— Насколько меры, которые предлагают в МВД, были предсказуемы?
Это большое заблуждение — считать, что их предложили после теракта. Да, они пришлись очень кстати и предъявляются как реакция на теракт. Если вы посмотрите на законопроект (проект федерального закона «Об условиях въезда (выезда) и пребывания (проживания) в Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства»), то именно с нынешними формулировками он был представлен в 2021 году, а в этом году должно быть его плановое принятие. Невозможно же написать законопроект за неделю. Всё, в том числе и положение о сроке пребывания иностранцев в России 90 дней, было написано еще в 2021 году.
— Так или иначе, насколько эффективными могут оказаться предложенные меры?
— Смотря для чего эффективными. Сейчас разрешенное время пребывания иностранцев в России составляет 180 дней. Соответственно, мигранты приезжают на сезонные заработки, не покупают патент, поскольку это довольно дорогое дело, нелегально работают, возвращаются к себе и приезжают снова. Количество таких мигрантов, мы их называем недокументированными, было весьма большим. Их численность законопроект призван сократить. Но если у мигранта патент есть или есть другие разрешительные документы, то находиться в стране он может сколь угодно долго. То есть внесенные предложения должны побудить мигрантов находиться в стране законно и уменьшить процент нелегальной миграции.
С другой стороны, люди предпочитают не покупать патент не от хорошей жизни. Теперь они могут понять, что им заработать не удастся или удастся один раз, а потом им просто закроют въезд. Поток мигрантов сократится, а кому от этого станет хуже, нам или им, увидим, когда посмотрим, как этот закон будет работать. Любая законодательная новелла показывает, насколько она эффективна, только когда ее начинают применять. Сказать заранее ничего нельзя — миграция зависит слишком от многих факторов.
— Сказать, на каких сферах экономики такие изменения могут сказаться сильнее всего, тоже сейчас нельзя?
Мне кажется, что сильнее всего нелегальные мигранты задействованы либо в системе ЖКХ, либо в найме у физических лиц. На них, конечно, это скажется. Спрос на такую рабочую силу все равно сохранится, скорее всего, стоимость патентов окажется заложенной в зарплаты, а значит, будут дорожать товары и услуги, сейчас производимые недокументированными мигрантами.
— Введение цифровых профилей для иностранцев может привести к каким-то изменениям?
— Все это было предложено в законопроекте с самого начала. Просто он почему-то в свое время не получил публичного освещения. Речь идет просто о применении современных цифровых технологий. Я думаю, в этом нет ничего плохого. Предлагается ввести единый документ, пластиковую карту, куда будут вписываться все статусы иностранца. Это может оказаться очень полезным.
— Политики и чиновники называют самые разные цифры дефицита рабочей силы в России. Как вам кажется, какие из них ближе всего к действительности, если вообще можно об этом говорить?
— О таких оценках говорить нельзя, все цифры, которые называются, как мне кажется, берутся буквально на основе расположения звезд на небе. Минтруд никогда не оценивал потребность в иностранной рабочей силе. Нет никаких официально опубликованных показателей и «обосновок», которые говорили бы об этом. Тем более сложно говорить об этом сейчас, когда большое количество молодых мужчин покинули рынок труда.
Показатели назвать нельзя, но в целом мы ориентируемся на то, что предложение такого рода труда примерно соответствует спросу, а может быть, его и не хватает. Я уже два года читаю о том, что в разных отраслях экономики говорят, что у них дефицит работников, и в первую очередь мигрантов. В прошлом году на миграционный учет с целью работы встали 6,3 млн человек. Видимо, наш рынок всех спокойно принял. Конечно, далеко не все из них получили все документы, наверное, только половина, но все нашли какие-то места приложения труда и свои зарплаты. Если нам мало 6 млн, то значит, нужно больше — эта цифра может считаться каким-то репером для оценки.
— Если допустить, что меры будут и дальше ужесточаться, можно ли допустить, что внешнюю трудовую миграцию в какой-то степени сможет заменить внутренняя?
— Ну откуда ж её взять, внутреннюю миграцию! У нас демографический кризис, не хватает трудовых ресурсов. Если начать стягивать в Москву людей с периферии, то кто на этой периферии останется? Если мы заинтересованы в том, чтобы к нам приезжали работать из-за рубежа, то значит, у нас самих нет таких ресурсов. От перестановки мест слагаемых сумма не меняется.
— Как вам кажется, современная миграционная политика какой страны могла бы лучше всего подойти для России?
— Наше законодательство пытается имплементировать определенные инструменты. При этом набор мер и механизмов у все примерно одинаковый — разрешительные документы, квоты, визы и прочее. В Евросоюзе, например, поняли, что надо ослаблять гайки и упрощать доступ квалифицированной рабочей силы, поскольку там демографическая яма и нехватка собственных специалистов. Если не ошибаюсь, там уже второй год действует упрощенный режим, когда квалифицированные работники приезжают по так называемой «голубой карте». У нас проблема другого плана — большой спрос на неквалифицированную рабочую силу.
В целом в мире используется два механизма. Либо приезд по приглашению работодателя, — это ограничительная миграционная политика. В этом случае работодатель должен доказать, что такой рабочей силы нет на внутреннем рынке. Такой подход применяется, например, в США. В Канаде, Австралии, отчасти в Великобритании подход другой. Применяются определенные критерии для найма иностранных работников, так называемая балльная система. Если работник набирает определенное количество баллов, его пускают в страну, но после этого он уже сам должен искать себе работу, просто оказавшись на местном рынке труда. У этой системы изъян как раз в том, как далеко не всегда этому прекрасному квалифицированному специалисту удается найти себе работу.
У нас сейчас подход смешанный — примерно 10% приезжают по визе, полученной по приглашению работодателя, так называемому довыездному контракту. Остальные — безвизовые, без предварительной оценки способности и навыков.
