— Булат Вячеславович, в декабре 2008 года ваш институт представил исследование «Моногорода России: как пережить кризис». Вы обещали, что сложности в нефтяных моногородах появятся на полгода позже, чем в машиностроительных, угольных и металлургических. Прогноз оправдался?

— В мягком варианте. Важную роль здесь сыграл рост цен на нефть: в конце прошлого года падение было ниже 30 долларов за баррель, сейчас они держатся на уровне 50 долларов. Такой коррекции по металлургии, например, мы не наблюдаем.

Конечно, краткосрочные и среднесрочные проблемы с наполнением муниципальных бюджетов в 2009 и 2010 годах в нефтяных городах есть и будут. Думаю, что бюджетные доходы 2009 года составят 60 — 80% от бюджетов 2008 года, если считать в текущих ценах. Это не так страшно по сравнению с теми прогнозами, которые мы имеем по металлургическим, угольным и машиностроительным моногородам. Не так остра ситуация и с точки зрения развития компаний: программы корпоративной и социальной ответственности, развития территорий, финансирование мандатов корпораций на территориальном уровне в нефтянке сокращаются, хотя не обнуляются, как у металлургов и машиностроителей.

— Сказался ли пересмотр правительством РФ пошлин для нефтяников?

— Пошлины здесь не главное, правительство более-менее помогало всем отраслям. Проблема в нефтяных моногородах смягчена тем, что они занимаются выпуском нефти — самого конкуренто-
способного российского продукта на внешнем рынке. У нефтяных городов нет в большинстве случаев угрозы стратегической ненужности. Вот минимум четверть машиностроительных, угольных и даже металлургических городов после кризиса на экономическую арену в прежней роли уже не вернутся. Посмотрите, сколькие из них работают на музейных технологиях.

— Как вы оцениваете ближайшее будущее нефтяных моногородов?

— В мире по себестоимости конкурентнее только нефтедобыча на Ближнем Востоке. Если мировые цены будут на уровне 50 — 60 долларов за баррель — это просто прекрасно, около 40 — терпимо, 20 — плохо, 10 — для нас уже смерть, а для арабов еще нет. Наша цена отсечения — 13 — 15 долларов за баррель. То есть в случае совсем уж неблагоприятной ситуации мы в мире умрем предпоследними. Это, кстати, еще одно принципиальное отличие от металлургии и машиностроения: в этих отраслях наши предприятия стали останавливаться одними из первых в глобальной экономике. Таким образом, если сейчас мы имеем прогноз, что интервал цен на нефть с высокой вероятностью составит от 20 до 60 долларов, то нефтяники будут уверенно жить и даже развиваться.

— Значит, в этих моногородах положение будет лучше, чем в среднем по стране?

— Разумеется. Там же нет такой критической зависимости от отраслей с большей долей добавленной стоимости, которые сейчас испытывают самый ощутимый упадок — девелопмента, розничной торговли. Нефтяные моногорода могут себе позволить приостановку этих секторов и не получить социального катаклизма. В этом смысле у крупных агломераций проблем куда больше. Возьмите Екатеринбург: город наслаждался сумасшедшим ростом в торговле и строительстве, имея при этом чудовищный производственный комплекс, связанный с немодернизированными советскими отраслями. Вот и получили — пузыри сдулись, а собственного конкурентоспособного продукта как не было, так и нет.

Занимаясь стратегией любого города, нужно смотреть в первую очередь на международную конкурентоспособность основной его продукции, производительность труда якорного предприятия, его структуру издержек. Если с ним все в порядке, какая разница — моногород это или нет? Поселение будет социальной инфраструктурой конкурентоспособного предприятия, и не нужно насильно диверсифицировать экономический комплекс, там и так все хорошо.