«Азиатское турне нужно Трампу, чтобы сохранить лицо»
Старший научный сотрудник Института США и Канады им. академика Г.А. Арбатова РАН:
Турне по Восточной Азии имеет для Трампа стратегическое значение, ведь это регион, где интересы США и Китая пересекаются напрямую. Кроме того, Трамп спешно ищет возможности для деэскалации торговой войны с Китаем.
Дело в том, что 20 октября вопрос о законности тарифов Трампа дошел до Верховного суда США. Истцы, среди которых как десятки компаний, так и целые штаты, заявляют, что в течение следующих 10 лет беспрецедентные пошлины лягут на самих американцев бременем в $3 трлн, и настаивают, что Трамп, вводя их, злоупотребил правом задействовать закон о чрезвычайных полномочиях 1977 г.
Слушания начнутся 5 ноября, и на этом фоне американскому президенту выгодно договориться о снижении наиболее «острых» тарифов, против Китая, чтобы сохранить лицо при плохой игре.
Другая важная задача, которая стоит перед Трампом, — диверсификация поставок редкоземельных металлов в США в условиях китайского эмбарго. О таких поставках Трамп договорился в начале своей поездки с новым японским премьером Санаэ Такаити. Она, к слову, важна Трампу как рупор консервативной пропаганды в Японии. Кроме того электоральные победы таких политиков в мире укрепляют позиции MAGA-движения в США, когда внешняя политика при Трампе становится частью внутренней. Впрочем, даже будучи сторонницей Трампа, Такаити отказалась вводить эмбарго на импорт российского СПГ, что характеризует ее как сторонницу национальных интересов и реалистку.
Реализм, скорее всего, возобладает и в вопросе обещанного Трампом корейского урегулирования. Формально мирного соглашения между странами нет, но есть демилитаризованная зона. И, похоже, обе стороны такая ситуация устраивает, несмотря на периодическую эскалацию после очередного испытания Пхеньяном баллистической ракеты. Ведь если окончательный мир будет формализован в виде договора при посредничестве Трампа, то тогда кого будут демонизировать в КНДР? Это, впрочем, применимо и к Южной Корее, политики которой активно эксплуатируют в свою пользу тему угрозы со стороны ближайшего соседа по полуострову.
«Намерения США и КНДР двигаться навстречу друг другу можно поприветствовать»
Старший научный сотрудник Центра азиатско-тихоокеанских исследований Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН:
Ожидания саммита Трампа с Ким Чен Ыном на полях саммита АТЭС в южнокорейском Кенджу были велики. Зондаж возможностей для его проведения продолжался до последнего момента, однако организовать его так и не удалось. Несмотря на это, в Сеуле американский президент отметил, что он по-прежнему заинтересован в таком диалоге.
Проведение американо-северокорейского диалога с момента своего избрания в июне 2025 г. президентом Южной Кореи активно лоббировал Ли Чжэ Мён. Будучи демократом, он выступает за смягчение военной напряженности на полуострове, восстановление всех потерянных каналов межкорейских коммуникаций и развитие обменов с КНДР. В отличие от своего предшественника-консерватора, Ли Чжэ Мён заявляет, что новая администрация не будет стремиться к поглощению Севера и с уважением относится к существующей там системе.
До сих пор Пхеньян отвергал все миролюбивые жесты со стороны Юга, заявляя, что рассматривает РК в качестве враждебного государства, независимо от того, кто там находится у власти, и не намерен договариваться о диалоге и сотрудничестве. Признавая безвыходность ситуации, Ли Чжэ Мен в ходе визита в Вашингтон в августе 2025 г. обратился за помощью к Трампу, призвав его встретиться с Ким Чен Ыном, чтобы «открыть путь к миру на Корейском полуострове». Ответ был положительный, хоть и несколько уклончивый. По словам Трампа, он продолжает поддерживать личные связи с Кимом, хорошо понимает его, и в принципе держит в уме возможность такого контакта.
Опыт у Трампа богатый, учитывая три его саммита с Ким Чен Ыном в 2018–2019 гг. Правда договориться сторонам тогда ни о чем не удалось. Кроме того, с тех пор и международная ситуация и обстановка на Корейском полуострове существенно изменились, так что новый раунд переговоров пришлось бы начинать с чистого листа.
Некоторое время назад северокорейский лидер сделал шаг навстречу своему американскому визави. Выступая на сессии Верховного народного собрания в сентябре 2025 г., Ким Чен Ын заявил, что у него сохранились «добрые впечатления» о Трампе, и он готов к диалогу, если США откажутся от требования о денуклеаризации КНДР и встанут на путь «мирного сосуществования» на основе признания существующих реалий. Иными словами, речь должна идти о признании КНДР нормальным государством и легитимным обладателем ядерного оружия.
