«Мне казалось, это одна улица с вытянутыми вдоль нее серыми длинными бараками. Все заметено снегом, темно. Бараки покрыты либо жестью, либо шифером, потому что бывает очень сильный ветер... Только огромное несчастье может заставить людей там жить», — вспоминала о Ханты-Мансийске середины 90-х телекритик Ирина Петровская. Сегодня Ханты-Мансийск — современный город и крупный культурный центр всего российского севера: одно без другого не бывает. ХМАО — один из немногих регионов в России, где культура воспринимается властью не как расходная часть бюджета, а как обязательный элемент основополагающего понятия «качество жизни». Здесь на собственном опыте убедились: жизнь без культуры парадоксальным образом обходится дороже. Не в деньгах, так в людях.

Абсолютный нуль

До конца 90-х ХМАО был округом «временщиков» — рабочих и инженеров, приезжавших на нефтепромыслы. Люди существовали с оглядкой на континент: торопились поскорей заработать и вернуться туда, где, по их представлениям, текла настоящая жизнь. Это делало социальную и экономическую структуру края крайне неустойчивой. После того, как округ, получив автономию, смог проводить самостоятельную социальную и культурную политику, здесь был взят курс на «укоренение» приезжих. Цель — постепенно заменить миграцию трудовых ресурсов естественным воспроизведением местного населения. Но, как оказалось, чтобы люди укоренялись на далекой северной стороне, мало строить жилье и платить зарплату с коэффициентом. Необходимо создавать культурную среду. С нуля.

Перечисляя достижения региональной культурной политики последнего десятилетия («построили, открыли, запустили»), важно держать в голове точку отсчета — те самые глухие барачные города нефтяников да робкую «национальную» самодеятельность поселков. Большинству национальных республик и автономий повезло: интернационализм был официальной доктриной СССР, и им «по статусу» полагались национальные университет (хотя бы педагогический институт), театр, книжное издательство. Югра оказалась «бедной родственницей»: заниматься систематическим развитием культуры здесь было просто некому. Если в других регионах культура как сфера приложения политической воли была и остается объектом сохранения, то здесь она стала объектом созидания.

Результат совмещения «культурных» и «социальных» акцентов сегодня очевиден: ХМАО может похвастаться не только высоким уровнем благосостояния населения (зарплаты здесь сопоставимы с московскими, а рождаемость уверенно превышает смертность), но и яркой, интенсивной культурной жизнью. Сюда приезжают с гастролями лучшие театральные коллективы России, здесь проходят фестивали российского и международного уровня (назовем для примера «Золотой бубен», «Дух огня» и т.д.). Но округу этого мало. Он хочет не только принимать — наслаждаться плодами «большой земли», но и давать — развивать собственную самобытную культурную жизнь.

Театр начинается с преодоления

Ставка на самобытное в регионах — почти всегда ставка на национальное и коренное. Поэтому хотя коренные малочисленные народы (ханты, манси и ненцы) составляют всего около 2% населения ХМАО, развитие их национальных культур стало важнейшим приоритетом в культурной политике края.

Пять лет назад в Ханты-Мансийске открылся Югорский университет, при котором существует Институт языка, истории и культуры народов Югры. В ХМАО действует музей народов севера и окружной фольклорный архив. В Сургуте в 2000 году появился первый музыкально-драматический театр, а в 2006 к нему добавился этнический кукольный театр «Живой огонь чувала». Замечательный кукольный театр «Барабашка» работает в Нижневартовске (его феерическое шоу «Нет слов?!» стало одним из ярких событий последнего кукольного фестиваля в Екатеринбурге). С 2002 года количество изучающих языки коренных народов увеличилось, по данным властей, на 26%, появилось восемь новых фольклорных этнографических ансамблей, издано около 100 книг на языках народов Севера. Пятилетие отметил театр обско-угорских народов. Здесь — впервые за всю свою историю — малые народы Югры могут реализовать культурные амбиции на профессиональном уровне.

Переход от традиционной анонимной культуры, принадлежащей всем, к авторскому творчеству немногих — важный и непростой шаг для любого народа. На Югре становление профессиональной национальной культуры встретило инерционное сопротивление со стороны культуры традиционной:

— Как ни странно, интеллигенция оказалась против, — рассказывает художественный руководитель театра обско-угорских народов Ольга Александрова. — Причем и хантыйская, и русская. Со стороны первых была какая-то ревность: почему это приезжая (Ольга — уроженка Удмуртии. — Ред.) будет заниматься нашей культурой? И вообще театр — это не по-хантыйски, если его никогда не было, может, и не надо... А русскоязычная интеллигенция задавала вопросы: зачем нам местный театр, если мы можем из Москвы пригласить на гастроли хоть Фоменко, хоть Табакова?

Театр, как и вся культура, тоже начал с нуля: не было ни национальной драматургии, ни национальных кадров. Сегодня здесь поставлены и идут драматические спектакли (первым был «За солнцем идущие, за миром смотрящие» по хантыйскому и мансийскому фольклору) и концертные программы — «Звуки древней Юргы» и «Песни и танцы Югорской земли».

Одна из самых необычных постановок театра — «Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце» — сделана по мотивам картин хантыйского художника Геннадия Райшева:

— Удивление и постижение удивления. Невозможность постижения удивления — и вечная пытка от невозможности постижения удивления, — так определяет суть спектакля-притчи он сам. 

