Hа уровне федерации и субъектов принят комплекс мер, направленных на поддержку малого и среднего бизнеса (МСБ). Попытаемся оценить федеральные и региональные программы помощи. Опираться будем на результаты последних исследований: доклад ГУ-ВШЭ «Оценка антикризисных мер по поддержке реального сектора российской экономики» и расширенное на выборку из 55 городов Урала осеннее исследование малого бизнеса АЦ «Эксперт-Урал». Кроме того, примем во внимание мнения экспертов, высказанные в рамках круглого стола «Возможности развития малого бизнеса в условиях спада», проведенного УрГУ и нашим журналом 25 апреля.

Дальнейшие выкладки будем делать на примере Свердловской области: здесь проблемы значительней, поскольку уровень развития малого бизнеса — один из самых высоких в стране (5-е место по количеству, 4-е — по совокупному обороту и 7-е — по численности занятых) благодаря наличию одного из крупнейших в стране центров деловой активности Екатеринбурга. Программы поддержки других субъектов отличаются суммами, инструментарий в основном тот же.

Для начала обозначим масштаб явления. Совокупный оборот малых предприятий (МП) в Свердловской области в 2007 году достиг, по нашей оценке, 470 млрд рублей (статистика дает большую цифру). Общая численность занятых без учета индивидуальных предпринимателей год назад составляла 279 тыс. человек (около 15% занятых), за последние восемь лет в сегменте создано 132 тыс. рабочих мест.

По данным балансов 5 тысяч МП, сдающих отчетность (с выручкой свыше 6 млн рублей в год), на 1 января 2008 года, то есть почти полтора года назад, объем долгосрочных и краткосрочных кредитов в сумме составлял 21,6 млрд рублей. К моменту кризиса с учетом общих темпов роста кредитных портфелей банков эту сумму можно грубо оценить в 25 млрд рублей. К ним необходимо добавить 14,6 млрд рублей кредитов, выданных к середине прошлого года на территории области индивидуальным предпринимателям. Итого около 40 млрд рублей. И это без обязательств по лизингу, факторингу, гарантиям и без сумм, полученных владельцами МП на физических лиц. По данным отчетности самостоятельных банков Урала за период с 1 сентября 2008 года (т.е. с момента начала острой фазы кризиса) по 1 апреля 2009-го, совокупный объем кредитов ИП сократился на 25%, в том числе по Свердловской области — на 22%. Если предположить, что сжатие сумм кредитов по всем МП происходило теми же темпами, получим текущую оценку портфеля кредитов МП — не менее 35 млрд рублей.

Теперь перейдем к анализу мер, предусмотренных государственными программами.

О мерах

На уровне федерации, по данным упомянутого исследования ГУ-ВШЭ, это программа ВЭБа по кредитованию МСП (30 млрд рублей), поддержка региональных программ развития МСП на условиях софинансирования (10,5 млрд рублей), распространение на муниципальные закупки требований по квотам для МСП, ограничение проверок предприятий, а также предоставление субъектам права снижения ставки налога для предприятий, работающих на УСН, с нынешних 15% до минимум 5%. Чтобы не возникало иллюзий по поводу величины выделенных средств, заметим: Казахстан, будучи примерно в десять раз меньше по размеру экономики и численности населения, выделил на поддержку малого бизнеса сопоставимую сумму — 4 млрд долларов (см. «Эффект ручного управления», «Э-У» № 17 от 11.05.09), ограничив при этом проверки малых предприятий на год. Тем не менее и этот ресурс может быть эффективным.

Основными задачами свердловской региональной программы заявлено преодоление барьеров доступа МСБ к ресурсам и создание условий для организации собственного дела. Общая сумма средств с учетом федерального финансирования — 1,55 млрд рублей. Этой суммой планируется решать проблемы сегмента с объемом кредитной задолженности в 35 млрд рублей и совокупной выручкой в районе полутриллиона. В рамках программы в 2009 году планируется создать 3,5 тыс. рабочих мест и сохранить 13 тысяч, при том что в сегменте занято почти 300 тысяч. Выделенный ресурс явно не соответствует масштабам проблемы, и это признавали практически все выступавшие на круглом столе эксперты.

Меры по снижению налога с предприятий, работающих на УСН, в Свердловской области не были приняты. В отличие от Челябинской (снижен с 15 до 10%), Тюменской областей и ЯНАО (в обоих — до 5%). Впрочем, эта мера нам представляется избыточной. Работающий по УСН малый бизнес в России и так в «шоколадных» условиях. Плательщики 6-процентного налога с доходов имеют право на уменьшение налога на сумму отчислений от фонда оплаты труда, но не более 50% от суммы налога, то есть фактически платят 3 — 4% от выручки. Более того, «6-процентные упрощенцы» де-факто давно освобождены специальным письмом Минфина от налоговых проверок. Впрочем, два эксперта привели аргументы в пользу снижения ставки. По словам председателя Комитета по развитию МСП Свердловской области Евгения Копеляна, за первый квартал 2009 года поступления в бюджет Свердловской области от предприятий на 6-процентной схеме составили 471 млн рублей, от тех, кто на 15-процентной, — 168. «Снизив ставку по налогу с 15 до 5%, мы не потеряем больших денег, но наверняка поможем компаниям, в структуре расходов которых высока доля материальных затрат, а это как раз мелкие компании реального сектора», — считает Копелян. Председатель Свердловского отделения «ОПОРы России» Евгений Артюх приводит другой аргумент: «Многие предприниматели, услышав в прошлом году о предоставлении субъектам права на снижение ставки, перешли на эту систему, а регионы правом не воспользовались».

