Главный редактор журнала «Автопилот»
Прошло без малого три десятка лет, на конференции «Цифровая индустрия промышленной России» в Нижнем Новгороде представлен седан и два кроссовера этой марки — и новая «Волга» снова вынуждена маскироваться. На этот раз — скрывать свое китайское происхождение.
Стало уже обычной практикой, когда после премьер новых российских автомобильных брендов или «возрожденных старых» у СМИ обязательно просят, а порой даже требуют не указывать конкретную марку и модель китайского автомобиля, вдруг ставшего российским. Рекомендуют ограничиться формулировкой, что машина, дескать, разработана в «сотрудничестве с партнером из дружественной страны». Так было с «Москвичом», старательно открещивавшимся от родства с JAC. Российский бренд XCite не должен упоминаться в контексте Chery. А теперь вот и «Волга» стесняется своего недвусмысленного сходства с Changan.
Понятно, что обзвоны и рассылка писем проводятся по рекомендации китайских партнеров. Которые, с одной стороны, хотят зарабатывать на осиротевших российских автовладельцах, с другой — не попасть под вторичные санкции со стороны «наших так называемых западных партнеров». Но при этом удивительно, что сегодня, когда со спутника можно прочитать текст в газете, лежащей на лавочке, кто-то полагает, что отсутствие упоминаний в СМИ способно сделать проект невидимым. Знаете, это как с научными открытиями — если нет об этом публикации в специальной периодике, значит нет и открытия.
В случае с «Волгой», кстати, этот «обет молчания» нарушил не кто-нибудь, а российский премьер. Видео с Михаилом Мишустиным фактически стало вирусным. «У вас где сделан руль? Китайский? Хочется, чтобы руль был российский».
Но на самом деле был смысл задуматься не только о локализации производства. Логичной была бы и «ментальная локализация». Потенциальный автовладелец с куда большей уверенностью смотрел бы в сторону новинки, если бы от него не только не скрывали ее происхождение, а объяснили бы резоны, по которым для отечественного производства была выбрана именно эта модель.
Когда презентовали «Москвич», было полное впечатление, что поиск продукта, который можно было бы поставить на конвейер, покинутый Renault, был обусловлен исключительно необходимостью сохранить коллектив завода и загрузить его работой. То есть не было почти ничего сказано, почему вот этот не самый красивый, но при этом дорогой автомобиль, конкретно «Москвич 3» — именно тот продукт, который сегодня будет востребован рынком.
В случае с Volga C40 был шанс донести до общественности, что выбор Changan Raeton Plus был обусловлен в том числе и маркетинговыми соображениями. Что нам нужен был именно седан, который мог бы наследовать нашим культовым ГАЗ-21 «Волга» и ГАЗ-24 «Волга», и такая форма кузова по-прежнему соответствует отечественным представлениям о престиже автомобиля. Что в России всегда была востребована машина с огромным багажником. Что мотор должен быть неприхотлив к топливу и допускать заправку бензином Аи-92, а подвеска быть готовой к испытаниям российскими дорогами. Но мы ничего подобного не услышали.
Кстати, и сам факт китайского происхождения новой «Волги» можно было бы не скрывать, а обратить в маркетинговый плюс, если бы кто-то потрудился подобрать правильные слова. В середине прошлого века собственной автомобильной промышленности в Китае не было. И свои первые машины китайские товарищи создавали, копируя, причем иногда даже без спроса, автомобили из СССР. И в первую очередь конечно же — горьковскую продукцию. Например, первый массовый китайский грузовик Yuejin NJ130 как две капли воды похож на наш ГАЗ-51. А легковой Dongfanghong BJ 760 был скопирован с нашей «Волги» ГАЗ-21 — есть архивное фото, где машину осматривает Мао Цзэдун. Кстати сам Председатель одно время принимал парады на Beijing BJ 212 — открытом внедорожнике, построенном на скопированных агрегатах советского вездехода ГАЗ-69.
«Нам возвращают долги» — слоган, который еще может кому-то пригодиться. Что-то подсказывает, что «Волга» — не последний китайский автомобиль с российским именем, который мы увидим.
