Неоценимые вложения

Любопытство не порок, а объект инвестиций

Фундаментальные научные исследования, в отличие от прикладных, могут, на взгляд обывателя, выглядеть пустой тратой денег, которые было бы лучше потратить на более неотложные нужды. Советский астроном Лев Арцимович когда-то охарактеризовал фундаментальную науку как «способ удовлетворения личного любопытства ученых за государственный счет».

Вопросу о том, зачем вообще тратить средства на фундаментальные исследования в то время, когда человечеству не хватает ресурсов для решения куда более злободневных проблем (взять хотя бы изменения климата, вирусологические угрозы и др.), была посвящена целая панель, прошедшая в 2019 году в Брюсселе в рамках форсайт-конференции Future Circular Collider Week. Участники того обсуждения, несмотря на провокативное название мероприятия, высказались за увеличение инвестиций в «чистую науку», поскольку эти затраты делаются, как говорится в материалах дискуссии, «в интересах нас самих — только нас будущих».

В таком отношении к изучению тайн природы, результаты которого в большинстве случаев никак не влияют на благосостояние современников, есть доля справедливости. Поэтому финансирование долгосрочных исследований — будь то строительство адронного коллайдера или телескопа «Джеймс Уэбб» — по силам только богатым государствам, могущим себе позволить подобные «излишества».

Фундаментальные исследования так или иначе приносят практическую пользу: в ходе них нередко делаются изобретения, которые, не являясь целевым результатом этих исследований, рано или поздно находят практическое применение в производственной сфере. Вопрос же о том, кто в итоге становится «собственником» научных открытий, решается по-разному, подчеркивает член-корреспондент, вице-президент РАН Владимир Иванов.

«Практическая реализация фундаментальных результатов в виде технологий обычно требует длительного периода времени — десять и более лет. Технологии, создаваемые на основании фундаментальных научных результатов, могут являться объектом патентования. При этом собственник патента определяется конкретными условиями организации работ и финансирования. Им может стать как собственно работник, так и юридическое лицо», — сказал он «Эксперту».

Поэтому столь велика роль частного спонсирования в первую очередь фундаментальных исследований ученых из любых источников (филантропических, корпоративных, краудсорсинговых и др.). Вклад именно частных инвестиций в мире растет с каждым годом. По оценке Международного научного совета, на сегодняшний день доля частного сектора в объеме финансирования глобальной науки и инноваций составляет около 70%.

И это притом, что частные инвесторы редко руководствуются чисто альтруистическими мотивами и не склонны вкладывать деньги в исследования, результаты которых сложно предсказать с точки зрения окупаемости, подчеркивает Владимир Иванов.

«Собственно фундаментальные научные исследования направлены на исследование закономерностей развития природы, человека и общества. Эти результаты носят глобальный характер и в принципе не патентуются. Основная задача ученого — довести результаты своих исследований до общества. Это обеспечивается публикациями научных статей, монографий, учебников. Публикация полученных результатов в открытой печати является одним из условий выдачи грантов на проведение научных исследований», — объясняет он.

Слова Владимира Иванова подтверждаются данными МВФ, согласно которым цитирование научных статей достигает пика примерно через восемь лет после первоначальной публикации по какой-либо теме, в то время как для регистрации патентов в этой же области этот срок составляет всего три года.

В западном мире спонсоры научных исследований по большей части имеют вполне прагматичный расчет: сначала они получают возможность сэкономить на налогах, а далее — получать непрямую выгоду, на этой основе строится диалог с госорганами, пиар и т. д. В идеале они сначала жертвуют десятки миллионов долларов на исследования, а затем получают бюджетные заказы на миллиарды или делают стартапы, которые потом идут на IPO.

Облико морале

В отличие от Владимира Иванова, президент Московского физико-технического института Николай Кудрявцев склонен считать, что некий «моральный императив» движет филантропами гораздо чаще, чем тщеславие или сугубо меркантильные интересы.

«Когда человек зарабатывает определенное количество денег, к нему часто приходит понимание, что ему не хватит и нескольких жизней, чтобы израсходовать их на себя. И он приходит к мысли, что эти сверхдоходы можно использовать, чтобы принести пользу не только себе, но и всему человечеству. Иногда такими людьми движет тщеславие — они ставят условием, чтобы научные институты носили их имя или чтобы авторы открытий обязательно упоминали имя спонсора. Но часто бывает, что финансирование научных разработок проводится ими как раз на условиях полной анонимности. Это где-то сродни тому, когда богатые люди строят на свои деньги храмы или какие-то другие общественные пространства», — заявил он «Эксперту».

Само по себе соотношение государственного и частного финансирования научных работ не дает представления о том, что могут, а что не могут себе позволить ученые в данной стране. В тех же США доля госзаказов на научные работы составляет в финансовом выражении менее 20% (такие гиганты, как SpaceX или IBM, поднялись именно на контрактах от Пентагона и NASA), хотя в том, что касается военной и фундаментальной науки в США, именно государство обеспечивает более 40% всех инвестиций.

Очевидно, что такие способы финансирования, как краудсорсинг и фандрайзинг, не способны удовлетворить потребности крупных фундаментальных исследований. Поддержка таких исследований — миссия специализированных фондов целевого капитала (endowments). Эндаументы существуют как при университетах, так и при других организациях.

Львиная доля эндаументов (34 из топ-50) находится в США. Шесть грантодающих фондов, входящих в топ-10, тоже американские (остальные — Канада, Великобритания, Индия, Дания).

