— В 2023 году ВЭБ.РФ совершил несколько значимых сделок на долговом рынке. Корпорация отметилась новым выпуском «зелёных» облигаций, направленных на финансирование экологически устойчивых проектов, а также выпуском «флоатеров». Как вы оцениваете результаты выпусков?
— Хорошие результаты этого года связаны с состоянием российского долгового рынка. Он не просто жив, он активно развивается, мы видим много новых сделок, активность в разных сегментах. Все забыли о скепсисе конца прошлого года и разговорах о том, что рынок закроется, исчезнут возможности рыночного фондирования для российских эмитентов в связи с санкциями. Несмотря на высокий уровень ставок, на рынке превалирует оптимизм, и это — хорошо. Мы также позитивно смотрим на прошедший год. Вы уже сказали, что мы разместили облигаций на 170 млрд. Это непосредственно на облигационном рынке, в среднесрочном и долгосрочном сегментах. У нас ещё есть краткосрочный источник привлечения — «денежный рынок», тоже важный инструмент.
С учетом размещений краткосрочных облигаций мы привлекли более
700 млрд руб.
Малоизвестное слово «флоатер» теперь знает значительно больше людей. Оно уже вошло в обиход, а какое-то время назад его боялись даже активные участники рынка. Мы горды тем, что были пионерами на российском долговом рынке в сегменте корпоративных бумаг с плавающей ставкой, в частности, RUONIA. Мы стали первым корпоративным эмитентом, кто в 2021 г. вышел на рынок с таким инструментом. Если вам кто-то станет говорить, что до этого на российском рынке были флоатеры, не верьте. То, что было прежде, едва ли стоит брать в расчет. В 2021 г. мы разместили выпуск на 50 млрд руб., а всего объём этого рынка по итогам года был 57 млрд руб. То есть мы, по сути, были одни.
Сегодня, по прошествии двух лет, этот сегмент развивается. Уже второй десяток корпоративных эмитентов такие инструменты размещают. Объем рынка превысил 615 млрд руб., и на нашу долю приходится уже не 90%, а только треть рынка. При этом мы — самый крупный корпоративный эмитент такого инструмента: только в этом году у нас было 4 выпуска, и 170 млрд руб., упомянутых вами, были привлечены в результате выпуска именно таких бумаг. Флоатер — это своеобразный защитный инструмент для эмитентов, которые при нынешней конъюнктуре, когда очень высоки ставки в экономике и стоимость заемных ресурсов, не готовы на длительные сроки фиксировать ставки, обременяя себя дорогостоящими обязательствами.
Эмитенты боятся ошибиться. Боятся процентного риска, который возникает. И в период такой сложной конъюнктуры обычная ситуация на рынке, когда объемы размещений сокращаются, сроки размещения — катастрофически снижаются, то есть эмитенты стараются либо не занимать, либо брать в короткую, надеясь, что высокие ставки не продержатся долго. Соответственно, долговой рынок резко схлопывается. Для этой ситуации и существуют такие инструменты, как флоатер.
Несколько лет назад Минфин России создал этот сегмент рынка. В функцию ведомства входит формирование условий для развития рынка корпоративного долга. Предположу, что ВЭБ.РФ как госкорпорация развития, участник рынка, «квазисуверен», близкий по своему кредитному качеству к Российской Федерации, вправе претендовать и на активную роль в развитии рынка корпоративного долга. Мы рады, что наши усилия оправдались и по проторенной нами дорожке пошли другие участники рынка. В силу своих особенностей этот инструмент более сложен в ценообразовании. Изначально у эмитентов были трудности с пониманием, как учитывать эти инструменты. Рынок привык к простым бумагам.
На последней конференции Cbonds, где традиционно подводятся итоги года, все были едины во мнении, что флоатеры — это тренд 2023 года. К слову, наш 9-летний флоатер был отмечен Cbonds как лучшая сделка первичного размещения в банковском секторе в этом году.
—Многие ждут, что ключевая ставка к концу 2024 года снизится. Как вы считаете, в следующем году бумаги с плавающей ставкой тоже будут трендом?