В целом намерения США и КНДР двигаться навстречу друг другу можно приветствовать, однако на этом пути лежат немалые трудности. Главная проблема в том, как выйти на взаимоприемлемую повестку. В понимании США и их ближайших союзников в регионе — Южной Кореи и Японии — ключевым препятствием для нормализации и установления мира на полуострове служит обладание КНДР ядерным оружием. Именно они в первую очередь добиваются денуклеаризации, то есть свертывания северокорейской ядерной программы и отказа КНДР от накопленных запасов ядерного оружия. Пхеньян же выступает категорически против, и подчеркивает, что национальный ядерный потенциал был создан в ответ на усиливающиеся военные угрозы со стороны как раз этих стран. Более того, вопрос об обладании ядерным оружием в целях самообороны закреплен в Конституции КНДР, поэтому любые требования о денуклеаризации рассматриваются как посягательство на конституционный строй страны.
В таких условиях точки для сближения позиций и выхода на компромиссные решения найти трудно. Трамп, которого поддавливают Токио с Сеулом, в ходе гипотетических переговоров с Кимом будет с той или иной степенью категоричности ставить вопрос о ядерном разоружении КНДР как о предпосылке движения вперед по другим вопросам. Ким Чен Ын в качестве предварительного условия, скорее всего, будет добиваться закрытия вопроса о своем «ядерном досье» и признания того, что ядерный статус КНДР не должен являться основанием для международных санкций и препятствием для развития нормальных отношений с США и странами Запада. Прорывы, конечно, не исключены. Многое будет также зависеть от того, способен Трамп длительно концентрироваться на проблематике отношений с КНДР или же станет добиваться чего-либо внешне эффектного, чтобы сорвав быстрые аплодисменты, объявить проблему закрытой и перейти к урегулированию очередного застарелого конфликта
«Смысла в корейском урегулировании, о котором говорил Трамп, нет»
Ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии РАН:
Американский президент, конечно же, очень хотел бы еще кого-нибудь помирить. Однако если от РК, как от традиционного союзника Штатов, еще можно ожидать подчинения воле Вашингтона, то рычагов давления на КНДР у Трампа по сути нет.
Ядерный потенциал Северной Кореи в последние годы заметно вырос, кроме того, заключен договор о стратегическом партнерстве с Россией. Попытки ввести против Севера новые санкции на уровне Совбеза ООН будут блокированы Москвой и Пекином, и благодаря их же поддержке будут обойдены любые санкции калибром поменьше. Наконец, 3 года самоизоляции в пандемию ковида показали, что КНДР в состоянии пережить фактическое эмбарго.
При этом Трамп не располагает не только кнутом, но и пряником: по части технологий и товаров Вашингтон не в состоянии дать Пхеньяну ничего, что не могли бы дать Москва с Пекином. Если же говорить о снятии международных санкций или шагов к признанию (хотя бы де-факто) статуса КНДР как ядерной державы — этого Трампу не даст сделать собственное глубинное государство, американские демократы, да и остальной коллективный Запад.
Большого практического смысла в корейском урегулировании, о котором говорил Трамп, нет. Ситуация на полуострове повторяет противостояние Советского Союза и Штатов времен холодной войны: имеют место грозные заявления, гонка вооружений, мелкие инциденты, однако серьезного конфликта не предполагается. В случае агрессии за каждую из сторон вступятся крупные ядерные державы: у Южной Кореи договоренности с Штатами, у КНДР — с Россией и Китаем. Очевидно, что начинать макрорегиональный ядерный конфликт никто не намерен.
КНДР сейчас признает существование на полуострове двух враждебных государств, что не предполагает намерений поглощения или уничтожения Юга Севером. То есть, северокорейцы в какой-то момент признали реальность, онтологическая основа для объединения всей Кореи под флагом Севера ушла.
Юг же по-прежнему держится старого подхода, согласно которому весь Корейский полуостров — это территория РК. Об этом сказано в статье 3 ее конституции, то есть Север воспринимается как часть страны, захваченная антигосударственной организацией. Статья 4 конституции РК предписывает стремиться к объединению страны на демократической основе. О том, что делать с государственным суверенитетом северян, умалчивается. То есть, речь идет не о создании некоей новой общности на основе двух Корей, а именно о поглощении Севера Югом.
Следовательно, что бы кто ни говорил по поводу ядерной программы КНДР, возникает вопрос, кто кому угрожает на самом деле. Не стоит забывать, что военный бюджет Южной Кореи в 25 раз больше, чем у КНДР, да и военные учения, в том числе с союзниками, Юг проводит куда интенсивнее Севера. Де-факто мы видим динамическое равновесие, где преимущество Юга в конвенционной военной мощи балансируется преимуществом Севера в ядерном.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
