Учебный год в Екатеринбурге начался с голодовки. На момент сдачи номера в печать в акции участвовал только один человек — профессор факультета журналистики УрГУ Дмитрий Стровский. Но даже столь малочисленного протеста достаточно, чтобы понять: образовательную реформу общество встречает настороженно. Особенно когда речь идет о закрытии школ под видом оптимизации системы образования.

Причина голодовки профессора — расформирование екатеринбургской гимназии «Приоритет» (школа № 199 с углубленным изучением иностранных языков), где учился его сын. В администрации Екатеринбурга утверждают, что содержать такое учебное заведение нерационально: в классах всего по десять человек, а затраты из бюджета на функционирование малокомплектной школы значительно больше, чем обычной.

Чиновники ссылаются на федеральную программу комплексной модернизации образования и считают, что оптимизация сети образовательных учреждений, где учится не более половины процента от общего числа школьников, массовых волнений не вызовет. Тем не менее 1 сентября возле заваренной калитки, ведущей к «Приоритету», собрались родители нескольких бывших учеников гимназии.

Своеобразная линейка проходила под взорами стражей порядка. Опечатанная школа не открыла свои двери, несмотря на судебное решение о приостановке ее ликвидации. «Ситуацию это решение не изменит. Рано или поздно прокуратура попросит закрыть учреждение, в котором учится от 150 до 200 школьников», — говорят в управлении образования Верх-Исетского района. Конфликт между районо и «Приоритетом» длится несколько месяцев. Директор гимназии Валентина Обросова рассказывает:  чиновники не могут подтвердить сведения, что 199-я школа обходилась казне дороже, чем остальные учебные заведения. Недостающие средства школе платили родители, порядка 6 — 8 тыс. рублей в месяц. «С переходом на нормативно-подушевое финансирование, когда зарплата учителя зависит от числа учеников, размеры таких выплат должны были бы вырасти в три-четыре раза», — доказывают в мэрии.

Сейчас большая часть бывших гимназистов распределена по другим школам, только несколько человек продолжают надеяться на восстановление статуса гимназии. Педколлектив еще летом отправлен в вынужденные отпуска. Вместе со 199-й школой работу в областном центре прекратили еще шесть общеобразовательных учреждений, в том числе для детей с ограниченными возможностями. Ответ городского управления образования предельно прост — нет денег на их содержание. В первом полугодии бюджету не хватило 300 млн рублей на городскую систему общего образования. Это и стало отправной точкой для массовой оптимизации и введения подушевого финансирования.

Закрытие школ коснулось практически всех территорий Урало-Западносибирского региона. В селах, где школа выполняла роль социокультурного центра, оптимизация вызвала настоящий шок. Насколько необходима системе общего образования оптимизация и что кроме ликвидации школ могут предложить населению чиновники? 

Закрыть или оставить

Всего в новом учебном году в России открылось 54 490 школ, это на 3,9% меньше, чем в 2008/09 году: закрыто 2217 учреждений. Повлияли на структуру образовательной сети последние подвижки в области экономики образования — финансирование общеобразовательных учреждений из региональных субвенций, введение подушевой системы. Федеральная власть во всеуслышание заявила, что существующая сеть общеобразовательных учреждений в большинстве регионов не соответствует уровню демографии и расселения на территориях. Это приводит, с одной стороны, к неэффективному использованию имеющихся в сфере образования ресурсов, а с другой — к неспособности сети отвечать новым вызовам времени и общества. Особенно это касается сельских школ, где зачастую невозможно обеспечить реализацию образовательных программ по некоторым предметам из-за отсутствия педагогов, недостаточной материально-технической базы и социальной инфраструктуры.