— Размещаться по плавающей ставке идеально на пике ставок. Если вы считаете, что ставки скоро начнут снижаться, и у вас еще есть возможность привлечься по плавающей ставке, то для вас как для заёмщика это самая правильная история. Конечно, как только на рынке начнут превалировать ожидания скорого снижения ставок, спрос на флоатеры будет снижаться. И в какой-то момент мы увидим другую тенденцию, когда будет восстанавливаться сегмент инструментов с фиксированной доходностью.
Нынешний уровень ключевой ставки — крайне высокий, потому что регулятор пытается сдерживать кредитную активность, стимулируя экономических агентов сберегать. Двузначная ставка — это, безусловно, практически запретительный уровень активного кредитования и, соответственно, активного привлечения на долговом рынке. Особенно для таких заёмщиков, как мы, заинтересованных в среднем и долгосрочном сегменте. Мы кредитуем экономику на длительные сроки, пассивы у нас также должны быть долгосрочными.
В результате нашей активности в сегменте корпоративных флоатеров мы получили возможность занимать при сложной конъюнктуре на сроки 6–9 лет, и стоимость такого привлечения для нас снижается. В ноябре мы сумели разместиться с самым узким спредом для ВЭБа, по сравнению со всеми предыдущими нашими размещениями такого рода. В долгосрочном сегменте по данному инструменту других эмитентов сейчас практически нет. Надеюсь, эта ситуация изменится и для других эмитентов такие возможности появятся.
— В декабре ВЭБ.РФ провёл размещение краткосрочных облигаций. Это — альтернатива краткосрочным депозитам. Как развивается этот сегмент рынка?
— Краткосрочные бумаги мы предлагаем трижды в неделю. У них стандартные сроки. Они измеряются днями, но в каких-то случаях срок может достигать года. Обычно это 14, 21, 28 дней. Это — совсем другой, так называемый денежный рынок. Рассчитан он на казначейства компаний, которым нужно на небольшой срок разместить свободную ликвидность. Это хорошая альтернатива краткосрочным депозитам. В нашем случае — это прежде всего наши клиенты, партнёры, крупные компании. Для нас это дополнительный инструмент управления дефицитом ликвидности, если он возникает.
Для нас розничные инвесторы — нетипичная история. Как известно, в силу регуляторики мы не можем привлекать депозиты от физических лиц. Но наши долговые инструменты физлица покупать могут. Их доля в нашем портфеле пока невелика — примерно 5%, но мы заинтересованы в росте этой доли. Что касается планов на ближайшую перспективу, думаем, каким образом повысить интерес физлиц к нашим инструментам.
— Мы сейчас наблюдаем период роста ставок. Многие управляющие присматриваются к выпускам бумаг с фиксированным купоном, которые они смогут держать длительное время, чтобы заработать на снижении ставок и при этом зафиксировать высокий купон. Какой будет максимальная ставка, под которую ВЭБ.РФ будет выпускать облигации в следующем году?
—Есть общее понимание на рынке, что в первом полугодии высокие ставки сохранятся. С точки зрения ВЭБа как заёмщика это означает, что мы в ближайшие полгода едва ли сможем думать о привлечении заёмных средств за счёт выпуска бумаг с фиксированной ставкой, ведь мы смотрим на средние и долгие сроки привлечения — от 5 лет и больше. Фиксировать на столь длительные сроки те значения ставок, которые сейчас на рынке, едва ли разумно.
В чём проблема привлечения на короткие сроки? Казалось бы, занимай дешевле, размещайся каждый год, и всё будет хорошо. Но, конечно, нет. Это так называемый риск рефинансирования: каждый год нужно думать, каким образом опять привлечься, чтобы вернуть долг, который погашается, и при этом иметь ресурсы для своей деятельности. В нашем случае — для кредитной. Какие будут ставки — неизвестно. Плюс проблема пиков платежей, когда значительные объёмы погашения концентрируются в какие-то отдельные годы. Такая нагрузка ограничивает возможности финансового института.
— Как вы оцениваете долговые инструменты, номинированные в юанях? Есть ли риск блокировки таких бумаг в случае введения санкций?
