контекст
3 декабря коллегия Еврокомиссии одобрила схему «репарационного кредита» Украине за счет замороженных российских активов, отказавшись от их прямой экспроприации.
Глава ЕК Урсула фон дер Ляйен назвала этот механизм «приглашением» России вернуться к переговорам.
Эти нормы защищают суверенные активы государств, и их изъятие без согласия владельца является серьезным нарушением международного права.
Передачу доходов от замороженных активов также можно считать косвенной конфискацией. И это оценка разделяется международными акторами. Даже депозитарии — например, Euroclear, — признают, что конфискация не только активов, но и их доходов делает их крайне уязвимыми в судах и наносит серьезный удар по репутации. Они понимают, что такое решение будет легко оспаривать.
Есть и второй аспект. Суверенные активы формируются из доходов налогоплательщиков, а значит, передача средств или доходов от них — нарушение прав граждан этих стран. Здесь возникает прямая связь с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
Отдельно нужно сказать о механизме так называемого «репарационного кредита», предложенного Еврокомиссией. В нынешнем виде это не косвенная, а фактическая конфискация в обход международного права.
Механизм построен таким образом, что ЕС заранее понимает: условие возврата кредита — выплата Россией «репараций» — никогда выполнено не будет. А, значит, средства, находящиеся в замороженном виде в ЕС, будут сокращаться, и объем этого кредита станет прямой конфискацией. Понимать такие юридические и экономические последствия в Европе обязаны.
Теперь о возможностях оспаривания. Гипотетически Россия может попытаться подать иск в Международный суд ООН, поскольку меры по конфискации нарушают Устав ООН и нормы международного права.
Можно обратиться в национальные суды стран, где находятся активы, например, Бельгии или Люксембурга, но перспективы здесь слабые. Могут быть задействованы механизмы международного арбитража, если это предусмотрено двусторонними инвестиционными соглашениями.
Однако ключевой инструмент — национальный. У России есть средства на счетах типа «С», где хранятся активы иностранных компаний, в том числе европейских. Указ президента № 442 допускает возможность изъятия этих средств.
По сумме обсуждаемый «репарационный кредит» ЕС (около $180–190 млрд) сопоставим с объемом средств на таких счетах. То есть у России есть возможности для симметричных мер, и правовая база под них создана.
Риски для западных стран огромны. Главный — инвестиционно-правовой. Если ЕС утрачивает статус надежной, предсказуемой, юридически защищенной финансовой гавани, то откуда он собирается привлекать инвестиции?
Любые действия, связанные с заморозкой, конфискацией или завуалированными механизмами изъятия средств подрывают доверие международных инвесторов — из Азии, с Ближнего Востока и из других регионов.
Всем очевидно: как ни назови механизм, по факту это отъем средств у неугодных. А неугодным завтра может стать любой. Гарантия сохранности средств исчезает, инвестиционный климат рушится.
Если говорить о примерах компенсаций: важный прецедент — дело Ирана против США в Международном суде ООН, завершившееся в 2023 г. Суд частично удовлетворил иск Ирана, признав обязанность США выплатить компенсацию за незаконную заморозку активов.
Согласно решению, стороны должны согласовать сумму в течение 2 лет. Но исполнение решения пока не подтверждено. То есть прецедент есть, но говорить о действенности международно-правовых механизмов рано.
Что будет дальше?
Прогнозировать крайне сложно. Мы пытаемся рассуждать, исходя из здравого смысла и интересов европейских государств, их финансового сектора, бизнеса, граждан.
Но сегодняшняя европейская бюрократия действует вне логики экономического расчета. Она игнорирует репутационные риски и потенциальный ущерб собственным налогоплательщикам и финансовым институтам. Ее решения продиктованы узкополитическими интересами, которые не совпадают с интересами европейских стран как государств.
Поэтому исключать конфискацию нельзя. Ущерб будет колоссальным — и для депозитариев, и для финансовых рынков. Но это, похоже, уже не является для Еврокомиссии аргументом. Ситуация нестабильная и турбулентная.
ЕС использует подобные инициативы как инструмент давления, в том числе чтобы осложнить мирные переговоры и играть в собственную политическую игру. Любой сценарий дальнейшего развития событий сегодня равновероятен.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