Из полутора миллиардов рублей свердловской программы примерно пятая часть будет направлена на обучение начинающих предпринимателей и предоставление части из них грантов на обзаведение собственным делом (аналогично поступили во всех остальных субъектах). Но насколько целесообразно в кризис обучать начинающих предпринимателей? Кризис это всегда упрощение экономики, деградация, когда первыми пересыхают как раз те небольшие ручейки, в которых плескались малые предприятия. А ставка делается на то, что уволенный с предприятия человек в условиях схлопывания многих рыночных ниш в отсутствие кредита пойдет открывать свое дело. Намного больше шансов занять чудом уцелевшие ниши имеет не этот не самый успешный элемент, а уже действующее малое предприятие. Впрочем, вреда от меры не будет. Такую точку зрения подтверждает и исполнительный директор областного отделения «Деловой России» Игорь Черноголов: «“Вынужденные” предприниматели учиться не пойдут. Но многие мои знакомые, будучи предпринимателями, услышав о программе обучения, пошли туда, поскольку это шанс получить новые знания и заработать». 

Еще чуть более 100 млн рублей будет направлено на микрозаймы, основная же сумма — почти миллиард — пойдет на фондирование банков под выдаваемые малым предприятиям кредиты, либо предоставление поручительств. Формально на эти ресурсы может претендовать не только микробизнес, но совокупный размер средств не закроет и 5% совокупной потребности сегмента. То есть за кадром в любом случае остается слой среднего и относительно «крупного» малого бизнеса, на который и приходится основная доля занятости и производимого МСБ продукта. Да и микропредприятиям этого ресурса не хватит, если будут сделаны ошибки в территориальном распределении поддержки. Какими могут быть варианты решения двух этих важных проблем?

Искать не там, где светло

Самый сильный компенсационный эффект на общее падение спроса сегодня может оказать только государство. Каналы трансляции влияния в экономику — Фонд ЖКХ, Олимпстрой, другие госкорпорации и компании с преобладающим участием государства — имеют КПД паровоза, но в нынешних условиях ничего лучшего ждать не приходится. Рассуждая в этой плоскости, зададимся вопросом, как нынешняя инфраструктура поддержки МСБ может хотя бы в небольшой части переключить этот спрос на компании МСБ? Участие малого бизнеса в процедурах, в соответствии с которыми распределяются идущие по этим каналам заказы, сдерживается закрытостью информации и повсеместными нарушениями этих самых процедур. Логично предположить, что главным инструментом должно стать резкое усиление юридической и информационной поддержки МСБ, нацеленное на преодоление указанных препятствий. Пример федеральной антимонопольной службы показывает, что наработать соответствующий уровень компетенций и квалификации в рамках структур
поддержки МСБ не такая уж проблема — было бы желание.

Есть еще один путь. Он касается в основном среднего бизнеса, который из программы господдержки полностью выпал (если не считать снижения ставки налога на прибыль, которая в этом году у большинства предприятий и так будет небольшой, если вообще будет). Даже если отталкиваться от данных официальной статистики, в Свердловской области это около 800 компаний, из которых примерно четверть выросла за последние восемь лет из числа малых. Добавим к ним слой предприятий с выручкой свыше миллиарда рублей и численностью более 250 человек, по всем международным стандартам в категорию крупных не входящих, но не попавших ни в какие программы поддержки. В итоге получим сегмент, в котором только в Свердловской области занято около полумиллиона человек, создавший с 2000 года до 100 тыс. рабочих мест (оценки на основе базы данных исследования компаний второго эшелона журнала
«Эксперт», а также данных рейтингов крупнейших компаний Урала).

Этот путь предполагает поддержку уже вполне зрелых компаний в выходе на экспортные рынки, прежде всего стран СНГ (в других странах нас по большому счету никто не ждет). Неслучайно на состоявшемся в марте этого года уральском Конгрессе «газелей» (см. «“Газель”, несущая золотые яйца», «Э-У» № 12 от 30.03.09) трое из шести руководителей этих наиболее динамичных компаний говорили о выходе на рынки ближнего зарубежья как возможности для сохранения темпов роста. Прямая денежная поддержка в этом направлении не нужна. Это, кстати, доказывает практика западных стран: только в апреле Екатеринбург посетили две крупные делегации — финнов и итальянцев, в составе каждой присутствовали по нескольку десятков представителей бизнеса, в основном мелкого и среднего. Подобная активность в условиях повсеместного сокращения госрасходов вызвана явно не желанием посмотреть демидовские места. Целевая поддержка экспорта средних предприятий требует не только инфраструктуры за пределами страны (в этом смысле можно только позавидовать Татарстану, имеющему 13 представительств за рубежом, из которых пять — в странах СНГ). Это прежде всего работа консультационного характера, а также, как и в случае с малым бизнесом, юридическая поддержка, но уже международного уровня. Обе указанные
меры находятся целиком и полностью в компетенции субъектов федерации и не требуют баснословных средств.

