— Механизму ГЧП уже более десяти лет, но популярным он пока не стал. Хотя в целом механизм достаточно эффективный, — и многие участники рынка это отмечают. Как вы думаете, что препятствует его более широкому распространению?
— Первые проекты, которые были профинансированы внебюджетными инвестициями, появились 15 лет назад. Ну и классически это были дорожные проекты — так ГЧП начиналось во всем мире, так же и у нас в стране. Поэтому, с одной стороны, это достаточно молодой институт, механизм проектного финансирования тех объектов, которые раньше строили за счет бюджета. С другой — у института уже достаточно опыта, уже и «шишки набиты», и, естественно, как и везде в нашей стране, довольно много изменений, которые влияют на то, где он применяется и в каких объектах, в каких отраслях он модный, а в каких нет.
Последние тенденции государственно-частного партнерства говорят о том, что те отрасли, в которых он давно применяется, уже могут быть с определенной стандартизацией. То есть требование рынка — это появление стандартов для ГЧП, которые позволят вовлекать в этот механизм больше проектов, больше отраслей и, самое главное, больше инвесторов. Потому что есть большое количество инвесторов, большое количество денег, которые на сегодняшний момент абсолютно не участвуют в финансировании инфраструктурных проектов ГЧП.
Задача рынка и регулятора — вовлечение этих денег, триллионов рублей, которые находятся либо на депозитах, либо используются в других механизмах, чтобы они были направлены в рынок.
— Какие отрасли имеют большой потенциал для ГЧП, но не выходят на этот рынок?
— В портфеле Газпромбанка из 800 млрд руб., выданных в рамках ГЧП, примерно 75% — это транспорт. Это классическая тема для ГЧП. Опять же во всем мире начинали с транспорта, и у нас тоже. Поэтому транспорт [для ГЧП] — это must have (само собой разумеющееся. — «Эксперт»).
Новые отрасли — это здравоохранение и туризм, который раньше финансировался за счет инвестиционных механизмов. Сейчас очень много проектов, которые являются якорными не странового, не регионального, а «местечкового» уровня, не такие большие с точки зрения инвестиций, но зато очень востребованные, очень нужные для того, чтобы быть точкой привлечения населения, бизнеса на тех территориях, которые испытывают дефицит качественных проектов туризма. Где большой спрос, но мало предложения, где высокая цена, но тормозит бизнес. Туризм и конгрессно-выставочные активности, скажем так, регионального и, может быть, даже муниципального уровня — последний тренд этого года.
— Каких отраслей, помимо транспорта, больше всего в портфеле Газпромбанка?
— Транспорт [составляет] больше половины. Сейчас мы традиционно в ЖКХ не особенно активны, потому что тарифное регулирование не позволяет вдолгую прогнозировать возвратность инвестиций, но сейчас постепенно дело меняется к лучшему. И в энергетике, и в обращении с ТКО (твердыми коммунальными отходами. — «Эксперт») появляются такие механизмы, поэтому там тоже будет активность на рынке ГЧП.
Здравоохранение тоже активный сектор. Есть отдельные виды медицинских услуг, на которые высокий спрос, высокая цена, и люди готовы платить за качественные услуги. Здесь тоже появляются такие проекты. Ну и, как я уже сказал, туризм — это тренд этого года. На мой взгляд, он имеет максимальный мультипликативный эффект для экономики региона, поэтому многие регионы, которые это уже почувствовали, очень активно развивают ГЧП в сфере туризма.
— Проекты ГЧП, как правило, долгосрочные, а заемное финансирование сейчас дорогое. Никто не готов занимать на долгий срок под такой высокий процент. Как вы считаете, эта ситуация тормозит развитие механизма сейчас?
— Да, вы правильно подметили, это главный тормоз сегодня. Мы делали проекты, допустим, 3 года назад на тех же условиях, сегодня же проекты с похожим спросом, похожей выручкой, к сожалению, не окупаются из-за высокой стоимости заимствования. Это объективно так.
Регулятор много делает для того, чтобы стоимость внешних ресурсов стала меньше. Мы, как банковское сообщество, как лидеры этой формы инвестиций, очень много предложений сделали для Центробанка и для Минэкономразвития, чтобы побороть эту тенденцию, когда стоимость внешнего финансирования делает невозможными проекты в регионах, где невысокая покупательная способность, где люди не готовы платить за услугу столько, сколько готовы платить в Москве или в Петербурге.
В то же время сейчас создано много серьезных механизмов льготирования и соотношения риск-весов с точки зрения выдачи кредита, особенно для тех регионов, где уже приняты и действуют ГЧП-проекты, которые с инвестиционной стадии перешли в эксплуатационную. Те поправки, которые в ближайшее время будут приняты в регуляторике, позволят нам высвободить еще дополнительные кредитные средства по меньшей ставке, чтобы профинансировать новые инвестиционные проекты по механизму ГЧП.
Еще один, на мой взгляд, очень важный механизм, который позволит удешевить стоимость внешнего заимствования, — это привлечение пенсионных фондов на стадии эксплуатации. Это позволит рефинансировать банковские кредиты, когда проект прошел самую рискованную инвестиционную фазу, где риски нереализации или превышения стоимости проекта, по сравнению с тем, который был на стадии начала проекта, уже нивелированы. Пенсионные фонды могут входить в эти проекты, выпускать облигации и таким образом удешевлять стоимость финансирования, уменьшать поддержку, которую государство дает, и в то же время высвобождать капитал банка для других проектов.
— Когда вы ждете первых эффектов от изменения в регулировании ЦБ?
— Центробанк обещает нам до конца года ввести новое правило по соотношению риск-весов для опытных концедентов. Весь рынок этого очень сильно ждет. Может быть даже для индивидуальных проектов будет применено индивидуальное решение по риск-весам еще до внедрения этого общего правила, которое Центробанк представил этим летом. Поэтому, возможно, по новым правилам пройдут уже первые проекты, которые мы буквально заключили и будем финансировать уже в этом году.
— Что это за проекты?
— Например, дорожные проекты в московском регионе, проекты на Дальнем Востоке. Даже если до конца года эти новые правила будут приняты, то уже в следующем году из нашего кредитного портфеля примерно четверть (порядка 200 млрд руб.) может быть высвобождена для того, чтобы инвестировать в аналогичные проекты.
— Как вы думаете, хватает ли у регионов полномочий и квалификации для того, чтобы адекватно участвовать в ГЧП? Существуют ли сейчас какие-то единые правила оценки экономики таких партнерств между государством и бизнесом?
— Знаете, это как средняя температура по больнице. Есть регионы, которые очень сильно продвинуты в понимании того, что такое ГЧП-проект и как распределять риски по нему. Им не надо рассказывать, что должно быть распределение рисков, как они распределяются, за что должен отвечать государственный партнер, за что — частный. А есть регионы, которые никогда не применяли данный механизм, и с ними, конечно, потяжелее. Поэтому не могу сказать, что есть какой-то единый стандарт. К сожалению, этого стандарта нет. Это один из запросов рынка, чтобы регулятор применил такой рекомендованный стандарт, — скажем так, ГЧП-минимумы в части «банкуемости», документации, условий. Необходимы рекомендации ЦБ и Минэкономразвития для регионов, которые еще не делали таких проектов, но которые ждут и всегда смотрят на федеральный уровень, не зная, что можно себе позволить и какие риски на себя взять.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
