Директор Центра геодемографии и пространственного развития экономического факультета МГУ
Вот моя деревня
Мы видим, что крупные города растут, аккумулируя возможности, малые же города и села теряют население. Результат — усиление поляризации, с более мощными центрами и слабой периферией. Это ключевой вызов для региональной политики.
Катализатором новых тенденций стала пандемия COVID-19. Впервые за 50 лет миграционный маятник качнулся в сторону малых и средних городов. В первые месяцы пандемии крупные города покинули миллионы человек. Люди устремились туда, где безопасность, качество жизни, экология и комфорт соединяются вместе — в малые города и сельские территории.
Сегодня мы фиксируем растущий интерес к приобретению второго жилья за пределами крупных городов у людей старше 40 лет — это наиболее многочисленная и обеспеченная демографическая группа с четкими потребностями. Москвичи всё дальше удаляются от столицы в поисках второго дома, фактически заново осваивая пространство страны. Усилиями столичной элиты на карте появились новые «рублевки» — Алтай, Плёс, Завидово. Люди со средними доходами «осваивают» малые города и деревни в ЦФО. Этот тренд открывает новые перспективы для еще недавно депрессивных территорий.
Правда, мощным трендом это пока не становится по причине удаленности, низкого разнообразия среды и, что важно, отсутствия качественных девелоперских предложений на периферии. Пока такие предложения фокусируются в подбрюшье крупных городов. Но ситуация в перспективе будет меняться, и застройщики пойдут за желаниями людей.
Но пока в малых/средних городах и на сельских территориях, несмотря на сохранение некоторых традиционных признаков демографического поведения (например, наличие в семье троих и более детей), темпы депопуляции нарастают вопреки тому, что факторы, способствующие созданию многодетных семей, там сохраняются — частные домовладения, хорошая экология, большая доля верующих и т.д.
Всё это поддерживает традиционную модель семьи, способствует многодетности и большей стабильности браков. С другой стороны, сельская местность с более «старой» структурой населения из-за отъезда молодежи в города дает и более высокую смертность.
Хотя о «буме» малых территорий говорить рано, федеральная программа «Формирование комфортной городской среды» и Всероссийский конкурс малых городов позитивно повлияли на их развитие. Минстрой России здесь показывает себя эффективно и последовательно.
Необходима сбалансированная региональная политика, чтобы у людей был выбор, где жить. Цель — создание сети сильных городов и сел, связанных между собой, для устойчивого развития всей страны.
Проектно-исследовательский центр КАРТФОНД
Равнение на эталоны
География роста городов в России долгое время определяется, с одной стороны, близостью к крупнейшим агломерациям, обеспечивающим приток мигрантов и молодого населения. С другой — этнокультурной спецификой отдельных регионов с высоким естественным приростом, как на Северном Кавказе. Это, безусловно, повлияло на современную карту расселения России.
Мы видим несколько эталонных примеров, когда грамотно выстроенная демографическая политика вывела регионы на траекторию устойчивого роста населения. Лидеры здесь — Якутия (Саха) и Чеченская Республика.
Секрет успешного развития Якутии — в учете этнокультурных особенностей жителей в контексте управленческих решений. В регионе делают ставку не только на промышленное освоение и добычу полезных ископаемых, но и на креативное развитие, раскрытие этнокультурного потенциала республики, создание условий для крепкой семьи.
Якутия (Саха) — лидер по всем социально-демографическим параметрам. В 2024 г. численность ее населения превысила 1 млн человек. Количество жителей Якутии с 2017 г. выросло почти на 35 тыс. человек. В регионе отмечается самый низкий в ДФО уровень смертности — 8,4 человека на 1000 населения (ДФО − 13,1, РФ − 13,1). Количество многодетных семей за шесть лет увеличилось на 30%.
Грозный и Чеченская республика — это еще один эталон демографического благополучия, пример удачной настройки городской среды под многодетность — «градостроительной демографии», эталон естественного движения населения. Главная задача — применять такие градостроительные подходы, чтобы сохранить этнодемографические преимущества одновременно и в столице, и в муниципалитетах республики. И Грозный, судя по всему, останется таким в ближайшие три десятилетия.
Проектно-исследовательский центр КАРТФОНД
Местная особенность — это тейповый характер расселения, имеющий четкие ареалы внутри республики, родовые связи, многодетность. Традиционный характер семьи, основанный на общероссийских, кавказских и религиозных ценностях, формирует необходимость нестандартных проектных решений и демографической настройки городской среды.
Суммарный коэффициент рождаемости в Грозном — 2,7 (почти в 2 раза выше, чем среднероссийский 1,4). Средний размер домохозяйства — 3,4 (средний по России — 2,2). Ежегодно доля населения в трудоспособном возрасте растет на 0,5%. Растет и продолжительность жизни населения.
По любому из сценариев демографического развития численность населения Грозного будет расти. Основа этого роста — стабильный естественный прирост и сокращение миграционного оттока населения.
Когда некуда больше расти
Сейчас крупные города выглядят как «оазисы» на фоне общей демографической ситуации, поскольку привлекают к себе молодежь. Но супермегаполисы скорее утилизируют человеческий капитал, чем эффективно его развивают. Их рост — не решение проблемы, а перенос ее в новую плоскость. Можно констатировать, что многие города просто не готовы к росту.
Разрастание агломераций до гигантских масштабов приводит к бесконтрольному расширению «спроллов» — новых жилых массивов на периферии, зачастую без необходимой социальной инфраструктуры. Возник даже термин «приглашение в автомобиль» — когда получить услуги, отвезти детей в школу, просто попасть на работу в шаговой доступности нереально. Отсюда километровые пробки, зависимость от автомобиля, потеря времени.
