходы покупателей выросли, они пошли в фирменные магазины, а нам остались только самые бедные люди», — жалуется харбинец.

Изменились и способы доставки товара. Если два года назад жители Поднебесной таскали тюки по вокзалам Пекина и Екатеринбурга на себе, самостоятельно оформляя таможенные документы, то сегодня одежда и обувь централизованно, самолетами доставляется в Москву, а оттуда — по всей России железнодорожными составами. Целая сеть юридических и консультационных фирм кормится тем, что «улаживает проблемы» с получателями товара. «Исключение — Дальний Восток, там проще на лошади товар довезти», — смеется Юань.

К Новому году Юань переберется в Харбин: «Жениться пора, на свадьбу я уже заработал». «А почему не сейчас?» — «Через месяц петардами и огнями торговать будем, это выгоднее, чем одеждой», — объясняет Юань.

… Трудовой день закончился. Бросив взгляд на лотки, я подумал: вряд ли приду сюда в качестве покупателя. Может быть, когда-нибудь на смену челночной дешевке на российский рынок начнет поступать качественная продукция из Китая. Правда, для этого китайским поставщикам предстоит перестроиться и воспринимать Россию как европейскую страну, а не обиталище непритязательных покупателей.