— Риск блокировки бумаг едва ли возникает, если мы говорим о выпуске облигаций по российскому праву, учёт которых осуществляется в российской инфраструктуре. Если по таким бумагам предусмотрены расчёты в иностранной валюте, в том числе в юанях, тогда теоретически могут быть проблемы с платежами, с исполнением обязательств. Поэтому, наверное, всегда будет опция выплат в рублях. Либо изначально будет предусмотрено, что по бумаге долг номинирован в иностранной валюте, но расчёты осуществляются в рублях.
Что касается долговых инструментов в валюте, то здесь проблема в другом: к сожалению, сам юань на нашем рынке пока в явном дефиците, если говорить о среднесрочном или долгосрочном сегменте долгового рынка. Пока этого сегмента просто нет, хотя год назад казалось, что юань — это реально появившаяся альтернатива токсичным доллару и евро.
Есть серьёзная проблема дефицита валютных пассивов для коммерческих банков. Обязательства в иностранной валюте у банков сокращаются, еврооблигации и кредиты, привлечённые ранее в иностранной валюте, погашаются. Соответственно, пассивы в иностранной валюте сокращаются, а валютные активы остаются. Такой дисбаланс — сложность для банков, в том числе для нас.
Сейчас юань — это расчётная валюта, которая появляется у компаний в результате внешнеторговых операций. Она может на короткие сроки размещаться на депозиты, но привлекать в долг на несколько лет юань мы пока, к сожалению, не можем. Но надеемся, что этот сегмент все-таки наберет обороты. Президент совсем недавно говорил о том, что расчеты в юанях стали составлять значительную долю во внешней торговле России. Это создает предпосылки к тому, что наш локальный долговой рынок в этой валюте также будет развиваться.
— ВЭБ.РФ планирует размещать замещающие облигации?
— На данный момент уже определенно могу сказать, что не планирует. Выпуск замещающих облигаций — это тема, очень беспокоившая нас в уходящем году. Есть требования президентского указа о том, что все российские должники по еврооблигациям должны до конца года такое размещение осуществить. Выпуск таких бумаг по сути — это обмен еврооблигаций на локальные бумаги. В нашем случае речь шла о замещении только одного, последнего из непогашенных выпусков.
Мы платим всем категориям инвесторов, и делаем это в соответствии с Указом № 95 Президента. Важно понимать, что выпуск замещающих бумаг рассчитан только на тех держателей, которые хранят бумаги в российском депозитарном контуре. Для человека, не очень погружённого в тему, возможно, будет открытием, что эмитент не знает, кто именно является держателем его бумаг в данный момент. Если бумага обращается на рынке, реестра держателей ни один эмитент не имеет, и так задумано не случайно. Знают это только депозитарии — инфраструктура, где учитываются бумаги. И, повторюсь, выпуск замещающих бумаг рассчитан только на тех держателей, кто хранят бумаги в российских депозитариях. Но в соответствии с упомянутым Указом № 95 эти держатели и так получают от нас выплаты по еврооблигациям в полном объёме, в рублях по курсу, и в случае выпуска замещающих бумаг для них ничего в этом смысле не изменилось бы. По новым локальным бумагам они получали бы ровно те же суммы и в те же сроки.
Поэтому мы воспользовались правом, предусмотренным Указом, и обратились в правительственную комиссию за разрешением этого не делать. Буквально на днях такое решение мы получили. Нам разрешили завершить исполнение обязательств по еврооблигациям без выпуска замещающих облигаций.
Но здесь я обязательно должен сказать про проблему, которая явно есть и которая пока не урегулирована законодательно: как сделать так, чтобы выплаты по еврооблигациям могли получить российские и дружественные иностранные держатели, хранящие бумаги не в российских депозитариях?