Оптимизация сети образовательных учреждений привлекает внимание реформаторов главным образом из-за стоимости образования на селе. «Ученик сельской школы порой стоит столько, сколько студент Бауманского училища», — говорит ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов.
И действительно, обучение в одних сельских школах даже в рамках одного муниципального образования обходится иногда в разы дороже, чем в других образовательных учреждениях. Сохраняется ли при этом равенство получения образования всеми учащимися района? Не слишком ли расточительно содержать малокомплектные школы? В этих условиях региональные и городские власти часто видят один выход — расформировать такие школы. И так же часто эти меры натыкаются на недовольство населения.

По мнению министра общего и профессионального образования Свердловской области Александра Соболева, в общественном сознании сложилась картинка:

— Есть чудесная школа, оборудованная всем необходимым инструментарием. Есть талантливые дети, родители, коллектив.
А ничего не понимающий чиновник приходит и закрывает ее. Но ситуация абсолютно другая. За последние пять лет количество школьников в области уменьшилось на 66 тысяч. Что закрывается? Школа, в которой 18 педагогов учат девять детей. В области закрыта 21 школа, из них три сельские.
В основном речь идет о пригородных, например в Нижнем Тагиле таких три. Школа рассчитана на 400 человек, а учится всего 70. Придет пять первоклассников. При школе есть неплохой детский сад. Значит, надо реорганизовать ее в детский сад, которых катастрофически не хватает. А дети будут учиться в соседней школе. Эти проблемы затрагивают интересы 3% учеников и чуть более 1% педагогов.

Учеников двух из трех закрытых школ на Среднем Урале, из деревень Зарубина и Буткинское озеро (семь и девять человек соответственно), приняла школа в селе Смолино. По словам директора этого общеобразовательного учреждения Марии Рыжковой, сейчас в школе учатся 90 человек. Дети из закрывшихся школ ходят на уроки. Волнения среди родителей утихли. Ситуацию с развозом разрешили так: ребята из соседних деревень будут ходить на продленку и уезжать домой со старшеклассниками. Самый сложный вопрос — адаптация детей, их взаимодействие с местными школьниками. Пока выводы делать рано, но проблем быть не должно: дети принимают участие в совместных мероприятиях и общаются со сверстниками.

Дифференцированный подход

В некоторых регионах оптимизация школ идет уже несколько лет. Например, в Тюменской реформирование началось в 2003/04 годах, тогда и прекратили существовать малокомплектные школы, рассказывают в департаменте образования и науки Тюменской области. Сейчас и педсостав, и ученики, и родители оценили выгоды новой системы образования.  

А в Челябинской области в прошлом году сократили только две школы. Министр науки и образования области Владимир Садырин считает, что к вопросу о расформировании школы нужно подходить дифференцированно:

— Глава каждого поселения должен иметь прогноз его развития на ближайшие пять-десять лет. Если село имеет перспективу, школу там закрывать нельзя. Был случай, когда в селе Алексеевка Варненского района отказались от закрытия школы, потому что туда должны были прийти пограничники, охраняющие границу с Казахстаном:  их дети стали бы там учиться. Было построено новое школьное здание. Иногда приходится слышать, что школа, где учатся менее 60 детей, нерентабельна. Тем не менее мы считаем, что возможность получить начальное образование должна сохраняться у детей во всех населенных пунктах. В этом и есть доступность образования. Один из путей оптимизации — превращение начальных школ в филиалы средних. Например, в Кизильском районе четыре года назад все начальные школы стали филиалами. За образовательный процесс в филиалах отвечает директор средней (базовой) школы. Если в филиале заболел учитель, он может отправить туда на автобусе учителя из своей школы. Немало случаев, когда родители возражают против того, чтобы возить детей в школу соседнего села, и убедить их можно только одним способом: доказав, что качество образования там будет гораздо выше. Если по результатам ЕГЭ образовательное учреждение занимает 665-е место среди 667 средних школ области, это лучший аргумент в пользу оптимизации, который мы можем предъявить родителям. Практика показывает, что самые низкие результаты демонстрируют те школы, где в выпускном классе учатся 3 — 5 детей. Зачем имитировать там образовательный процесс?