Это приводит к снижению репродуктивного потенциала крупных городов. Они не настроены на многодетность прежде всего с точки зрения жилого фонда, 70% которого составляют однокомнатные и двухкомнатные квартиры. Тренд на сокращение средней площади новых квартир должен смениться на более просторное жилье, но важна и доступность «детской» инфраструктуры — территориальная и ценовая. Пока же среда в мегаполисах остается менее удобной для воспитания детей — 25% городских женщин фертильного возраста в РФ бездетные, а в Москве эта цифра достигает 40%.
Сейчас в Москве 3,2 млн жителей — одинокие люди (по данным Всероссийской переписи населения 2021 г.). Это число за 10 лет выросло в 3 раза, при этом количество полных семей сократилось в 1,5 раза. Количество многодетных семей в столице от общего числа домохозяйств не превышает 0,5% (в целом по России — 1,5%). В малых городах и сельской местности доля многодетных семей в 2-3 раза больше, чем в Москве.
В городах сосредоточена и основная доля женщин фертильного возраста — порядка 78% на начало 2022 г. Более 50% всех женщин проживают в 95 городах с численностью 250 тыс. человек и более (на селе проживают только 6 млн женщин фертильного возраста). Соответственно, большинство детей (свыше 70%) в абсолютном выражении рождаются в городах.
Безусловно, было бы упрощением сводить современные демографические и миграционные тренды исключительно к влиянию среды и характеристикам жилого фонда. Однако роль крупного города в формировании линейки социально-демографических параметров России представляется весьма существенной.
Война на истощение
В то время как одни города бесконтрольно раздуваются, другие крупные региональные центры (например, Волгоград, Нижний Новгород) стабильно теряют население. Главная причина — истощение внутреннего миграционного потока. Ранее эти города стягивали людей из периферийных населенных пунктов (а предложения доступного жилья ускоряло этот процесс), но теперь этот потенциал исчерпан.
Конкурировать с Москвой и Санкт-Петербургом другим городам сложно. Парадокс в том, что объективно тот же Нижний Новгород более комфортен для жизни и работы, в том числе для жизни креативного класса. У него богатая историческая и культурная среда, развитая логистика и инфраструктура, уникальные программы поддержки бизнеса, качественная городская среда, отличная гастрономическая сцена. По многим параметрам он и удобнее, и доступнее Москвы.
Но дело не только в экономике — свою роль играет престиж. Столицы воспринимаются россиянами как территории, где больше возможностей, стремительнее работают социальные лифты. Люди едут туда не только за работой и качеством жизни, но и за символическим капиталом — московский адрес воспринимается как показатель успеха. Обратная сторона такого лифта — дорогая аренда, перегретый рынок труда, высокая конкуренция и каждодневный стресс.
Однако поток покидающих Нижний не ослабевает: по данным Росстата, в 2023 г. миграционный отток там составил 1670 человек. Для таких городов ключевым становится формирование привлекательной репутации. Это требует разработки пространственной стратегии и «пересборку» города как в средовом (архитектурном, инфраструктурном), так и в смысловом (культурном, идентичностном) измерениях. Нижний Новгород как раз активно работает в этом направлении, создавая креативный мастер-план развития города.
Другим способом прекращения депопуляции нестоличных городов могла бы стать реальная децентрализация столичных функций — перенос из Москвы административных, финансовых, образовательных и культурных. Но об этом пока речи не идет.
Это как посчитать
Определенную сложность в оценках реального положения дел в пространственно-демографическом плане создает неточность оценок количества жителей того или иного города или региона. Численность населения определяется по данным Росстата, ЗАГСов и ФМС. Но разница между формально зарегистрированными и реально проживающими людьми может иногда превышать 30%. Человек фактически живет и работает в одном городе, но прописан в другом — его учитывают не там, где он на самом деле живет.
К тому же муниципалитеты часто преднамеренно завышают численность населения. Это связано с подушевым финансированием, когда от количества жителей зависят их бюджеты. Отсюда «приписки», особенно в дотационных территориях. Если сложить муниципальные прогнозы всех городов региона в схемах территориального планирования, часто получается цифра населения, превышающая реальную в 1,5–2 раза. А есть другая картина, когда территории недосчитываются реальных жителей города с «пульсирующим» населением (Боровск, Обнинск и др.), где численность скачет в 2 раза в год за счет миграции дачников. А в Мурманской области, на Ямале, в ХМАО, сильно искажают реальную картину вахтовики.
У нас нет единого точного способа подсчитать население, что приводит к управленческим и проектным ошибкам. Например, строится новая школа, но прогнозный расчет количества детей делается по официальной численности жителей, а не по реальному спросу. Или система здравоохранения планируется без учета маятниковой миграции, из-за чего в больницах может не хватать мест.
В силу этих причин мы плохо знаем демографический ландшафт страны/муниципалитета/города. Росстат публикует статистику по крупным территориям, но не делится микроуровнем: как живут отдельные районы города, кварталы, улицы, домохозяйства. Без этого сложно понять, куда реально движется население, как меняется возрастная структура, какие могут быть точки роста. Многие важные показатели, такие как причины смертности, рождаемость по возрасту матери, миграционные процессы и этнический состав, просто не рассчитываются на микроуровне.
Скажем прямо: демографический прогноз — узкое место любых стратегических и градостроительных документов, включая мастер-планы. Различия в данных Росстата, МВД, Минздрава, муниципальных администраций и альтернативных источников (Big Data, соцсети, сотовые операторы, банки) ставят под сомнение достоверность таких показателей.
Поэтому требуется развивать статучет на микроуровне, нужны актуальные и детализированные данные, а не усредненные цифры. Ведь если проектные решения не работают на народосбережение, возникает вопрос: как и зачем тогда разрабатывать мастер-план города?
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