Если вы когда-то купили еврооблигацию ВЭБа и она хранится в каком-то иностранном депозитарии, то для вас сегодня это проблема. Причитающиеся вам средства мы выплачиваем, но на спецсчёт «С» в НРД, и вы как держатель пока получить их не можете. Процесс, как с этого счёта держатели, не относящиеся к категории «недружественных», могут получить свои средства, пока не регламентирован. Юридически мы вас не знаем как держателя, но в отличие от других, хранящих средства в российских депозитариях, и не имеем возможности вас идентифицировать и гарантированно установить, что именно вы — владелец нашей бумаги. Потому что единственный, кто юридически может это подтвердить, это тот иностранный депозитарий, где вы храните свою бумагу. А так как мы — санкционное лицо, иностранный депозитарий не предоставит нам соответствующее подтверждение. Мы выступаем за то, чтобы было нормативно определено, в случае представления каких именно документов мы обязаны признать вас как держателя. Для таких должников, как мы, важно, чтобы этот риск необоснованных выплат был снят. Мы знаем, что финансовые власти нас слышат и признают, что эта проблема есть.
Очень ждём, что в следующем году документ, который будет регулировать этот процесс, будет принят. Ведь речь идет о соблюдении интересов таких же граждан, как те, кто получают выплаты через российские депозитарии, а также об интересах дружественных иностранных держателей и даже дружественных международных финансовых организаций, в которых Российская Федерация является акционером.
— У ВЭБа было несколько выпусков «зелёных» облигаций. В какие проекты инвестируются привлечённые деньги и запланированы ли на следующий год такие выпуски?
—Мы набираем какой-то объём «зелёных» проектов в области охраны окружающей среды, положительного воздействия на экологию и предотвращения изменения климата. Они уже де-факто нами профинансированы, то есть мы ранее профондировали кредиты, которые предоставляли на эти цели, и теперь мы хотим их рефинансировать за счёт выпуска «зелёных» бумаг. По каждому такому «зелёному» выпуску, а сейчас их уже два в обращении, у нас есть набор проектов, которые соответствуют объёму размещения и статусу «зелёных».
Верификацию этого соответствия осуществляет агентство АКРА, которое подтверждает, что эти проекты соответствуют предъявляемым к ним требованиям. Последний наш «зелёный» выпуск в 40 млрд руб. был размещен в ноябре. Мы рефинансировали затраты на строительство атомной электростанции на территории Евразийского экономического союза, а также на строительство в России современного завода по производству алюминия с меньшим углеродным следом. По мере появления в нашем кредитном портфеле новых подобных проектов мы будем размещать и соответствующие «зелёные» долговые инструменты.
— Какие у ВЭБа планы по присутствию на рынке в следующем году?
—Мы — государственная корпорация развития, а значит, кредитуя долгосрочные проекты в российской экономике, мы не конкурируем с коммерческими банками. По сути, мы принимаем бо́льшие, чем коммерческие банки, риски, входя в эти проекты в качестве кредитора. Иными словами, для того, чтобы проект, в большинстве случаев финансируемый синдикатом банков, состоялся, мы предоставляем кредитные ресурсы на льготных условиях. Реализуя этот мандат, мы пользуемся значительной государственной поддержкой. Но это не означает, что у ВЭБ.РФ нет потребности в рыночном фондировании. Мы активно присутствуем на долговом рынке, занимая на рыночных условиях. Поэтому мы как никто заинтересованы в минимизации стоимости рыночного привлечения.
Объём нашей потребности в рыночном фондировании измеряется сотнями миллиардов рублей в год. Источник средств, кстати, не только облигационный рынок, но и рынок межбанковского кредитования. Там мы тоже значительные объёмы привлекаем. Сейчас эти два источника примерно одинаковы по объёму: одну половину составляют кредиты, вторую — облигационные займы.
Облигации являются для нас более дешёвым источником фондирования, и мы заинтересованы в том, чтобы доля, приходящаяся на займы, росла. Наша задача как эмитента, постоянно присутствующего на рынке, — иметь возможность привлекаться на приемлемых условиях, вне зависимости от рыночной конъюнктуры.
Ну и, конечно, мы активно работаем с инвесторами, стараясь в максимальной степени понять и учесть их потребности. Такое взаимодействие способствует расширению наших ресурсных возможностей и снижению стоимости привлечения, а это — предпосылки для роста эффективности финансирования проектов, способствующих развитию реального сектора национальной экономики.