А теперь перейдем ко второму серьезному вопросу, касающемуся территориального приложения сил.

Где сохранять 

Это «политизированный» вопрос, поскольку логика преодоления кризиса сегодня — гашение потенциальных зон социального напряжения, а не поддержка точек роста. Мы попытаемся показать, что в отношении малого бизнеса она действовать не должна.

В конце 2008 года мы провели анализ зависимости уровня развития МП от различных параметров экономики по 14 городам Свердловской, Челябинской областей и Пермского края. В 2009 году выборка расширена до 55 городов указанных субъектов. Уже сейчас по итогам корреляционного анализа можно сделать два важных вывода. Во-первых, есть заметная связь между количеством относительно «крупных» малых предприятий (с годовым оборотом от 60 до 400 млн рублей) на 100 тыс. населения с одной стороны и абсолютным размером потребительского рынка города (сумма оборота розничной торговли, общественного питания и услуг) с другой. Во-вторых, чем выше вес потребительского рынка в экономике города (соотношение потребления и производства), тем ниже доля микропредприятий в общем числе МП. Если внимательно присмотреться, эти выводы с двух разных позиций говорят об одном: развитый потребительский рынок определяет уровень развития МП в городе, а также способствует росту микропредприятий и их последующему превращению в малые и со временем в средние.

Это значит, что в условиях сжатия рынков при прочих равных наибольшие шансы на выживание имеют МП в городах с развитым потребительским рынком, а значит, именно на эти города и должен быть сделан акцент в части господдержки. Что делать с малым бизнесом в других городах? На наш взгляд, нужно честно ответить себе, что ресурс госпомощи крайне ограничен, размазать его тонким слоем на все муниципии — значит не получить никакого эффекта. А концентрация на точках роста позволит не просто спасти хотя бы что-то, но создать задел для будущего роста и трансформации экономики.

С этих позиций на одном полюсе окажутся города, в которых должны быть сосредоточены основные ресурсы господдержки МСБ: миллионники; такие развитые с точки зрения малого и среднего предпринимательства города Урала, как Магнитогорск и Сатка (их успех обусловлен наличием штаб-квартир ММК и группы Магнезит); транзитная агломерация Миасс — Златоуст; южный куст небольших городов Пермского края, экономически тяготеющий к богатым городам Башкортостана и Татарстана (Чайковский, Чернушка, Оса и др.).

На другом полюсе — города, где заниматься поддержкой утопающих малых предприятий бессмысленно, в которых основной объем помощи должен идти по линии пособий по безработице и программ переселения. Это северный куст городов Свердловской области и приграничные города Челябинской (Карталы, Троицк).

Отдельная история — достаточно крупные вторые города, такие как Нижний Тагил, Каменск-Уральский в Свердловской области, группа Соликамск — Березники в Пермском крае. Здесь уровень развития МСБ невысок, несмотря на значительную численность населения и размер потребительского рынка. Это по меньшей мере повод задуматься над оценкой работы указанных муниципалитетов в части создания условий для предпринимательства.

Еще одна группа городов — «спутники», фактически являющиеся составляющими агломераций Екатеринбурга, Челябинска и Перми. Их главная функция — поставка ресурсов для рынка труда миллионников. Уровень и потенциал развития МСБ в этих городах относительно низок, и, вероятно, программы поддержки должны это учитывать.

Особого внимания заслуживают города, выбивающиеся из этой логики: Качканар, Среднеуральск и Североуральск, где по неизвестным причинам при общем низком уровне развития малого предпринимательства велико количество «крупных» малых предприятий; Заречный и Добрянка, которые, будучи (пусть и с некоторыми поправками) «спутниками», имеют очень высокий, сопоставимый с лидерами уровень развития МП; а также «закрытые» города Трехгорный и Озерск, которые в отличие от других атомных собратьев имеют развитый малый бизнес.

Итак, принятые как на уровне федерации, так и на уровне субъектов меры правильные. Правда, к кризису они отношения по большому счету не имеют. Большая их часть должна была быть реализована в «тучные» годы и рассчитана на долгий период, меньшая не вредна, но избыточна, а программа ВЭБа пока, если судить по данным уральских банков, не заработала. Два белых пятна, не затронутых мерами поддержки, — это сегмент среднего и относительно «крупного» малого бизнеса, а также вопрос территориальных приоритетов помощи. Решение этих проблем лежит в плоскости переориентации ресурса поддержки на города-лидеры, где именно МСБ формирует основу экономики, переноса акцентов на нефинансовые формы помощи (юридическую, информационно-консультационную и отчасти представительскую) «крупного» малого бизнеса и средних компаний для обеспечения равных условий участия в тендерных процедурах для проектов крупнейших предприятий, а также выхода на экспортные рынки, прежде всего стран СНГ.