— Актеры в белых одеждах являют собой чистое полотно. Картины, рожденные кистью художника, обретают на нем жизнь, оживая в нашей памяти, в душе и на сцене. Действо сменяется танцами и массовыми сценами из жизни аборигенов Югры, полными непосредственности, жизненности и чувств. Древо жизни и творчества художника растет на глазах: от ростка до мощной и зрелой кроны, а в финале расцветает и дарит человеку чудо — чудо нового символа жизни, вдохновения, полета и творчества, — передает эмоции зрителя критик Андрей Каща.

Театр обско-угорских народов стал лауреатом нескольких театральных фестивалей, с успехом гастролирует в России и за рубежом. Причем именно национальная составляющая, по мнению Ольги Александровой, обеспечила ему успех в Европе:

— В мире сейчас огромный интерес к этнографии, к фольклору. В западных странах традиционная культура во многом утеряна, выхолощена. Им интересно посмотреть на тех, кто смог ее сохранить. В этом смысле не только обские угры (это общее имя народов хантов и манси. — Ред.), но другие народы России, сумевшие сберечь самобытную традиционную культуру, будут тепло и с интересом приняты на Западе.

Сегодня национальная культура обских угров выходит на международный уровень — без скидок и преувеличений.

Вышла мансийка на берег Дуная

Во многом вектор духовной жизни округа задает всемирное финно-угорское движение. В 90-е годы XX века, вопреки господствующей тенденции к распаду и развалу, оно объединило народы, говорящие на языках этой группы: венгров и ханты, эстонцев и манси, саамов и карелов, коми, марийцев и вепсов. Они потянулись друг к другу поверх государственных границ: единение на вековых основаниях родственных языков и культур надежнее. 

Ханты-Мансийский округ — активный участник финно-угорского движения. Вот хроника только международных культурных мероприятий, прошедших под его эгидой за последние годы: 2004-й — VIII Международный Конгресс финно-угорских писателей (издана «Антология поэзии и прозы финно-угорских народов»); 2005-й — XI Международный фольклорный фестиваль финно-угорских народов; 2006-й — Международный фестиваль ремесел финно-угорских народов «Югра-2006». В 2008-м состоится пятый всемирный форум финно-угорских народов.

Малым, окраинным народам, не имеющим собственной государственности (а зачастую и автономии), финно-угорское движение дает шанс осознать себя неотъемлемой частью единого финно-угорского мира. Благодаря программам культурного обмена студенты из числа малочисленных народов ханты и манси учатся в Эстонии и Венгрии. В свою очередь округ принимает этнографов, литературоведов, ученых и студентов из других стран. Активное общение с лучшими представителями родственных народов делает интенсивней и ярче культурную жизнь округа, помогает сохранению национальных языков и литератур. Та же Ольга Александрова в свое время приехала в Ханты-Мансийск на фестиваль финно-угорской культуры — и осталась здесь создавать первый национальный театр. Жадный интерес к культуре братских народов — вот чему славяне могли бы поучиться у соседей.

Гей, славяне?

Разумеется, каким бы привлекательным ни выглядел финно-угорский проект, он — внешний по отношению к России. Деятельность Ассоциации финно-угорских народов инициируется, организуется и финансируется органами государственной власти Венгрии, Финляндии и Эстонии. Они рассматривают развитие финно-угорского сообщества как международную миссию, цель которой — встраивание российских регионов в структуры международного сообщества, указывает историк Татьяна Щербакова.

Но, спрятав «национальную гордость великороссов», следует признать: ежегодные фестивали, конференции, международные встречи в рамках программ поднимают престиж национальных культур, национальной интеллигенции, а в конечном счете — всего региона. Участие в финно-угорском культурном проекте позволяет Югре позиционировать себя на федеральном и международном уровне не как край «нефтяной трубы» (это и так все знают), а как регион, обладающий самобытной национальной культурой и пекущийся о сбережении малых, коренных народов. Это цивилизованно. Это по-европейски.

То, что в ХМАО это движение находится под патронажем администрации округа, позволяет чутко держать «руку на пульсе» и в известной степени гарантирует отсутствие националистических и сепаратистских перегибов, случающихся в подобных этнических движениях.

Продуманная культурная и имиджевая политика приносит свои плоды. По числу ежегодных международных мероприятий приполярный ХМАО обгоняет многие «континентальные» регионы. Так, в 2005 году здесь собирался международный Арктический совет. Это наглядный пример того, как «хорошая культура» помогает большой политике и международному экономическому сотрудничеству.

Сегодня Ханты-Мансийск — самый разноцветный город России. Ландшафтные дизайнеры в свое время подсказали: в краю, где восемь месяцев — зима, город должен быть пестрым, чтобы радовать глаз и поднимать настроение. Домов тут не встретишь, пожалуй, только черных: они красные, синие, желтые… Даже мост через Иртыш — красный. А по вечерам Ханты-Мансийск сияет морем разноцветных огней. И другие города тянутся за столицей округа. Тянутся во всех отношениях. Разумеется, найдутся резонеры: мол, нам бы такие деньги, мы бы и не такую культурку завернули. Но многие сидят на трубе, возражает та же Ирина Петровская, при этом города не меняются до такой степени разительно, люди не чувствуют себя защищенными.