Ведущими по затратам на НИОКР являются компании, работающие в цифровой отрасли. Согласно World Investment Report, это Amazon, Alphabet, Samsung Electronics, Huawei Technologies, Microsoft, Apple, Intel, Roche, Johnson & Johnson, Toyota. Шесть корпораций из этой десятки находятся в США

Реальность такова, что финансировать «долгоиграющие» научные разработки по-крупному действительно способны только очень богатые страны — сегодня это с большим отрывом США и Европейский союз, постепенно их догоняет Китай. Понимая, что из десяти многолетних исследований успешным может оказаться одно, спонсоры пользуются моделью венчурного финансирования в расчете на то, что один реальный результат в перспективе окупит затраты на девять, не оправдавших ожиданий, поясняет Иванов.

«Этот механизм применяется более 30 лет. Некоторые открытия, практическое применение которых первоначально было неочевидно, в дальнейшем окупают вообще все затраты на много десятилетий вперед. Например, открытие радиоактивности, которое дало новый источник энергии, или гетероструктур, на основе которых работают современные средства связи. Дело в том, что изначально бывает трудно предугадать, как может выстрелить то или иное открытие — кто в свое время мог предсказать, как будут применяться законы Ньютона?» — говорит эксперт.

Другим наука

Абсолютные затраты на научные исследования не единственный показатель того, как в том или ином государстве относятся к «удовлетворению любопытства ученых». Например, Израиль по абсолютным затратам на науку ($21 млрд) находится только на 16-м месте, но по доле финансирования от ВВП (5,6%) лидирует в рейтинге ОЭСР. Китай же по этому показателю занимает только 15-ю строчку (0,024%).

Для сравнения: в России на науку в те же годы тратилось 1,1% ВВП (однако в РФ государственное финансирование составляет почти 68% всех инвестиций — второе место в мире по этому показателю).

В подавляющем же большинстве стран наука финансируется по остаточному принципу: на нее расходуется менее 1% от ВВП

МВФ в опубликованном в 2021 году докладе «В чем важность фундаментальной науки для экономического роста» (Why Basic Science Matters for Economic Growth) заявляет, что, хотя прикладные исследования играют важную роль в продвижении инноваций на рынок, фундаментальные исследования оказывают влияние на большее число отраслей в большем числе стран и на протяжении более длительного времени. Аналитики фонда отмечают, что страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны для обеспечения экономического роста гораздо больше рассчитывают на иностранные научные исследования, чем на свои собственные.

«Свободная передача технологий, научное сотрудничество между странами и меры политики, обеспечивающие финансирование фундаментальных исследований, могут содействовать таким инновациям, которые необходимы нам для долгосрочного роста», — говорится в документе.

В реальности же, указывают эксперты, развитые государства, как правило, неохотно делятся результатами научных открытий с развивающимися странами. Причиной является не только «эгоизм» обладателей передовых научных знаний. Страна-получатель должна иметь возможность переварить полученную информацию, а технологии — соответствовать уровню развития национальной экономики. В противном случае может случиться ситуация, описываемая поговоркой «Не в коня корм».

Но было бы излишним пессимизмом считать, что большинство стран мира обречены питаться крохами с научного стола нескольких богатых стран, считает Владимир Иванов.

«У каждого научного открытия есть автор с именем и фамилией. Под ними его открытия публикуются в научных журналах. И не важно, работал он над своей темой у себя в Нигерии или в американской лаборатории — право первооткрывателя в любом случае принадлежит ему как гражданину своей страны. Фундаментальные результаты в принципе не патентуются. Условием выдачи гранта может быть, например, публикация результатов в открытой печати — тем самым изначально устраняется возможность „приватизации“ открытия кем-то другим», — объясняет он.

Бизнес-ангел при деньгах

Качество финансирования науки неоднородно не только географически, но и по характеру источников.

Если государственные инвестиции могут покрывать затраты на исследования по всей цепочке: от идеи до конечного результата (длинные деньги), то корпоративные бизнес-ангелы более склонны вступать в дело на поздних этапах работ, когда уже можно хотя бы приблизительно оценить перспективы исследований и возможности монетизации результатов. Работы же с «открытым финалом» в массе своей отданы на милость частных филантропов либо рассчитывают на краудсорсинг и фандрайзинг (финансирование по схеме «с миру по нитке»).

«Фундаментальная наука является весьма дорогим видом деятельности. И сегодня ни одна страна не может обеспечить полноценное проведение фундаментальных исследований по всему спектру направлений. Именно поэтому создаются международные научные организации и консорциумы, в которых работают представители разных стран. Примером такой структуры является Объединенный институт ядерных исследований в Дубне», — напоминает Владимир Иванов.

Государству, конечно, хотелось бы, чтобы в финансирование фундаментальных научных исследований вкладывалось больше частных денег, добавляет Николай Кравцов.

«Тогда государственные деньги по статье „фундаментальная наука“ можно было бы перенаправить как раз на те или иные злободневные нужды. Но в реальности, как говорится, принцев мало, и на всех их не хватает: те инвесторы, которые могут и хотят финансировать фундаментальную науку, это уже делают и без понукания, поэтому без государственной поддержки ученым все равно не обойтись», — сказал он «Эксперту».

Как считают в МВФ, поскольку частные компании могут получить лишь небольшую и неопределенную долю финансовой выгоды от участия в фундаментальных исследованиях, они обычно инвестируют в них недостаточно средств. Это является убедительным аргументом в пользу более масштабного участия государства в таких исследованиях.

Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag