Стратегическая готовность
«Приступить к составлению генерального хозяйственного плана СССР на 15 лет, рассчитанного на решение задачи — перегнать главные капиталистические страны в производстве на душу населения» — такое задание партия и советское правительство поставили Госплану в феврале 1941-го. Накануне председатель Госплана Николай Вознесенский доложил об экономических итогах 1940 года. К тому моменту производство в стране уже в восемь раз превысило показатели 1913-го, стало вторым в мире и первым в Европе. Но на душу населения оно все еще в три с половиной — четыре раза отставало от уровня США.
В 1920-е годы темпы роста оказались недостаточными для перехода на новый технологический уклад. Национальный доход в 1928 году лишь на 19% превысил уровень 1913-го. В экономике трудились 11,4 млн рабочих и служащих — меньше даже, чем при империи. А на селе преобладал низкоэффективный труд единоличников.
Село стало донором, из которого выжимали продовольствие, чтобы купить за рубежом побольше техники. «Главным было то, что у нас не производились необходимые машины для новых заводов», — вспоминал нарком внешней торговли Анастас Микоян. Импорт техники в 1930 году достиг 13% от ее производства. СССР стал основным закупщиком станков в мире.
Первые пятилетки носили выраженный военно-оборонительный характер. Наладить производство военной техники оказалось непросто, и поначалу планы производства вооружения регулярно срывались на 30–50%, свидетельствуют данные ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН Николая Симонова
В 1933 году в оборонке было 100 предприятий с 0,3 млн работников, а к началу 1938-го — 219 предприятий с 1 млн работников (это 10% занятых во всем производстве страны). В 1938–1941 годах оборонпром рос по 39%, а промышленность в среднем — по 13%, писал ученый-экономист Иван Гладков. Доля военных расходов СССР в 1937-м составляла 8% экономики, а в 1940-м выросла до 17–19%. Германия накануне Второй мировой тратила на военные нужды 24% дохода, оценил Симонов.
Думали планировщики и о мире. За годы третьей пятилетки (1937–1942) планировалось увеличить промышленное производство на 88%, или по 13% в год. Согласно генплану на 15 лет, ожидалось, что темпы роста в 1943–1957 годах составят по 8,2% в год.
По темпам роста производства до 1957 года генплан оказался даже перевыполнен, если вывести за скобки период войны. Оно выросло в 3,9 раза по сравнению с 1940-м, а с 1945-м в среднем за год увеличивалось по 13%, подсчитал «Эксперт» по данным ЦСУ СССР.
Но 22 июня 1941 года работы над 15-леткой были свернуты. Госплану пришлось заняться другими вопросами.
Организация воли
«План — это, прежде всего, программа действий. Он концентрирует коллективную волю трудящихся... ставит задачу не познания, а пересоздания этого мира» — такое описание академика РАН Станислава Струмилина, одного из авторов концепции пятилеток, вполне в духе планирования тех лет.
Ранее в 1920-х годах в жарких дискуссиях схлестнулись «генетики» и «телеологи». Генетический подход к планированию предполагал построение производственной программы исходя из наличных возможностей и сложившихся пропорций. Иначе план останется на бумаге. При телеологическом подходе, по Струмилину, главным были цель и планирование того, как ее достичь.
В итоге «телеологи» в Госплане победили. А плановик стал не просто экспертом-макроэкономистом, который рассчитывает нормативы и сводит балансы, а организатором борьбы за реализацию плана.
Построение балансов важнейших продуктов, сопоставляющих наличие продукта и потребности в нем, стало основным инструментом планирования.
В первые пятилетки ежегодно составляли до 300 натуральных и стоимостных балансов. К 1939 году Госплан объединил разнообразные балансы в систему и стал разрабатывать баланс народного хозяйства в целом
Если ресурсы не сходились с потребностью, плановики старались заставить выпускающее дефицит предприятие нарастить выпуск. Для этого они закладывали среднепрогрессивные нормы, то есть плановую несбалансированность, для преодоления которой предприятиям надо было работать ударнее: повысить производительность, внедрить прогрессивные технологии, найти резервы, эффективнее выстроить процесс. Важным инструментом был «ценовой пресс». Цены на продукцию директивно снижались, и предприятию, чтобы оставаться прибыльным и иметь фонды поощрения, приходилось думать, как снизить себестоимость.
Представление о пределах возможного формировалось за счет постоянного контакта с предприятиями. Когда Вознесенский в 1938 году возглавил Госплан, в нем создали институт уполномоченных. Они стали «глазами и ушами» Госплана на местах и помогали преодолевать ведомственную разобщенность. От них требовали деятельно включаться в преодоление кризисных ситуаций, а не сообщать о провалах постфактум.
О планировании «до гвоздя» не было речи. Творчество в поиске решений поставленных задач и инициативность исполнителей играли особую роль и максимально поощрялись. В 1936 году были созданы «фонды директора», которые пополнялись за счет 50% сверхплановой прибыли предприятий. Из этих средств платили премии и удовлетворяли жилищные и социальные нужды. Зарплаты передовиков могли доходить до министерских.
«Кнутом» была ответственность за срыв плана. Контроль за его выполнением перекрестно обеспечивался уполномоченными Госплана, профильным наркоматом, местными органами власти, банками и партией. Госбанки должны были проверять ход капиталовложений и целевое расходование средств.
В 1939 году партийцам вменили в обязанность контролировать работу глав предприятий, и к войне там было больше тысячи парторгов. В 1940-м за руководителями предприятий и наркоматов стал приглядывать созданный Наркомат госконтроля
В результате сложившаяся в СССР к началу войны система управления экономикой обеспечивала возможность эффективного маневрирования ресурсами и их концентрации на критических направлениях.
Мобилизация и маневрирование
«Нам предстоит очень тяжелая война. От экономики потребуется максимальное напряжение сил» — с такими словами Вознесенский начал совещание в Госплане в девять утра 22 июня 1941 года, вспоминал нарком вооружения Дмитрий Устинов. В течение ближайших суток Госплану и наркоматам предстояло разработать программу наращивания производства всего необходимого для армии. Уже через неделю был принят мобилизационный план на третий квартал 1941 года. Но ситуация на фронте быстро ухудшалась.
30 июня был образован Государственный комитет обороны (ГКО), которому переходила вся полнота власти. Во главе стал Иосиф Сталин, а среди членов — Вячеслав Молотов, Климент Ворошилов, Георгий Маленков и Лаврентий Берия. В феврале 1942-го в состав вошли Николай Вознесенский, Анастас Микоян и Лазарь Каганович. Каждый из них, помимо основных правительственных функций, курировал определенное оборонное направление: Маленков отвечал за производство танков, Вознесенский — вооружения и боеприпасов, Микоян — за снабжение армии, а Каганович — за военные перевозки.
Комитет был площадкой для координации и оперативного решения вопросов обороны. За 50 месяцев он принял 9971 постановление. При ГКО были комитеты для решения специальных задач (по эвакуации, разгрузке железных дорог и т. д.), а также институт уполномоченных. Они тесно сотрудничали с уполномоченными Госплана в экономической области: если директор завода обязан был выполнить план, то уполномоченный — добиться его перевыполнения.
Совет по эвакуации был создан через два дня после начала войны, а в Госплане вопросом занялась специальная группа. За июль-ноябрь 1941 года на восток перевезли 12 млн человек и 1523 крупных предприятия, 1360 из которых — в первые три месяца войны
Приоритетный рост производства на востоке был еще в третьей пятилетке. Там закладывали избыточные мощности по производству топлива, металла и электроэнергии. Эвакуируемые предприятия организованно направлялись на шедшие там стройки или уже действующие заводы.
В правительстве заранее подумали и о материальных резервах. Госплан в 1939 году провел перепись металлорежущих станков и выявил 6,5% неиспользуемого оборудования, которое оказалось очень кстати. Микояну в 1939-м выделили много валюты для закупки и складирования в режиме секретности стратегических материалов. Эти запасы потом покроют 70% потребности в остродефицитном сырье.
Производство порой запускали прямо под открытым небом, не дожидаясь окончания строительства, писал Гладков. Перенесенные заводы и цеха уже через несколько дней изготовляли отдельные агрегаты, а через один-два месяца приступали к сборке самолетов и танков.
Всего за время войны из прифронтовых районов ушло 1,5 млн вагонов с эвакуированными грузами. «У Сталина, как и у всех нас, была твердая уверенность, что отступление носит временный характер — и Победа будет за нами», — вспоминал нарком путей сообщения Каганович. Члены ГКО не эвакуировались из Москвы, а 7 ноября принимали парад на Красной площади.
Был директивно проведен и структурный маневр. Массовая конверсия гражданских предприятий с целью выпуска военной продукции также была вопросом технологий и ресурсов. Бывшие гражданские заводы прикрепляли к головному военному, чтобы тот помогал быстрее освоить выпуск новой продукции.
С марта 1942-го производство в СССР вновь стало расти. Вооружения на востоке стали выпускать столько, сколько до войны во всем СССР. В восточных регионах в 1942–1944 годах было построено 2250 крупных предприятий, в основном для нужд фронта
Доля продукции для военных нужд выросла в промышленности с 26% в 1940-м до 68% в 1942-м. На оборону уходило 40% национального дохода (до войны — 11%). К 1944 году военная промышленность была в 3,1 раза больше, чем в 1940-м. По сравнению с Германией СССР произвел в 1940–1945 годах самолетов на треть больше, а танков и артиллерии — в два раза больше.
За этими цифрами стояла крайне напряженная работа. «Товарищу Маленкову. Возьмите за жабры размазню — Шахурина», — гласило типичное поручение Сталина в марте 1942 года. Наркомат авиапромышленности, который возглавлял Алексей Шахурин, «стал работать из рук вон плохо, провалил все планы производства и выдачи самолетов и моторов». Маленкова назначили тогда куратором по линии ГКО.
У менее опытного аппаратчика Вознесенского тоже были сложности. План по производству стрелкового оружия и боеприпасов рос, а исполнение падало. «План растет, это успокаивает правительство, а фактическое производство уменьшается. Сталина поразило это», — вспоминал Микоян. Этим воспользовался Берия, который объявил методы руководства Вознесенского канцелярскими и «не позволяющими обеспечить исполнение плана». С февраля он станет курировать металлургию, нефтянку и химию.
Рост производительности
«Мы были убеждены, что нападение на Россию было чистейшим безумием», — вспоминал один из архитекторов нацистской экономики, рейхсминистр Ялмар Шахт. Накануне 1941 года он предупреждал об экономической неготовности Германии вести длительную войну и о колоссальных внутренних ресурсах России.
СССР в первый год войны потерял много людей. Число работников в хозяйстве сократилось с 34 млн до 20 млн к 1942 году, в том числе в промышленности — с 11 млн до 7,2 млн человек. Но нарастить и производство, и производительность все равно удалось, чему помог опыт предыдущих пятилеток.
В начале 1930-х производство росло за счет обучения вчерашних сельчан, пришедших на заводы. Созданная система трудовых резервов (ремесленных училищ и школ фабрично-заводского обучения) подготовила в годы войны 2,5 млн рабочих. Обучение велось и в порядке индивидуального ученичества: без отрыва от производства повысили свою квалификацию в 1941–1943 годах 11,7 млн человек. Передача вузов в ведение профильных наркоматов формировало рабочую интеллигенцию. Несмотря на мобилизацию, в 1945–1946 учебном году в вузах числились 730 тыс. студентов, тогда как в 1940–1941-м — 812 тыс.
Ужесточилась дисциплина на предприятиях. В июне 1940 года было объявлено о переходе на восьмичасовой рабочий день, семидневную неделю и запрете самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий. В декабре 1941-го работников оборонных заводов объявили мобилизованными. Ввели обязательные сверхурочные работы, отменили отпуска, сократили простои. А с февраля стали привлекать женщин и подростков. Трудовая мобилизация увеличила численность занятых к 1944 году на 5,6 млн человек, а на производстве трудились 0,7 млн подростков. В 1940 году в стране среди рабочих и служащих женщин было 13,2 млн человек (39%), а к 1945-му стало 15,9 млн, или 56%. В тылу Победу ковали преимущественно женские руки.
В результате продолжительность рабочего времени на производстве выросла за два года войны на 22%, а часовая выработка — на 7%, писал Вознесенский.
Рост выработки все больше сопрягался с улучшением технологий и новаторством, как и после первой пятилетки. В 1935 году Сталин выдвинул лозунг «Кадры решают всё» и потребовал «выжать из техники максимум того, что можно из нее выжать». Центральный институт труда учил рабочих трудиться рациональнее, без лишних движений и экономя время. Если первые ударники работали интенсивнее, то стахановцы перевыполняли нормы за счет более грамотной организации труда.
Трудоемкость изготовления военной техники уменьшилась за годы войны в два-три раза, отмечает ученый-экономист Вячеслав Парамонов. Так, затраты труда при производстве самолета Ил-4 сократились с 20 тыс. человеко-часов в 1941 году до 12,5 тыс. в 1943-м, а танка Т-34 — с 8 тыс. до 3,7 тыс.
В целом производительность в стране выросла на 40% в 1943–1944 годах, а в тылу — на 60–70%. В военной промышленности СССР в 1943 году работали 2,9 млн человек, которые произвели продукции на $13,9 млрд, или $4,8 тыс. на человека. В США среднедушевая производительность была $5,4 тыс., показывают расчеты экономиста Григория Ханина.
Хотя номинально средняя зарплата работников промышленности росла, реальная ее величина была в 1943 году как минимум в два раза ниже, чем в 1940-м. Если же считать по уровню потребительского товарооборота и реальных возможностей отоварить зарплату, обесценение еще значительнее.
В то же время производительность труда в промышленности была на 30–40% выше, чем в 1940 году. Если отнести ее динамику к реальной зарплате, окажется, что степень самоотверженности труда советских работников выросла минимум в 2–2,5 раза, подсчитал «Эксперт».
Инерция подвига
«Война — это не просто кто кого перестреляет. Война — это кто кого передумает», — говорил герой романа «А зори здесь тихие» старшина Федот Васков. Плановое мышление оказалось для страны спасительным во время войны и помогло восстановиться после.
Уже в 1943 году во главе с Маленковым был создан комитет при СНК по восстановлению хозяйства в освобожденных районах. Гитлеровцами были полностью или частично разрушены 1710 городов и поселков, 6 млн зданий и 31 850 промышленных предприятий, 40 тыс. больниц, 84 тыс. учебных заведений и т. д. Материальный ущерб составил 679 млрд руб. Еще 1890 млрд руб. пришлось на потерянные доходы и истраченные на оборону ресурсы. Для сравнения: в среднем за третью пятилетку капиталовложения были по 40 млрд руб. в год. То есть потери были эквивалентны 64 годам сталинских довоенных строек.
Предстояло вновь затянуть пояса. За 1941–1945 годы восстановили 7,5 тыс. предприятий, а в 1946–1951-м — построили и восстановили 6,2 тыс., вкладывая по 60 млрд руб. ежегодно. В 1945-м уменьшились военные расходы и развернулась реконверсия промышленности. В связи с этим в 1946 году производство упало на 17%, но с переходом на гражданскую продукцию стало расти по 23% в год.
Промышленность восстанавливали на новой технологической основе. Важной частью четвертой пятилетки стал технический план с заданиями по внедрению новых технологий. Осваивалась трофейная техника, а начавшаяся холодная война требовала создания новых отраслей — атомной, ракетной и радиолокационной.
В годы войны активно работал печатный станок для покрытия расходов бюджета, разгоняя инфляцию. «Помню, как-то в конце 1943 года часов в пять утра мне на дачу позвонил Сталин... извинился за поздний звонок и... поинтересовался, что думает Наркомат финансов по поводу послевоенной денежной реформы», — вспоминал нарком Арсений Зверев. Он предложил изъять «лишние» деньги, но так, чтобы честные труженики не пострадали. В декабре 1947-го провели денежную реформу и отменили карточки.
Одновременно Госплан директивно снижал цены, стимулируя снижение себестоимости продукции. В 1946–1950 годах она снизилась на 17%, а в следующие пять лет — еще на 23%. Реальные доходы граждан стремительно росли.
С укреплением экономики рубль в 1950 году сделали «золотым», а через два года появились идеи перевода взаиморасчетов между СССР и странами СЭВ на валюту с золотым содержанием. Сталин торопил ввести альтернативу доллару уже к 1955-му, что вызывало негативную реакцию мировых финансовых кругов и США, вспоминал тогдашний глава союзного Госплана Максим Сабуров.
СССР стремительно догонял США, как и задумывалось в 15-летнем генплане.
В 1913 году уровень производительности труда в промышленности России был 11% от уровня промышленности США, а к 1963-му — 40–50%. Иными словами, несмотря на три войны, промышленность СССР росла в четыре раза быстрее американской
В то же время производство потребительских товаров вышло на довоенный уровень с опозданием, только к 1949 году, и в дальнейшем росло медленнее. Создать новый комплекс отраслей, обеспечивающих рост благосостояния, как намечалось в генплане 1941 года, в полной мере в СССР не успели, считает Иголкин. Война закрепила принцип: сначала — выживание, потом — развитие и рост благосостояния.
Воспитание воли к труду, что по замыслу плановиков-телеологов становилось самостоятельным фактором планирования, оказалось в той мере эффективно, в которой подкреплялось личным примером элиты. Но ее энтузиазм стал постепенно ослабевать. В начале 1960-х годов даже прошла волна рефлексии, что там, где нормально организована работа, героизм в принципе не нужен.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
