— 30 лет назад индустриальные районы Германии, в том числе горно-металлургический Северный Рейн — Вестфалия, начали входить в кризис. Рабочие места перетекали на  территории с более низким благосостоянием населения. В нашем регионе уровень безработицы достиг 20%. Одновременно обострялась экологическая проблема. Тогдашний канцлер Вилли Брандт заявил: небо над Руром снова должно стать голубым. И оно стало. А в Рейне снова появилась рыба.

Земля взялась за размещение новых отраслей, например, автомобилестроения, за НИОКР в области биотехнологий, новых материалов, медицинской техники. Однако они повторили судьбу горнорудной промышленности. Сегодня это не то, что обеспечивает прорыв.

Во-первых, Рур до сих пор остается заложником индустриальной истории. Еще в 60х годах здесь не было сильных университетов. Во-вторых, за последние 15 лет время от разработки нового продукта до продаж сократилось до 5 — 7 лет, но период от открытия до создания продукта и восприятия его рынком прежний — 30 лет. Пример — проект Airbus: начавшись в 60е годы, он увенчался успехом только через 30 лет. Или знаменитый Массачусетский технологический университет. Это мировой научный лидер в области биотеха, но он не создает бизнесов, рабочих мест. Сегодня знаний больше, чем требуется. А возможностей и способностей претворить их в экономический эффект — гораздо меньше. И Европа, в том числе Германия, пока не демонстрирует здесь особых успехов. Мобильный телефон, факс, сердечный стимулятор были созданы в Германии. Но соответствующий бизнес, рынок, а вместе с ним рабочие места, возникли в США и Японии.

Втретьих, важен и субъективный фактор. Поскольку горизонт превращения изобретения в товар — несколько десятков лет, люди, от которых зависит судьба инноваций, зачастую не заинтересованы в их продвижении. Например, в 60е годы в Северном Рейне — Вестфалии Союз угля и стали противился внедрению инноваций: уходили рабочие руки.

Есть примеры, когда с функцией продвижения инноваций удачно справлялось государство. В Японии министерство экономики и труда выступало посредником между наукой и промышленностью, мониторило запросы и возможности. На стыке этих интересов в университеты пошли значительные инвестиции. В результате Япония сделала потрясающий прорыв в области химпрома, автопрома, электроники. Сегодня по тому же пути идет Китай. 

Но объединенная Европа демонстрирует другие примеры. Остро встала проблема рассогласованности. Еще совсем недавно одновременно действовали 72 программы по развитию Рура, Германии, ЕС. Они не были согласованы, противоречили друг другу. Концепции сменяли одна другую. Уйма денег была потрачена впустую. Так, в соседних городах зачем-то возвели несколько технопарков.

Тогда, столкнувшись с проблемами в высокотехнологичном производстве, в Северном Рейне — Вестфалии задумались: почему бы не сделать ставку на развитие услуг? Скажем, в Дортмунде соединили возможности ИТ и страхового бизнеса. Но теперь становится ясно: инновации проистекают из промышленности, услуги — лишь рынок их применения. Другими словами, без промышленности прогресс невозможен.

Подготовил Александр Задорожный