По словам Владимира Садырина, есть много примеров, когда оптимизацию провести не удается по объективным причинам:

— В Ашинском районе, в тайге, есть илекская основная школа. Рядом нет других поселков, а ближайшая школа находится в райцентре, до которого 150 километров. При организации подвоза детям придется ездить в автобусе по горной дороге по шесть часов в день. В Карталинском районе есть поселок с маленькой школой, но чтобы возить детей в соседний поселок, где есть средняя школа, нужно четырежды пересечь границу с Казахстаном. Это означает потерю массы времени: у детей и сопровождающих дважды будут проверять документы. Естественно, надо сделать все возможное, чтобы сохранить эти школы.

Другие варианты

В рекомендациях министерства образования по реструктуризации сети образовательных учреждений, расположенных в сельской местности, предлагается шесть-семь моделей. Помимо варианта, когда дети из соседних сел ездят в базовую школу, есть другие. Так, в Пермском крае малокомплектные школы не закрывают. Начальник отдела по взаимодействию с территориями краевого министерства образования Наталья Суслопарова: «Мы оптимизируем такие заведения. То есть небольшая школа становится “дочкой” большой. Соответственно в малокомплектное учреждение в определенные дни приезжают недостающие преподаватели и проводят уроки. Нам кажется, что это правильнее, чем два раза в день возить куда-то детей, тем более что здания всех малокомплектных школ соответствуют нормам».

Почти не используется модель сетевого образования, которая так популярна в Канаде, Австралии и США. Несмотря на заявленную компьютеризацию в сельской местности, ноутбук и интернет в деревне все еще воспринимаются как диковинка.

Чего ждать

У идеи сокращения малочисленных школ много противников. Их аргумент — не учитывается социальное значение сельской школы: это не просто место, куда ходят получать знания, а своего рода центр жизни для небольшой деревни. Там дети социализируются, учатся жить в обществе. Пока школа есть — у села есть хоть какие-то перспективы.

В защиту сельских школ выступает и свердловский губернатор Эдуард Россель: «Это очень болезненный процесс. Когда школу закрывают, скорее всего, из населенного пункта уедут все кто только может. В первую очередь это будет сельская интеллигенция — учителя, которые играют там очень важную роль связующего звена, цементирующего социальную ткань. Без учителя местное сообщество развалится и деградирует. Нужно решать эти вопросы очень аккуратно».

Много нареканий вызывает и транспортный вопрос. Например, в республике Коми сложилась ситуация, когда дети отправляются в соседние села на автобусах, которые не прошли проверку. Причина банальна: в деревнях нет автотранспортных предприятий, за которыми возможно закрепить автобусы. Разрешение на выезд дает директор школы, он же оценивает медицинское состояние водителей.

Однако отказываться от оптимизации школ бессмысленно. Если в школе осталось всего четыре ученика, если ее здание настолько разрушилось, что в нем опасно находиться, что остается делать? Конечно, пока дети маленькие, учатся в начальной школе, их лучше никуда не возить. Начальная школа, вероятно, должна оставаться везде, где есть хоть сколько-то детей, ее надо сохранять при любой наполняемости. Очень важно здесь и отношение к школе самих жителей села, поскольку без схода школу закрыть нельзя. Помочь могут и общественные советы, пока очень вяло создающиеся в учебных заведениях.

Следует признать, что в идее оптимизации кроется постепенный отказ от понимания образования в его жесткой привязанности к какому-либо образовательному учреждению. Оно начинает мыслиться как процесс надучрежденческий, связанный с выбором разных мест получения образования. В идеале постепенное развитие идей интернет-образования, индивидуальных образовательных программ размоет рамки школы и позволит ученикам самых отдаленных сел получать знания, не выходя из дома. Но в реальности этим школьникам придется дважды в день ездить на учебу в соседнее село.

В подготовке материала принимал участие Алексей Белоусов